— АБАЕВ В. И. : «Еще о языке как идеологии и как технике», Язык и мышление, VI-VII, 1936, стр. 5-18.

[5]                
        Статья моя «Язык как идеология и язык как техника», помещенная во II сборнике «Язык и мышление», стр. 33 — 54, привлекла к себе значительный интерес. В ряде писем и в личных беседах читатели нашего сборника, лингвисты и не лингвисты, поделились своими впечатлениями и высказали свои замечания и сомнения по отдельным вопросам. Эти замечания, в большинстве весьма для меня ценные, убедили меня в том, что ряд положений нуждается в более развернутом изложении, но что основная идея статьи, учение о технизации речи, целиком правильна, выдвинута своевременно и как нельзя лучше отвечает задачам нынешнего этапа развития нового учения о языке.
        Что учение о технизации попало «в точку», видно, между прочим, из того, что, несмотря на крайнюю сжатость изложения, переходящую местами в схематизм, несмотря на незначительное количество иллюстративного материала, читатели-лингвисты с полуслова поняли, о чем идет речь, и если и оспаривают, то не самый процесс технизации, который по общему отзыву подмечен и обрисован в основном правильно, а лишь объем, значение и формы этого процесса в отдельных случаях.
        На недостаток иллюстраций жалуются зато читатели — не лингвисты. И я не могу не согласиться, что этот упрек имеет под собой известные основания. Прошло то время, когда вопросами языка интересовался только узкий круг лингвистов-специалистов. Сейчас языкознание стало у нас в Советском Союзе одной из популярных наук. Такое положение оно заняло благодаря революционной теории Н. Я. Марра, поставившего языкознание в центр наук о культуре, и благодаря революционной практике небывалого в истории языкового строительства, развернувшегося на всем пространстве нашего многоплеменного Союза.
        Отклики на мою статью лишний раз убедили меня, что в стране у нас, среди самих широких кругов культурных работников, чувствуется огромный голод на теоретические исследования по языку, но что голод этот
[6]      
и в количественном, и в качественном отношении удовлетворяется далеко не достаточно. При таких условиях каждый, кто пишет по вопросам общего языкознания, не имеет, если угодно, морального права ориентироваться только на тесный круг специалистов. Он должен приложить все усилия, чтобы его работа «доходила», была понятна более широким слоям интересующихся языком, всем тем, кто так или иначе, прямо или косвенно приобщился к тому ренессансу языкознания, который связан с именем нашего учителя Н. Я. Марра и который вдохнул новую жизнь в эту хиреющую на западе с каждым днем науку.
        Упрек в недостатке языковых иллюстраций справедлив. Но мне хотелось бы все же сказать несколько слов в свою защиту.
        Я сознательно избегал дробить внимание читателя на отдельные иллюстрации и вот почему. Процесс технизации в языке — универсальный процесс, определяющий генеральную линию языкового развития. Иллюстрирование такого процесса отдельными, в конечном счете всегда случайными, взятыми из небольшого круга известных автору языков фактами — было бы, если можно так выразиться, педагогической ошибкой. Оно могло бы дать совершенно превратное представление о действительных масштабах и значении этого процесса. Оно могло бы способствовать тому, чтобы перевести спор в плоскость выискивания казуистических случаев pro и contrа.[1]
        Такой всеобъемлющий процесс, как процесс технизации, надо иллюстрировать не отдельными лексическими и семантическими казусами, а целыми речевыми категориями. И таких иллюстраций внимательный читатель найдет в моей статье достаточно.
        Разве не является иллюстрацией технизации языка процесс образования грамматических категорий (стр. 40)?
        Разве не является такой иллюстрацией превращение когда-то самостоятельных слов в функциональные частицы — морфемы (там же)?
        Разве не являются такой иллюстрацией процессы фонетической, в частности акцентуальной унификации в наиболее десемантизо-
[7]      
ванных участках лексики: в собственных именах в осетинском, в аббревиатурах в русском (стр. 48)?
        Наконец, судьба грамматических именных классификаций (классов, родов и пр.), о которой я говорю на стр. 50, разве не является она ярчайшей, бесподобной иллюстрацией перехода от языка-идеологии к языку-технике?
        Среди некоторых лингвистов старой школы статья моя вызвала, насколько я могу судить, известное смущение. Они никак не ожидали, что нoвoe учение о языке получит развитие в этом направлении. Они думали, что мы, ученики Н. Я. Марра, пойдем, главным образом, по линии палеонтологических «крайностей» и благополучно погибнем в этих «дебрях». На этот путь они охотно нас благословили бы: занимайтесь, мол, вы, палеонтологией, а мы будем заниматься «обыкновенной лингвистикой». Они не прочь были бы выдать себя за столбовую дорогу лингвистики, а яфетидологов — за экзотическую секту, которая не надолго переживет своего основателя. Все революционное учение Марра, встретившее такой горячий отклик в широчайших массах культурных работников нашей страны, они склонны были рассматривать как какую-то проходящую стихийную напасть, какое-то затмение, омрачившее на время «славную» традицию русской лингвистики — плестись в области теории в хвосте европейской науки.
        Мы искренно опасаемся, что этих старомодных лингвистов ждет большое разочарование. Те, кто думают, что со смертью Н. Я. Марра его дело развалится, жестоко ошибутся. Не может погибнуть учение, несущее в себе такую могучую революционную зарядку. Не может погибнуть учение, порожденное величайшим в истории социальным переворотом. Не может погибнуть учение, всеми своими корнями связанное с тем строем, которому принадлежит будущее, — строем социализма.
        Нет, учение Марра, новое учение о языке, будет развиваться, обогащаться и шествовать вперед уверенной поступью, заложенной в нем диалектики, раскрывая постепенно все богатство скрытых в нем потенций и подымаясь на новые высоты теоретического охвата и обобщения.
        Мы не собираемся отнюдь обращаться в замкнутую секту, облюбовавшую себе особую область палеонтологии, а все остальные области лингвистики предоставить в ведение запоздалых эпигонов младограмматизма. Напротив, мы претендуем на всю область лингвистики без исключения. И учение о технизации является одним из выражений этой нашей претензии.