[176]
        Небольшая книжечка Г. Данилова является единственным в своем роде образцом безграмотного делячества, методологической путаницы и ярко выраженного правого оппортунизма на языковедческом участке теоретического фронта. «Очерк» и программа по «основам языковедения» Данилова изданы для заочников литературоведов 1 МГУ. Автор ставит перед собой ответственнейшие задачи: 1) «дать научное представление о языке как орудии общения, 2) помочь в разрешении проблем теоретической поэтики (эвфония, поэтический синтаксис и пр.), 3) поднять анализ художественного произведения на высшую ступень» (стр. 1).
        Основной задачей очерка истории науки о языке является решение проблемы использования старого научного наследства, проблемы первостепенной важности на современном этапе развития лингвистики.
        Своеобразие форм идеологической борьбы на языковедческом участке теоретического фронта заключается в той, что мы имеем здесь недостаточное овладение этой области знания марксистски-ленинской методологией. Своеобразие это выражается также в том, что эпоха диктатуры пролетариата определила ход развития новой материалистической теории акад. Н. Я. Марра, который впервые направил сокрушительные удары против господствующей буржуазной лингвистики. И неудивительно поэтому, что идеологическая борьба в языковедении отлилась в основном в формы борьбы за и против новой теории Н. Я. Марра.
        Понятно, что буржуазные идеалистические и формалистические направления в лингвистике не выступают, не борются открыто. В условиях диктатуры пролетариата революционный марксизм-ленинизм является господствующей идеологией. Успехи соцстроительства означают и возрастание политической активности, культурного подъема и осознания величайшего значения учения Маркса—Энгельса—Ленина—Сталина широчайшими массами рабочих, колхозников и середняцко-бедняцкого крестьянства СССР. В силу этого все антипролетарские, враждебные марксизму-ленинизму элементы пытаются всеми силами проводить свои влияния, прикрываясь марксистской фразеологией и изощреннейшей фальсификацией марксизма. Языковедческий участок теоретического фронта не составляет в этом случае исключения. Реакционный буржуазный профессор Е. Д. Поливанов издает
[177]  
сборник своих статей, где защищаются позиции субъективно-идеалистического направления буржуазной лингвистики под общим заглавием «За марксистское языкознание». Волошинов защищает и развивает точку зрения идеалистического направления буржуазной лингвистики в книге «Марксизм и философия языка» и т. д. и т. п.
        Задача марксиста-лингвиста в этих условиях заключается в том, чтобы возглавить смелое пролетарское разоблачение антимарксистских теорий и конкретных реставраторов буржуазной идеологии, найти союзников в этой борьбе и опереться на них, помочь близким марксизму работникам перевооружиться; поднять на более высокую ступень разработку теоретических проблем, преодолеть отставание теории от практики. Задача марксиста-лингвиста заключается в том, чтобы осознать политическое значение партийности науки и лозунга «борьба на два фронта». Всяческая теоретическая путаница и ошибки перерастают тотчас же в ошибки политические, объективно укрепляют силы сопротивления идеологических врагов и укрепляют их влияние.
        Тем резче мы должны ударить по «теоретической деятельности» Г. Данилова, «Краткий очерк» которого завершает и возводит на «высшую ступень» длинную цепь его грубейших политических ошибок и методологической путаницы. При внимательном просмотре обнаруживается, что в ряде случаев Г. Данилов включил в «Краткий очерк» отдельные места из своих прежних статей, а из 34 пособий, рекомендуемых по курсу «основы языкознания», 24 составляют «записки руководителя» (Данилова) и его же прежние статьи и учебники. В силу этого и приходится несколько расширять рамки рецензии.
        Г. Данилов причисляет себя к группе «лингвистов СССР, работающих над созданием марксистской лингвистики». Группа эта, но его уверениям, выросла «рядом с акад. Марром и частично под его влиянием и главным образом самостоятельно».[1]
        Г. Данилов выделяет себя скромно из этой группы как одного из основоположников марксистской лингвистики. «Пишущему эти строки (Данилову) принадлежит скромная попытка наметить основные вехи марксистского метода в применении к языку», — говорит Данилов о себе в статье «Лингвистика и современность» (стр. 80) и повторяет это же в «Очерке» (стр. 26). Из «Краткого очерка» же мы узнаем, что «автор анализирует органическую базу языкового процесса в свете новых данных науки, разрабатывает чрезвычайно важный для нового учения о языке отдел лексикологии, использует метод материалистической диалектики в анализе языка как надстройки» (стр. 26) и т. д. Все эти «скромные попытки», как мы уже говорили, привели к системе грубейших политических ошибок и методологической путаницы. Сам Г. Данилов о своих ошибках говорит в претенциозной декларативной статье «Мои ошибки».[2]
        В этом признании своих ошибок у Г. Данилова мы снова находим «скромную попытку» смазать все значение этих ошибок и скрыть их теоретические основы. «В период с 1925 по 1928 г. в начале моей теоретической деятельности в области языкознания, — пишет Данилов, — я сделал ряд ошибок, частично уже мною исправленных и частично исправляемых мною ныне». К грубейшим своим ошибкам Г. Данилов относит трактовку «национально-языкового процесса», т. е. свое заявление о том, что «язык рабочего Российской и Украинской республики один и тот же: это — русский язык послеоктябрьской эпохи» и т. д.[3]
        Признавая здесь великодержавническую постановку вопроса и «явно правое ре-
[178]  
акционное дело», скрытое «левой фразой об интернационализации языков», Г. Данилов не отдал себе отчета в теоретической базе ошибочности всей его статьи «Язык общественного класса», повторяя снова те же методологические ошибки в своей статье «Черты нового стиля рабочего».[4]
        А теоретическим основанием ошибок Г. Данилова является в этом случае то обстоятельство, что он критически не преодолел субъективно-идеалистического существа буржуазной лингвистики и стоит не на точке зрения марксизма, а на эклектической точке зрения социологического субъективизма. Субъективный идеалист (он же психологист) в языкознании отрицает объективную реальность языка как идеологической надстройки: для него объективно-реальным является лишь язык «говорящего индивидуума». Вот например, что говорит по этому поводу проф. Поливанов: «Строго говоря, только индивидуальный говор и есть нечто вполне определенное с качественной точки зрения, иначе говоря — язык, доступный точному описанию. Поскольку мы переходим от индивидуального говора к языку известной группы лиц, мы уже имеем дело с некоторой абстракцией: разумеется, ценно и важно отметить именно то, что является общим для всех членов данной группы, т. е. что имеет социальное значение, но сделать это непосредственно нельзя, так как фактически мы встречаемся только с языком определенного индивидуума…»[5]
        Г. Данилов, стоя на точке зрения социологического субъективизма, исследует «говорение» двух кулаков в селении Белики и отсюда умозаключает об языке «общественного класса» — кулачества в целом и т. д. Под этим углом зрения Данилов выработал самый метод исследования языка. «На первом сеансе в порядке дружеской беседы» Данилов тщательно собирает анкетные сведения от своих «клиентов» и их «ближайших членов семьи», описывает их внешний вид и одежду, вид жилища каждого клиента, после этого он спрашивает их «по линии фонетики и морфологии».[6]
        После такого рода исследования Г. Данилов дает свои неповторимые выводы и обобщения. В с. Беликах например «количественно доминирующей (хотя и незначительно) оказалась селянская группа, один из основных классов советской экономики по Ленину» (курсив наш. А. Б.).
        Ленин понятно никогда не давал таких определений, по которым «селянская группа» (?) является основным классом «советской экономики» (?). Ленин всегда указывал, о каких классовых группах в деревне идет речь: о кулаках, середняках или бедняках.
        Но Данилов, которому принадлежит честь «наметить основные вехи марксистского метода в применении к языку», положительно бьет все рекорды безграмотности в элементарных вопросах марксизма-ленинизма.
        Безграмотные, обывательские рассуждения о «межклассовых социальных группировках», куда Данилов зачисляет между прочим и партийный актив, с головой выдают горе-марксиста-лингвиста (см. там же, стр. 166) и его зависимость от буржуазного «социологизма».
        В результате оказывается например, что «партийный стаж коммунистов очень небольшой, поэтому партийцы мало чем могут отличаться от беспартийных» (там же, стр. 187), или например, что «по существу никакой грани между языком обезьяны и представителя отсталой народности провести нельзя»[7] и т. п.
        Стоя на точке зрения социологического субъективизма, Г. Данилов механистически выводит закономерности языка «клиента» непосредственно из его хозяйства. Такое вульгарное. понимание диалектики взаимодействия базиса и надстройки,
[179]  
общественного бытия и общественного сознания не имеют ничего общего с марксизмом, есть издевка над марксизмом. «Богатство языковых данных у кулака, — повествует Данилов, — объясняется несомненно сложностью хозяйства, которое он ведет, потребностью обозначать такие оттенки мысли, которые не рождаются в примитивном, технически отсталом хозяйстве бедняка» (там же, стр. 169) и т. д. и т. п. Эта неграмотная, политически вредная статья, как и ряд других, с грубейшими ошибками, рекомендуется Даниловым как пособие для заочников I МГУ в 1931 г.!
        Совершенно неизбежно Данилов путается в субъективно-идеалистических формулировках проф. Поливанова, и «перелицовывает» их в лучшем случае в формулы социологического субъективизма. В статье «К вопросу о марксистской лингвистике» Г. Данилов снова кается в своих «ошибках» и признает, что механистическим сведением является определение языка как «системы определенной группы условных рефлексов» (слов, жестов и мимических знаков, общих у членов данного человеческого коллектива).[8]
        Однако Данилов умалчивает о том, что это определение есть и «рефлексологическая» разновидность определения языка «социологической» буржуазной лингвистикой, в частности Поливановым.
        В ряде случаев Г. Данилов прямо указывает на свою «близость» к Поливанову в смысл одинакового понимания изучаемого предмета. «Кто знаком с упомянутой выше работой Поливанова,[9] — пишет Данилов, — тот легко заметил, что мое определение предмета лексикологии... ближе всего к его определению».[10] Проф. Поливанов, в свою очередь, в своей книге «За марксистское языкознание» включает Г. Данилова «в небольшой кадр потенциальных работников, обладающих возможностью понимать друг друга» (Предисловие). Сказано тепло и достаточно убедительно. Методологическое «сродство» с психологистом Поливановым неизбежно приводит Данилова к путанице и либеральному похлопыванию по плечу Поливанова вместо разоблачения его психологических концепций за марксистской фразой. Наоборот Данилову приходится искать у него «в ряде случаев» «материалистические выводы». Г. Данилов сам отрицает «систему, т. е. ошибочную в целом концепцию» в цепи своих ошибок; он признает за ними характер случайных ошибок «механистического» и «формалистического» порядка. Совершенно справедливо Г. Данилов признает связь между своими ошибками, которые коренятся по его словам «в недостаточном овладевании мною... диалектико-материалистического метода и отражает как уровень моей подготовки на определенном этапе, так и уровень марксистско-лингвистической мысли в нашей стране...» и т. д.[11] Ссылки на «уровень» тут едва ли помогут. По сути дела ошибки Г. Данилова составляют определенную систему. Оттолкнувшись от субъективно-идеалистических концепций буржуазной лингвистики, Данилов остается на методологической базе социологического субъективизма. Г. Данилов обещает «дать новые работы, которые бы способствовали правильному осуществлению подлинно ленинской языко­вой политики и были свободны от механистических и формалистических ошибок».[12]
        Позволительно думать, что «Краткий очерк» Данилова и является новым этапом «теоретической деятельности» нашего основоположника марксистской лингвистики.
        По сути же дела Данилов повторяет и углубляет свои прежние ошибки и в «Очерке». «Краткий очерк» Г. Данилова начинается с эпохи возникновения легенды о столпотворении вавилонском и заканчивается обзором деятельности
[180]  
группы «Языковедный фронт», активным членом которой он является. За этот сравнительно длинный отрезок времени Данилов рассматривает историю науки до промышленного переворота, в эпоху промышленного переворота, в эпоху финансового капитала, затем достижения материалистической лингвистики и пр.
        Совершенно произвольно, механистически, обнаруживая вместе с тем полнейшую неграмотность, Г. Данилов приурочивает к перечисленным эпохам различные направления лингвистики.
        Г. Данилов не понимает того, что капитализм развивается неравномерно, он видимо не слыхал о том, что Маркс и Энгельс десятки раз подчеркивали например особенности «философского» развития в Германии как следствия хода ее экономического развития. Такая механистическая «приписка» языковедческих направлений к «эпохам», в которых так слабо разбирается «основоположник» марксистской лингвистики, совершенно сбиваясь с толку, и является источником грубейших ошибок в решении кардинальной для нас проблемы использования наследства. Так Данилов на первое место выдвигает немецкого ученого Гумбольдта, который «действовал в начале XIX в.», т. е. по Данилову в эпоху, когда «буржуазия была представительницей нового, идущего на смену старому» и т. п. Отсюда он квалифицирует Гумбольдта как родоначальника «философского языкознания» и его теорию как «достаточно стройную диалектическую концепцию» (стр. 7). По сути же дела Вильгельм Гумбольдт в философии является эклектиком. Его концепция в основе является не преломлением гегелевой диалектики в науке о языке, а обоснованием кантовых антиномий и определения языка Гердера как «дара природы». В результате Г. Данилов не вскрывает реакционнейшей романтической концепции Гумбольда о различии языков, т. е. фактически их расовой изолированности, а наоборот — говорит о том, что Гумбольд «развивает продуктивную для лингвистики мысль»... и т. д. К прогрессивным моментам» так называемой младограмматической школы Данилов относит и «пользование принципом аналогий, т. е.. иначе говоря, категорией психологизма, которая ведет только к субъективному идеализму. Иначе говоря, критика буржуазных теорий превращается в апологетику.
        К многочисленным «заслугам» Данилова можно отнести и еще целый ряд его «открытий». Из мрака забвения он вытаскивает в качестве наследства для марксистов-лингвистов помещика Лукашевича (XIX ст.) с его реакционнейшей панславистской концепцией и мистической «чаромантией». Лукашевич оригинальным образом развивает не менее «оригинальный» тезис о происхождении всех языков из славянского и о возвращении всего будущего человечества к единому славянскому же языку. Данилов посвящает Лукашевичу особую главу. «Что же представляет собой учение Лукашевича? — спрашивает Данилов и отвечает: — оно является в достаточной мере стройной системой» (стр. 10). То обстоятельство, что Лукашевича «лягнули и перестали о нем говорить», Данилов объясняет тем, что «очевидно великодержавный шовинизм сказался в науке» (стр. 10) и «в той диспропорции, которая установилась между уровнем украинской культуры первой половины прошлого столетия… и теми стеснительными границами, которые были отведены русским самодержавием для развития этой культуры» (стр. 12). Данилов ставит мистического панслависта Лукашевича в ряд с Котляревским, Шевченко и др.
        Нет никакого сомнения в том, что Данилов выдвигает Гумбольдта, Лукашевича и т. п. с тем, чтобы противопоставить это «наследство» теории Марра, в прикрытой форме повторить обычные приемы «критики» теории Марра со стороны буржуазных профессоров («у Марра нет ничего нового!» А. Б.).
        Правооппортунистическая идеология Данилова обнаруживается в непозволительной оппортунистической недооценке работ классиков марксизма: Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и их значения в разработке проблем языка. «К сожалению нужно признать, — пишет Данилов, — что если в области экономики, истории и философии основы марксизма в полной мере оформились в трудах Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина и др., то в такой области знания, как лингвистика, мы имеем преимущественно общего характера высказывания отдельных теоретиков
[181]  
марксизма-ленинизма» (курсив автора. А. Б.) (стр. 20). Данилов приводит в «Очерке» отрывки из работ Маркса, Энгельса, Лафарга, Ленина и из речи т. Сталина на XVI партсъезде, являющейся основополагающей марксистско-ленинской установкой в разработке проблем языка, и «глубокомысленно» замечает: «В приведенных замечаниях (основоположники марксизма и их ученики, участвуя в революционной борьбе и социалистической стройке и вооружая пролетариат революционной теорией, не имели досуга для занятий языком), дана известная, хотя далеко не развитая программа для исследователей языка — марксистов» (курсив наш. А. Б.).
        Трудно сказать — неграмотность ли это или сознательное игнорирование работ классиков марксизма — богатейшего наследства в частности и по конкретным проблемам языка. Известно например, что Ф. Энгельс занимался специальными вопросами языкознания, писал исследования по франкскому языку и т. д. Работы В. И. Ленина и т. Сталина по нацвопросу, речь Сталина на XVI партсъезде являются отправными положениями в разработке проблем марксистской лингвистики. Недооценка работ классиков марксизма по языку трогательно уживается у Данилова с прямой меньшевистско-троцкистской контрабандой. В ряд основоположников марксизма он пытается протащить «основоположников» Каутского, Богданова и... Троцкого.
        В «Очерке» легко можно видеть, что Данилов и в знании специально лингвистических фактов обнаруживает полнейшую безграмотность. Так умершего в 1915 г. Соссюра, книга которого вышла в посмертном издании в 1916 г., Данилов ставит «во главе многих ученых», которые «за последнее время отправились на поиски новых путей в лингвистике» (стр. 19). Русского академика Шахматова он зачисляет по двум лингвистическим «школам» и т. д. и т. п.
        Неудивительно, что такую же путаницу он вносит и в оценку современных лингвистических течений у нас. Волошинова, скрывающего идеализм под марксистской фразой, он зачисляет в группу «лингвистов СССР», работающих «над созданием марксистской лингвистики» (стр. 25) и т. д. Большую главу Данилов посвящает (для этого пользуясь частью своей прежней статьи. А. Б.) критике яфетической теории Н. Я. Марра. Данилов защищает абсолютно неверный тезис группы «Языковедный фронт» о борьбе на два фронта — «против идеализма и всякого рода эклектизма индоевропеистики в первую очередь и против механистических положений яфетической теории». Данилов и его друзья не могут ступить шагу без того, чтобы не лягнуть яфетическую теорию. Не критиковать, а именно лягнуть. Кому на пользу это ляганье? Марксизму? Сомневаемся. Кстати сказать, эпохой финансового капитала Данилов заканчивает свое деление «эпох», забывая эпоху пролетарской революции и соцстроительства. Объективные же условия классовой борьбы на языковедческом участке он рассматривает отсюда со своей «субъективно-социологической» колокольни.
        В общем «Краткий очерк», несмотря на свою краткость, завершает цепь грубейших ошибок Данилова, являясь по сути дела вредной авторизованной халтурой и свидетельством невежественности в вопросах истории лингвистики. Платформа Данилова, как мы уже сказали, есть правооппортунистическая платформа замазывания классовой борьбы на языковедческом участке, защиты антимарксистских направлений и их представителей. И самым возмутительным является то, что Данилов свою путаницу и невежественную чепуху пытается прикрыть… Комакадемией. Он имеет наглость утверждать (стр. 33), что группа «Языковедный фронт» «выработала... проект резолюции..., который лег в основу проекта Комакадемии. Резолюция  Комакадемии значится и как пособие курса по «основам языкознания» (стр. 4).
        Комакадемия никакого конечно проекта никакой группы в основу не брала.
        Руководством для заочников «Краткий очерк» и программа служить не могут.
        Программа курса по языку для заочников, составленная Даниловым, является […]
[182]  
лингвистике «курса» языкознания, хотя бы того же Поливанова (см. его «Введение в языкознание для востоковедческих вузов», Введение). Языковеды-марксисты должны положить конец «теоретическим» изысканиям представителей «языковедного фронта», ярким выразителем которого является Данилов — типичный контрабандист буржуазного и всякого иного враждебного пролетариату хлама в лингвистической науке.