[101]
        Первоисточником яфетического языкознания служат прежде всего живые языки независимо от той роли, какую играли или играют эти языки в известной человечеству истории".
        Н. Я. Марр

         I.

        В истории лингвистической науки языковедная теория Н. Я. Марра занимает исключительное место. Новая историческая эпоха, развитие новых общественных отношений поставили у нас на очередь такие задачи, которые не стояли и не могли прежде возникнуть перед лингвистической наукой.
        Н. Я. Марр первый пошел дальше в постановке и разработке новых теоретических проблем языковедения. На протяжении четырех с лишком десятков лет своей неутомимой научной деятельности Н. Я. Марр не останавливался на достигнутых результатах, на однажды принятых утверждениях. Расширяя рамки научного исследования, выдвигая все новые задачи, Н. Я. Марр настойчиво намечал пути для разрешения актуальнейших проблем языка. В этом непрерывном поступательном движении Н. Я. Марр не останавливался перед отказом от сформулированных прежде положений, перед признанием ошибочности своих собственных утверждений, когда новые методические предпосылки исследования, новые факты намечали иной путь правильного разрешения проблемы.
        Творческий интерес к языковедной теории Н. Я. Марра, обусловленный развитием социалистической по содержанию и национальной по форме культуры, невиданным ростом народного образования в Союзе ССР, обязывает нас неутомимо изучать теорию Н. Я. Марра, развивать и обогащать советское языковедение.
        Существеннейшей стороной языковедной теории Н. Я. Марра, важнейшим источником ее развития является, неоспоримо, систематическое исследование многочисленных, в первую очередь кавказских, живых языков. Без всякого преувеличения можно сказать, что живые языки — первоисточник языковедной теории Н. Я. Марра.
        Уже этим самым своим источником теория Н. Я. Марра отличалась с первых шагов своего развития от направлений, господствовавших в лингвистической науке. Еще в 1910 г., в предисловии к грамматике чанского языка, Н. Я. Марр подчеркнул эту противоположность источников научного исследования. Среди представителей господствующей схоластической филологии, замечает в этом своем предисловии Н. Я. Марр, большой интерес вызывает лоскуток пергамента или папируса с несколькими строками мертвого текста, нечитаемого из-за дефектности, нежели неисчерпаемое разнообразие живых лингвистических материалов. Позднее Н. Я. Марр дал заме-
[102]  
чательно глубокую характеристику классовой природы замкнутого классическими языками (санскритом, греческим, латынью) источника феодально-буржуазного языковедения, которое «своими качествами обязано в конечном счете породившей его целиком буржуазной идеологии»^[1].
        Из года в год расширялся источник яфетического языкознания, все новые и новые языки включались в круг исследовательских интересов Н. Я. Марра, достигнув особенно широкого размаха после Октябрьской социалистической революции, когда — это можно смело утверждать, — произведения Н. Я. Марра создали эпоху в изучении национальных языков СССР.
        «Историей старого учения мы сейчас не можем отвлекаться, — говорил Н. Я. Марр в докладе «язык и современность», — а яфетическое языкознание возникло в зачаточной своей форме сорок лет тому назад, но получило свое развитие, сложилось в новое самостоятельное общее учение о языке в пооктябрьские дни».[2]
        Формы перехода от национализма к интернационализму, от идеализма к материализму, пути пересмотра методологических оснований языковедной теории Н. Я. Марра, неправильно представлять себе как прямую линию перехода от «яфетического» языкознания к проблемам общелингвистическим, к общему учению о языке. Формы развития яфетидологии в пооктябрьский период своеобразны и отражают сложный процесс прогрессивного развития теоретической мысли в языковедной науке.
        В данной связи нас интересует вопрос об изучении национальных языков. Вопрос этот необходимо поставить в связь с общим ходом развития яфетической теории, чтобы составить себе общее представление о результатах, которые мы имеем в этой области.
        В работах Н. Я. Марра проблема единства исторического процесса на Кавказе переросла в проблему «яфетидов» и стала исходным моментом новой проблемы происхождения речи и мировой глоттогонии. В этом плане значительно расширился интерес яфетидологии к национальным языкам и неяфетической системы, в частности к тюркотатарским языкам.
        Отказ от первоначального этнологизма в понимании взаимоотношений и эволюции яфетических языков нашел свое выражение в новой точке зрения на общий процесс эволюции языков. Яфетические языки в общем процессе развития речи стали теперь восприниматься как типологические, древнейшие, как древнейшее состояние человеческой речи вообще.
        «Основная черта яфетических языков, это наличие в них доисторических переживаний, — писал Н. Я. Марр в 1926 г., — вскрывающих не только формы, но идеологию действительно первобытных эпох, наглядность материалов, необходимых для построения учения о доисторических древностях языка или палеонтологии речи» ^[3].
        Изучение национальных языков неяфетической системы строилось поэтому в плане общих проблем эволюции языков, причем первостепенное значение приобретало выяснение в диахроническом аспекте древнейшего состояния языка его типологической близости к языкам яфетической системы, первоначально с упором на теорию языкового скрещения.
[103]            
        В этом аспекте поставлена и разрешена была чувашская проблема. Чувашский язык по своей структуре и взаимоотношениям был отнесен к яфетическим, близким к системе яфетических языков, и, таким образом, «чуваши-яфетиды на Волге» представляли первую предпосылку для разрешения более широкой проблемы турецких и угро-финских языков.
        Чувашский язык особняком стоит в группе языков турецкой системы, к которым он причислялся, и яфетидологическая трактовка проблемы чувашского языка поставила, по существу, под сомнение казалось бы принятые в науке теории его возникновения и развития.
        С еще большей силой убедительности была подвергнута Н. Я. Марром уничтожающей критике принятая классификация турецких языков и наречий. Формальной классификации, построенной на учете ряда фонетических корреспонденций и морфологических явлений, была противопоставлена яфетическая концепция языковой эволюции, самая проблема классификации турецких языков была поставлена с исключительной талантливостью, как новая научная проблема.
        Сравнительное изучение яфетических языков поставило яфетидологию перед проблемой эволюции речи вообще, в той мере, в какой разностадиальные яфетические языки не могли уложиться в общепринятые рамки сравнительного метода.
        «В этом смысле особенно плодотворной и показательной оказалась сравнительная работа с яфетическими языками в различных плоскостях, то в плоскости сопоставления одних яфетических языков с семитическими, то в плоскости сопоставления одних яфетических языков между собой как в пределах Кавказа, так и со включением внекавказских языков...
        Сравнительная работа в нескольких плоскостях вскрывает невероятную глубину времен зарождения человеческой речи, поскольку эта глубина освещается не последовательностью фактов одних звуковых перерождений исторической длительности в одной какой-либо типически сложившейся семье языков, а непрерывной цепью пройденных этапов типологических переоформлений...»^[4]
        Проблема происхождения и типологии языков поставила яфетическую теорию вплотную перед задачами теоретического осознания условий развития первобытного общества и трансформации языков в зависимости от смены форм общественного развития. Этим все более разрушалась известная ограниченность исходной предпосылки о яфетических языках, которые, как предполагалось, являются достаточным основанием, чтобы, не выходя за рамки этих яфетических языков, проследить «вообще жизнь языка, начиная с самого зарождения речи»^[5].
        Вместе с тем расширялись рамки научного исследования за счет привлечения десятков новых языков и, одновременно, в сторону истории материальной культуры и истории развития мышления.
        Отвергнув первоначальную точку зрения, связанную с представлением об этнически-едином происхождении яфетических языков, Н. Я. Марр развил цельную теорию происхождения языка и динамики развития речи в процессе общественного развития. Материалистическое миропонимание в приложении к явлениям развития языка устанавливало все более отчетливую грань между «яфетической теорией» и новым учением о языке, новой языковедной теорией
[104]  
Н. Я. Марра. Теория скрещения племенных слов была снята теорией лингвистических элементов.
        «С человеческой историей, — писал К. Маркс в письме Ф. Энгельсу по поводу работ Маурера, — происходит то же, что с палеонтологией. Вещи, лежащие под носом, принципиально благодаря а certain judicial blindness (какой-то слепоты суждения) не замечаются даже самыми выдающимися умами. А потом, когда наступает время, удивляются тому, что замечают всюду следы тех самых явлений, которые раньше совсем не привлекали внимания.
        Первая реакция против французской революции и связанного с ней просветительства была естественна: все получало средневековую окраску, все представлялось в романтическом виде, и даже такие люди, как Гримм, не свободны от этого.
        Вторая же реакция, — и она соответствует социалистическому направлению, хотя эти ученые и не подозревают своей связи с ним, заключается в том, чтобы заглянуть за средневековье в первобытную эпоху каждого народа. И тут-то они, к своему изумлению, в самом древнем находят самое новое, вплоть до egalitarians to a degree (уравнителей такого рода), которые привели бы в ужас самого Прудона».[6]
        Яфетическая реакция против индоевропеизма в новых общественных условиях нашла свое выражение в социалистическом направлении в лингвистике, поставившее задачей материалистическое переосмысление общего процесса эволюции речи, через преодоление буржуазного этнологизма.
        Новое направление в развитии яфетической теории изменило и понимание ее первоисточника. Если в сравнительном аспекте изучения языка в яфетической системе лежала концепция родства яфетических языков в этнологическом восприятии самого понятия родства языков, то изучение родственных и неродственных языков в той мере, в какой была поставлена проблема единого глоттогонического процесса, получило новое содержание, новый смысл, именно: историческое понимание каждого данного национального языка в аспекте общего процесса развития речи изменяло тем самым обезличенно-сравнительный характер объекта научного исследования, — национальный язык становился сам по себе исторической ценностью.
        С этим новым пониманием подошел Н. Я. Марр к широкому изучению национальных языков СССР, вызванных к жизни и процветанию ленинско-сталинской национальной политикой партии и советской власти. «Родной язык могучий рычаг культурного подъема» — тема доклада Н. Я. Марра в Чебоксарах в 1928 г. — является подлинным девизом нового учения о языке. Впервые в истории развития лингвистической науки действительная ценность, действительное культурное значение национальных языков стало предпосылкой научного исследования. Буржуазное языковедение всегда ограничивало понятие национального языка и его культурной ценности своим великодержавно-национальным, своим государственным языком, всегда признавало за благо колонизаторско-презрительное отношение к прочим «некультурным» языкам негосподствующей национальности и их уничтожение.
        «Октябрьской социалистической революцией взорваны замкнутые «миры», и со стройкой Союза советских социалистических республик идет новое языковое строительство; весь Союз обратился в лабораторию языкотворчества: 169 не существовавших вчера или бесправных языков, но казалось, расовоприрожденной отсталости говорящих
[105]  
на них народов, получают бытие и письменность, идет по ним массовая работа.
        Да разве ими не занимались раньше? Вопрос идет не о том, что занимались, и с усердием занимались, а о том, каким способом и какой техникой занимались.
        Однако большинством не занимались, а на местах вовсе и не могли заниматься... повторяю, вопрос не в том, что занимались, когда в редких случаях все-таки занимались, а как занимались? И ими-то занимались подсобно: постольку, поскольку. По-настоящему и всерьез для своего времени занимались двумя-тремя языковыми мирами, да и в этих мирах предметом изучения был не весь язык в его сложной целостности, а тонкие слои, выдаваемые за речь всего, предполагалось, однородного по происхождению массива»^[7].
        В этой сжатой характеристике Н. Я. Марром дана исчерпывающая оценка дореволюционной науке. В общих чертах национальные языки изучались или в плане «практическом»[8], в интересах православия и колонизаторства, или в «академическом», — плане сравнительного изучения языковых «миров». Ни в том, ни в другом случае ни в какой мере не ставилось задачей изучение национальных языков на благо их собственного развития.
        Огромная революционная заслуга языковедной теории Н. Я. Марра заключается в том, что она поставила широкие научные проблемы огромной теоретической и практической значимости в области изучения национальных языков СССР. Рассматривая национальные языки в плане их исторической ступени развития в общем процессе развития языка, языковедная теория Н. Я. Марра подтверждает полную возможность их развития. Эта проблема освещена еще в работе Н. Я. Марра «Яфетический Кавказ и третий этнический элемент»^[9].
        Буржуазная языковедная наука была враждебна идее развития национальных языков вне круга господствующих наций. И в лингвистической и в исторической науке утверждалось, например, как нечто непререкаемое и само собою разумеющееся, что консерватизм есть прирожденное свойство турецких народностей, что их культура развивалась будто бы лишь при воздействии мощных культур других народов, арабов, персов (и, предполагалось, «европейцев-просветителей»). Классическое выражение этого рода убеждения мы находим, например, в одной из журнальных статей авторитетного историка Востока — академика В. В. Бартольда. В этой статье, написанной в разгар империалистической войны, ставился вопрос о судьбе Турции в связи с ее историческим прошлым. В. В. Бартольд приходил к тому выводу, что турки никогда не были в состоянии создать свою культуру, свою «государственность» и в силу этого совершенно безразлично, кто победит турок в империалистической войне. В интересах своего собственного развития Турции остается один удел — склониться перед культурой европейской, а не мечтать о политической и культурной самостоятельности.
        Подобную же тенденцию вскрывает Н. Я. Марр и в языковедной области, так называемой туркологии. «...Генезис каждого из этих районных культурных миров турецких народов при единственном
[106]  
пока в академическо-научных кругах формальном методе разъясняется исключительно как результат действия той или иной господствующей культуры на турецкую среду или порождение даже одного взаимодействия различных мировых культур в той же турецкой среде. Турецкая же среда лишь пассивно и как бы случайно приемлет то или иное влияние или переплет столкнувшихся влияний. И эта чудовищная переоценка творческой силы господствующих иноземных культур и иноземных языков мирового масштаба в такой степени понижала, будем откровенны — принижала, значение самих турецких народов в создании хотя бы своей собственной культуры и вселяла недоверие в самобытность даже технических средств в их речи...» ^[10]
        В работе «Расселение языков и народов и вопрос о прародине турецких языков» Н. Я. Марр открывает новые перспективы в изучении языков турецкой системы и в смысле решения проблемы классификации их и в смысле постановки их изучения вообще. На основании общих методологических предпосылок Н. Я. Марр убедительно доказывает, что «...когда для размежевания одних групп турецких языков от других бремя доказательства определенных взаимоотношений возлагается на голые звуковые расхождения, то вопрос громадной важности кладется для разрешения на непомерно слабые плечи»[11]. Подвергая сомнению формальные предпосылки, лежащие в основе классификации языков турецкой системы, именно закономерность чередования r и z, y и d, g и w равно как и чередование глагола «быть»: ol и bol, Н. Я. Марр ставит новые задачи в области исторического изучения турецких языков, а именно: «...учесть сведение первичных расхождений этих языков и наречий, чем древнее, тем более многочисленных, к одному настолько общему типу, что самостоятельные некогда языки являются ныне лишь наречиями и говорами» и, с другой стороны, «...учесть и обратное явление: местами бесспорное независимое своеобразие некоторых представителей турецкой речи, — своеобразие, проистекшее от скрещения с первоначальными языками тех районов, где турки ныне являются массовым населением края» ^[12]. Как на пример языка второго типа, Н. Я. Марр обратил впоследствии внимание на карачаево-балкарский язык^[13].
        Разрешение поставленных Н. Я. Марром проблем изучения языков турецкой системы представляется задачей громадной теоретической и практической значимости и уже сейчас является основной предпосылкой исследования многих специалистов. Основное, с чем Н. Я. Марр связывал разрешение проблемы классификации турецких языков — это историческое, глубокое научное исследование по каждому отдельному турецкому языку. Каждый национальный язык должен быть предметом специального исследования. Формально-сравнительное изучение турецких языков покоилось на предпосылке происхождения турецких языков из единого праязыка, в силу чего все они представлялись не больше, как «наречиями», без всякого учета того, что большинство этих наречий включает в себя в свою очередь ряд наречий и предполагает принципиальные отличия, делающие их языками, а не наречиями единого, как представлялось, языка.
        Формально-сравнительное изучение турецких языков и их классификация исключали подлинно историческое научное исследование каждого данного языка в отдельности, «...лингвисты-туркологи не
[107]  
успели так глубоко углубиться в языки своей системы, они стоят перед ними как перед сфинксом...»^[14] И это неудивительно, так как и здесь, за небольшим исключением, господствовали так называемые «практики» — печальной известности миссионеры и чиновники.
        Вот почему сейчас, как никогда, актуальна задача исторического изучения каждого данного национального языка. Невиданно быстро растет у нас культурное и образовательное значение национальных языков, и научное исследование отстает от этого роста.
        Проблему изучения национальных языков Н. Я. Марр рассматривал в первую очередь в плане уяснения исторической ступени их развития в общем процессе развития языка. Взятые в общем виде исследовательские принципы языковедной теории Н. Я. Марра представляются подчас абстрактными, и незадачливые исследователи торопятся великодушно предоставить яфетидологии и ее методу все, что относится к «до-истории языка» по принципу: «тебе, Мишенька, корешки, а мне вершки», как в известной сказке при дележе урожая пшеницы. Методу Марра — до-историю, а формальному методу — современный язык, так упрощается задача исследования национальных языков, когда речь заходит о научном исследовании.
        Начиная исследование марийского языка, Н. Я. Марр задает следующий вопрос о целях и задачах исследования: «Чего, коротко говоря, мы ищем?» и отвечает на этот вопрос следующим образом: «как языковеды, лишь двух вещей»:
        «1) определения места марийского языка в глоттогонии мирового масштаба (в освещении этого вопроса разрешение получают и вопросы о соотношениях марийского с соседними языками, как более сродными, так менее сродными, в том числе с чувашским, финскими, турецкими и русским);
        2) выделения не только актуальных, но и пережиточных особенностей марийского языка для применения на практике в удовлетворение возникающих ныне у марийской национальности потребностей в словотворчестве и вообще в технике созидания языка» ^[15].
        Реальное содержание эти задачи приобретают в той мере, в какой с историческими предпосылками развития национальных языков, в большинстве своем бесписьменных в прошлом, мы можем получить действительное представление только в самом языке.
        На каждом шагу в решении практических вопросов — при выработке орфографии, школьной грамматики, принципов пунктуации и т. п. мы сталкиваемся со сложнейшими научными проблемами, решение которых вне исторической перспективы заранее обрекается на неудачи. По истории национальных языков приходится все строить заново, вот почему предпосылки языковедной теории Н. Я. Марра, требование установить историческую ступень развития национального языка в общем процессе развития языка, приобретает огромное теоретическое и практическое значение. Историческое изучение языков в этом плане получает свое оправдание и содержание и является условием преодоления формализма, схоластического, формально-сравнительного метода.
        Разрешение проблем, которые ставил Н. Я. Марр в области изучения национальных языков, создает условия, когда исследователю, учителю и его ученику будет дана возможность «прочувствовать» родной язык, реально осознать историческую перспективу и зако
[108]  
номерности его развития и реальные связи родного языка с другими языками.
        Невольно напрашивается крылатое выражение Н. Я. Марра из его доклада «Родной язык могучий рычаг культурного подъема», где он говорил: «при такой постановке дела родной язык в СССР намечается в кандидаты на то место, которое в свое время с честью занимали в европейской школе классические мертвые языки, греческий и латинский».
        Проблемы, поставленные языковедной теорией Н. Я. Марра, необходимо наполнить реальным содержанием, конкретным историзмом, тогда только они найдут свое действительное эффективное выражение в нашей многообразной и богатой практике. Мы привыкли предъявлять к теории Н. Я. Марра иногда субъективные требования, искать готовых ответов на все свои вопросы, забывая, что заслуги оцениваются не по тому, чего ученый не дал с точки зрения наших чаяний и требований, а с точки зрения того, что он дал нового сравнительно с прошлым этапом развития научной мысли, с точки зрения того, что мы можем положить в основу наших собственных исследований и решений. Нам необходимо самим научиться работать, и благодарная задачи — учиться у Н. Я. Марра его стилю работы, стилю большого теоретического размаха и бережного истинно-научного отношения к материалу исследования.
        Яфетидология — наука. Изучение этой науки, историческое понимание и связь научных обобщений в ее развитии — совершенно необходимая предпосылка для плодотворной, исследовательской работы в этой области. Неисторическое понимание, абстрактная зубрежка «наизусть» отдельных теоретических положений приводят во всех случаях к эклектическому соединению формального понимания материала и обобщений, основанных будто бы на яфетидологическом методе.
        Взятая в общем методологическом плане проблема развития ряда национальных языков представляется, как проблема некапиталистического пути развития, в том смысле, что развитие национальных языков является составной частью проблемы некапиталистического пути экономического и культурного развития отсталых в прошлом народностей.
        В этом плане первостепенное значение приобретает проблема литературных национальных языков. Ленинское разрешение национального вопроса в СССР предрешило все возможности небывалого развития национальных языков — рычагов мощного культурного подъема.
        Вступление в период развернутого строительства социализма требует того, чтобы развитие национального языка обеспечило неизмеримо возросшие культурные запросы масс, обеспечило огромный рост национальной по форме и социалистической по содержанию культуры.
        Если до последнего периода проблемы развития национальных языков разрешались под углом зрения удовлетворения подчас элементарных требований развития грамотности, обеспечения предварительных условий развития национальных языков в плане создания алфавитов, первоначальной орфографии, первичных учебников и пр., — то в период развернутого строительства социализма неизбежно встали новые проблемы развития национальных литературных языков.
        На очереди проблема стабильной орфографии, единого литературного произношения, научной терминологии, дифференцированной грамматики и учебников, особенно синтаксиса и стилистики литературного языка и т. д.
[109]            
        Проблема переводов общественно-политической и научной литературы, создание и развитие национальной художественной литературы, — все это проблемы скачка национальных литературных языков на уровень культурных языков мира.
        Разрешение этих проблем в каждом отдельном случае требует конкретного учета исторической ступени развития каждого данного языка.
        С другой стороны, если в свое время закономерно в условиях СССР встала проблема унификации алфавитов, то сейчас неизбежно встает проблема унификации терминологии и в связи с этим унификация морфологии в национальных языках. СССР являет собой пример подлинно интернационального объединения братских народностей, развитие национальных культур есть выражение социалистической культуры, отсюда и в развитии языка встает проблема унификации интернациональных элементов морфологии и терминологии, опять-таки с учетом конкретных условий развития каждого национального языка.
        Разрешение современных проблем развития национальных литературных языков совершенно немыслимо без напряженной научной работы, без теоретического фундамента, без непосредственного оплодотворения практикой теории и теорией практики.
        Углубление языковедной теории Н. Я. Марра, расширение первоисточника ее представляется нам ближайшей задачей лингвистической мысли.