-
- Centre de recherches en histoire et épistémologie comparée de la linguistique d'Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université de Lausanne // Научно-исследовательский центр по истории и сравнительной эпистемологии языкознания центральной и восточной Европы
-- И.Д. Чебан : «Насущные вопросы молдавского языка в свете трудов И. В. Сталина», Вопросы молдавского языка в свете трудов И.В Сталина, Кишинев: Государственное издательство министерства просвещения молдавской ССР «Шкоала советикэ», (Молдавский Филиал АН СССР, Институт истории, языка и литературы), 1951, стр. 5-35.
[5]
I.
Гениальные труды И. В. Сталина по языкознанию являются неоценимым вкладом в сокровищницу марксизма-ленинизма. Эти труды совершили коренной переворот в языкознании. Со всей смелостью можно сказать, что с середины 1950 года началась новая, невиданная до сих пор эпоха в мировом языкознании. Труды И. В. Сталина дают нам ясную канву решения как теоретических, так и практических вопросов языка. Поэтому главнейшей задачей всех языковедов является, прежде всего, использование до глубины основополагающих сталинских указаний при решении всех вопросов языкознания. Выступления И. В. Сталина знаменательны также тем, что они нанесли сокрушительный удар по лженаучным положениям так называемого „нового учения" о языке Н. Я. Марра, которое вульгаризировало и упрощало марксизм. Выступление И. В. Сталина вывело советское языкознание из длительного застоя, к которому привел его Марр, запутавший себя, других ученых и все советское языкознание.
Марризм был распространен и в молдавском языкознании, особенно в последние годы. Поэтому ученым Молдавии, особенно лингвистам, нужно более решительно бороться с марризмом и его пережитками. Языковедам Молдавии нельзя ограничиваться только выступлениями перед студентами, на лекциях, на Ученых советах, а нужно выступать в печати со статьями, на практике ведя непримиримую борьбу с марризмом за внедрение марксизма в языкознание. Поворот, сделан-
[6]
ный в языкознании И. В. Сталиным, — это широкий путь для изучения многонациональных языков народов СССР, в том числе и молдавского языка.
Правда, в Молдавии монографических трудов по языкознанию в свете марровского „учения" не было. Все же в преподавании языков, в преподавании языкознания и спецкурса по Марру, в ряде газетных и журнальных статей были попытки применения „теории" Марра к молдавскому языку.
До лингвистической дискуссии автор настоящей статьи, начиная с 1949 г., опубликовал несколько статей в газетах и журналах, где ссылался на Марра и пытался применить его „теорию" к вопросам молдавского языка. Выполняя решение Президиума АН СССР, Институт истории, языка и литературы провел в январе 1950 г. сессию, посвященную 15-тилетию со дня смерти Н. Я. Марра.
Автор считает своей ошибкой и то, что, будучи учеником проф. М. В. Сергиевского, который никогда в своей деятельности не был марристом, с помощью и одобрением которого работы „Морфология молдавского языка", „Орфография молдавского языка", „Страницы из прошлого Молдавии" вышли в свет, в последнее время начал критиковать проф. Сергиевского с марровских позиций по вопросу происхождения молдавского языка. Работы проф. Сергиевского нужно, конечно, оценить в свете учения И. В. Сталина.
Зав. сектором языка и литературы нашего Института Н. Г. Корлэтяну в 1945 г. опубликовал статью, в которой пытался применить „теорию" Марра к вопросам молдавского языка. „Идеи" Марра встречались и в „Курсе современного молдавского языка", читанном им в Кишиневском Университете и Пединституте. Тов. Н. Г. Корлэтяну читал публичные лекции, посвященные Н. Я. Марру, а в апреле 1950 г. опубликовал статью „Марр — ынтемееторул лингвистичий советиче материалисте".
Языковеды И. К. Вартичан, Р. Е. Корнфельд, Ф. И. Кожухарь читали спецкурсы по Марру в Кишиневском Университете и Пединституте и курсы введения в языкознание, диалектологии молдавского языка, применяя марризм к молдавскому языку, читали лекции перед общественностью, пропагандируя теорию Марра.
[7]
К сожалению, И. К. Вартичан в своей статье в журнале „Ынвэцэторул Советик” № 1, 1950 г., уже после языковедческой дискуссии и статей товарища Сталина не коснулся ни своих собственных ошибок, ни ошибок других ученых Молдавии.
В программах и методических указаниях, составленных Институтом Школ Министерства Просвещения МССР, а также в преподавании молдавского языка были тоже допущены ошибки марровского толка. Об этом свидетельствует хотя бы следующее: „Ла ынвэцаре ну требуеск диспэрците формеле лимбий де концынут. Деачея ын время ынвэцэрий граматичий требуе де дат о деосэбитэ бэгаре де сама ынсэмнэтэций кувынтулуй ши пропозицией, прекум ши концынутулуй текстулуй ын ынтрежиме”.[1]
Научный сотрудник института школ, зав. сектором русского языка и литературы М. А. Шлыкова подписала программы, проникнутые идеями Марра во время самой дискуссии. Она читала также лекции по Марру, пропагандируя его идеи и применяя их к вопросам методики преподавания русского языка.
Преподаватель Университета В. М. Сенкевич объяснял этногенезис молдавского народа и происхождение его языка с позиций „теории" Марра. Это явствует из его лекций, читанных перед общественностью, из макета курса Истории Молдавии, из его статьи в Ученых записках № 2 Университета.
Поэт Е. Н. Буков в своих лекциях по линии Общества по распространению политических и научных знаний, на заседаниях Ученого совета нашего Института, на собраниях писателей распространял идеи Марра. В 1948 г. в своей лекции „Современный молдавский язык и текущая действительность” он обвинил молдавских лингвистов в том, что они, мол, стремятся говорить языком бабушек и дедушек, языком, на котором разговаривали, дескать, наши прадеды еще сто лет назад, а в 1949 г. на Ученом совете нашего Института упрекал языковедов в том, что они немарксисты, так как не рассматривают язык с точки зрения социального строя, что они формалисты в языке и т. п.
[8]
Как известно, товарищ И. В. Сталин говорит, что с Пушкина до нас русское общество изменилось, а что касается структуры пушкинского языка с его грамматическим строем и основным словарным фондом, то “онa сохранилась во всем существенном, как основа современного русского языка”[2], так как язык не надстройка и не меняется одновременно с базисом. А „формализм, утверждает И. В. Сталин,— выдуман авторами „нового учения“ для облегчения борьбы со своими противники в языкознании" [3].
А. Т. Борщ, И. К. Вартичан, Н. Г. Корлэтяну, М. Сенкевич, Ф. И. Кожухарь, автор этих строк и другие научные работники придерживались ошибочного мнения, считая, что путем скрещивания латинского и славянского языков на основе других автохтонных языков образовалось третье качество, третий язык — молдавский язык. Благодаря гениальным положениям И. В. Сталина это мнение отвергнуто и стало ясно, что „...при скрещивании один из языков обычно выходит победителем, сохраняет свой грамматический строй, сохраняет свой основной словарный фонд продолжает развиваться по внутренним законам своего развития, а другой язык теряет постепенно свое качество и постепенно отмирает".[4] Исходя из учения товарища Сталина, а также из исследования ученых лингвистов при скрещивании латинского и славянского языков победил латинский строй. Следовательно, молдавский язык по своему происхождению связан с латынью и по своему характеру принадлежит к восточно-романским языкам. Однако славянский элемент настолько силен в нем, что молдавский язык не только обогатил свой словарный состав, но больше того, обогатил свой основной словарный фонд и даже свой грамматический строй за счет славянских языков. Об этом говорят многочисленные факты.
Исследователи, которые в той или иной степени разделяли „учение" Марра и его учеников, нанесли большой ущерб марксистскому языкознанию. Поэтому они
[9]
и должны прежде всего решительно бороться против марризма и его пережитков в языкознании, за скорейшее внедрение марксизма в науку о языке.
Все же в Молдавии в отношении борьбы с марризмом и внедрением марксизма не все еще благополучно. На одном из совещаний по вопросам языка в Институте Школ в ноябре 1950 года, да и после этого, научный сотрудник В. А. Комарницкий, зав. сектором молдавского языка и литературы этого Института, выступил с информацией, в которой сообщил, что в Молдавии не был распространен марризм, а если и был, то в русском языке, у русских товарищей. Нелепая теория! К сожалению, сотрудники из сектора языка и литературы Института Школ остались при своем мнении и после совещания.
В декабре 1950 г. на Ученом совете Института истории, языка и литературы, в апреле 1951 г. на совещании преподавателей языков средних школ Молдавии тов. Буков Е. Н., критикуя ошибки некоторых языковедов Молдавии, не обмолвился ни единым словом о собственных марристских ошибках.
Одной из первостепенных насущных задач советского языкознания, в том числе и молдавского, является: „Ликвидация аракчеевского режима в языкознании, отказ от ошибок Н. Я. Марра, внедрение марксизма, в языкознание"...
„В отличие от надстройки, которая связана с производством не прямо, а через посредство экономики, — учит И. В. Сталин, — язык непосредственно связан с производственной деятельностью человека так же, как и со всякой иной деятельностью во всех без исключения сферах его работы".[5] Поэтому словарный состав языка, как наиболее чувствительный, находится в состоянии почти беспрерывного изменения. Язык, в отличие от надстройки, не изменяется с изменением базиса. „Дальнейшее развитие производства, появление классов, появление письменности, зарождение государства,
[10]
нуждавшегося для управления в более или менее упорядоченной переписке, — пишет И. В. Сталин, — развитие торговли, еще более нуждавшейся в упорядоченной переписке, появление печатного станка, развитие литературы — все это внесло большие изменения в развитие языка. За это время племена и народности дробились и расходились, смешивались и скрещивались, а в дальнейшем появились национальные языки и государства, произошли революционные перевороты, сменились старые общественные строи новыми. Все это внесло еще больше изменений в язык и его развитие".[6]
Но было бы глубоко ошибочно думать, что развитие языка происходит так же, как развитие надстройки. В этом и заключается одна из коренных ошибок Марра и его учеников, которые считали язык надстройкой, утверждая, что изменения в языке происходят революционным, а не эволюционным путем. Нужно отметить другое свойство языка, более характерное, чем изменения, а именно: устойчивость, сопротивляемость всем насильственным попыткам ассимиляции. Об этом забывали марровцы. „Устойчивость языка, — замечает И. В. Сталин, — объясняется устойчивостью его грамматического строя и основного словарного фонда"[7]. Если словарный состав изменяется сравнительно быстро, то основной словарный фонд сохраняется многими столетиями в основном полностью, а грамматический строй изменяется еще более медленно. „...Грамматический строй языка и его основной словарный фонд составляют основу языка, сущность его специфики"[8]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в литературе, в летописях, документах, написанных сто или двести лет назад, молдавский язык, в основном, не отличается от современного молдавского языка. Возьмем хотя бы грамматику Иоанна Дончева, изданную в Кишиневе в 1865 г. Основное — специфика — склонение и спряжение слов почти ничем не отличаются от современного молдавского склонения и спряжения. Конечно, изменилась во многом орфография, уточнился ряд правил, улуч-
[11]
шился грамматический строй, отпали некоторые архаические формы и в итоге это все. То же самое можно сказать и о языке в целом. Язык произведений Донича, Крянги (примерно того же периода, что и грамматика Дончева) или писателя XVIII в. Иоана Некульче звучит свежо и мало чем отличается от современного общенародного молдавского языка. У Некульче мы отметим лишь некоторое количество устаревших слов, как: захеря, заоэ, бир, харач и т. д., некоторые архаичные грамматические формы.
„Язык ... — учит товарищ Сталин, — является продуктом целого ряда эпох, на протяжении которых он оформляется, обогащается, развивается, шлифуется".[9] Говоря о языке Пушкина, товарищ Сталин замечает, что современный русский язык не претерпел какой-либо ломки и по своей структуре мало чем отличается от языка Пушкина.
„Что изменилось за это время в русском языке? Серьезно пополнился за это время словарный состав русского языка; выпало из словарного состава большое количество устаревших слов; изменилось смысловое значение значительного количества слов; улучшился грамматический строй языка"[10]. Эти мудрые слова вождя подходят полностью к молдавскому языку.
В 20-х годах местные буржуазные националисты пытались посредством надуманных многочисленных терминов, искажения орфографии, засорения языка в целом малоупотребительными, местными, архаическими и другими словами создать путаницу в языке. В 30-х же годах румыно-боярские буржуазные националисты, введя латинский алфавит, многочисленные иностранные западноевропейские салонные слова и выражения, иностранные термины и слова без надобности, противопоставляя орфографию общенациональному произношению, старались засорить язык непонятными словами. Все эти пролеткультовские и марровские намерения были тщетными, так как народ их не поддерживал. Все эти „новшества" загаживали язык, но так как они были в малом количестве, то не коснулись главного —[12]
грамматического строя и основного словарного фонда дна, которые остались незыблемыми.
Общенародный характер грамматической структуры молдавского языка в своей основе является непоколебимым, невзирая на всякие чуждые эксперименты, временные стабильные учебники по молдавскому языку, которыми ряд лет пользуется молдавская школа, несмотря на их отдельные недостатки, удовлетворяют основным требованиям, предъявляемым к учебникам, так как они в основном отражают общенародный характер молдавского языка. Тем не менее, они подверглись на протяжении многих лет нападкам. Особенно это коснулось морфологии. Очевидно, корни этих нападок кроются в марровской теории, отрицавшей грамматику вообще и морфологию в частности. О том, что морфология игнорировалась, говорит и тот факт, что грамматики для V—VI кл., которой пользуется большинство школьников, в течение 12 лет переиздавалось всего 5 раз, а синтаксис, которому обучает не меньшее количество учащихся, в течение 4-х лет вышел четырьмя изданиями. В программах по языку средней школы, изданных в 1949 г., нет даже и спецзаголовка „Морфология", а лишь „Фонетика" и „Синтаксис". В этой связи небезынтересно отметить данное заявление Е. Н. Букова о том, что существующая ныне грамматика молдавского языка „...отвергает, всей своей структурой, исторически сложившийся молдавский язык".[11] Из этого заявления вытекает, что марристам, как и националистам 20-х и 30-х годов в Молдавии, своими специально надуманными словами, терминами, оборотами речи, архаизмами и странными словами, провинциализмами и местными речениями, вообще загаживанием языка, удалось заменить основной словарный фонд и грамматический строй молдавского языка строем какого-то другого языка, будто бы „национальный язык есть фикция", будто бы язык можно перестроить, создавать новый без гибели общества, или „развить" жаргоны и диалекты до самостоятельности. „Думать, что диалекты и жаргоны, — замечает И. В. Сталин, — могут развиться
[13]
в самостоятельные языки, способные вытеснить и заменить национальный язык, — значит потерять историческую перспективу и сойти с позиции марксизма"[12].
Если Е. Н. Буков не имел в виду именно это, а признает, что марристам не удалось создать „новый" язык со своей новой грамматикой, что молдавский язык остался неизменным, то все-таки из сказанного вытекает второе умозаключение (это вероятнее всего), что для молдаван нужен какой-то новый основной словарный фонд и грамматический строй, который „не противоречил" бы всему ходу исторического развития молдавского языка. Но и это глубоко ошибочно, ибо невозможно взять основной словарный фонд и грамматический строй другого какого-либо языка, даже самого близкого к молдавскому языку и, вытравив все национальное, самобытное из молдавского языка, преподнести его народу в качестве его „ родного" языка. Достаточно обратиться к высказываниям товарища Сталина, где он говорит, что молдавский язык, как и языки других наций, обслуживал свободно как старый буржуазный строй, так и новый социалистический строй советской молдавской нации.[13]
Гениальные труды И. В. Сталина по языкознанию ставят перед составителями грамматики новые задачи. При построении новых учебников грамматики нужно руководствоваться основополагающими указаниями И. В. Сталина. Вот основные из них, выделенные автором стабильного учебника русского языка для средней школы членом-корреспондентом АН СССР С. Г. Бархударовым;
1. „...грамматический строй языка и его основной словарный фонд составляют основу языка, сущность его специфики". [14]
2. „...абстрагируясь от частного и конкретного, как в словах, так и в предложениях, грамматика берет то общее, что лежит в основе изменении слов и сочетании слов в предложениях, и строит из него грамматические правила, грамматические законы".[15]
[14]
3. „...благодаря грамматике язык получает возможность облечь человеческие мысли в материальную языковую оболочку".[16]
4. „Грамматический строй языка изменяется еще более медленно, чем его основной словарный фонд". „Он, конечно, претерпевает с течением времени изменения, он совершенствуется, улучшает и уточняет свои правила, обогащается новыми правилами, но основы грамматического строя сохраняются в течение очень долгого времени, так как они, как показывает история, могут с успехом обслуживать общество в течение ряда эпох". [17]
5. Изменение грамматического строя происходит по внутренним законам развития языка.
6. Грамматический строй языка имеет общенациональный характер.[18]
Новые учебники должны содержать в себе эти руководящие указания И. В. Сталина о языке как „орудии общения", „орудии борьбы и развития общества". При составлении новых учебников нужно иметь в виду определение грамматики по И. В. Сталину: „Грамматика (морфология, синтаксис) является собранием правил об изменении слов и сочетании слов в предложении"[19]. „Грамматика есть результат длительной, абстрагирующей работы человеческого мышления, показатель громадных успехов мышления.[20]" Без грамматического строя язык не может существовать. Словарь получает великую силу лишь тогда, когда он поступает в распоряжение грамматики. „Следовательно, именно благодаря грамматике язык получает возможность облечь человеческие мысли в материальную языковую оболочку".[21] Кроме того, учебники должны показать богатство и разнообразие словаря молдавского языка в связи с экономическим и культурным ростом молдавского народа.[15]
Необходимо остановиться кратко на основных недостатках ныне действующих учебников по грамматике молдавского языка и на мерах по их улучшению или созданию новых:
1. Обратить внимание на то, что одним из основных недостатков является наличие ряда вопросов как грамматики (числительные, местоимения, глаголы и др.), так и орфографии, не нашедших еще своего разрешения в науке о молдавском языке.
Акад. В. В. Виноградов пишет: „В грамматике современного русского языка разногласий и противоречий больше, чем во всякой другой науке”[22]. Известно, что молдавистика на много меньше разработана, чем русистика, поэтому естественно, что в молдавской грамматике может быть еще больше разногласий и противоречий. Нужны монографические исследования, которые помогли бы решать ряд вопросов грамматических категорий молдавского языка.
2. Обратить внимание на специфичность, самобытность и внутренние законы развития молдавского языка, подчеркнуть особенности и характер молдавского языка и сочетание в нем романского и славянского элементов. Необходимо очистить все наносное, несвойственное внутренним законам молдавского языка. В учебниках необходимо: а) дать раздел, излагающий основные положения И. В. Сталина о языке и языкознании; б) ввести в учебники грамматики раздел словаря (лексики), подданный в свете учения И. В. Сталина; в) уточнить ряд правил, дать более совершенные формулировки частей речи и членов предложения; г) полнее разработать практическую часть учебников, широко используя молдавскую классическую литературу и современную молдавскую литературу; д) улучшить с идейно-воспитательной точки зрения тексты и примеры в учебниках.
Все эти моменты касаются как морфологии, так и синтаксиса. Кроме того, в учебнике синтаксиса необходимо:
1. Ввести специальный раздел топики (порядок слов в предложении). В связи с отсутствием этого раздела в учебнике нередко бывает трудно решить возникаю-
[16]
щие вопросы, касающиеся расположения членов предложения.
Молдавский язык принадлежит к тем языкам, которые имеют и аналитические и синтетические черты, не уступающие друг другу. Молдавский язык, имея свою специфику, приближается во многом к восточно-славянским языкам. Он характеризуется относительно свободным порядком слов. Например: Ку че те окупь ту аму? Ку че ту те окупь аму? Ку че аму те окупь ту? Ку че те окупь аму ту? Каждое из этих предложений, в зависимости от контекста и логического ударения, правильно.
2. Далее в учебнике синтаксиса молдавского языка необходимо дать параграф или раздел правил употребления артиклей (членов) прономинального, определенного и неопределенного. Например: „Униуня Советикэ дуче ын кип консеквент о политика (и политика) де паче ши ынсуфлецеште трудиторимя лумий ынтрежь ла о луптэ (и ла лупта) май хотэрытэ центру паче ымпотрива ацыцэторилор де рэзбой”. „Биографие скуртэ а товарэшулуй И. В. Сталин” и „Биография скуртэ а товарэшулуй И. В. Сталин”. Верно то, что здесь нужно употребить определенную форму, т. к. идет речь об определенных, ясных, известных нам вещах, о которых у нас имеется определенное понятие. Кроме того, в народно-разговорном языке тоже так употребляется. Хотя зачастую в письменности ошибочно допускается неопределенная форма.
3. Уточнить вопрос употребления предлогов, союзов, частиц в предложении. Например: Кает де лимба молдовеняскэ. Кает ла лимба молдовеняска. Кает пентру лимба молдовеняскэ. Кает пе лимба молдовеняскэ. Практика показывает, что все четыре случая, хотя у них разные предлоги, употребляются в народной речи и в литературе, так как смысл остается без изменения.
4. Уточнить употребление времен глагола, местоимений, место прилагательного и т. д.
Решение этих и других вопросов выявит главное — самобытный характер синтаксиса молдавского языка.
В Молдавии, как и во всем Союзе, есть большая необходимость в создании новых и в уточнении, улучшении и совершенствовании в свете сталинского уче-
[17]
ния о языке существующих учебников по языку. Новые учебники должны быть созданы для всех возрастов — от первого класса начальной школы до последнего курса Университета, причем к этому должны быть привлечены специалисты, начиная от практиков до высококвалифицированных ученых. Существующие более полные учебники грамматики молдавского языка предназначены для школьников V — VII классов, поэтому они, конечно, не могут удовлетворить потребности учителей, студентов, писателей, научных работников. Морфология для V—VI классов слишком перегружена сложным материалом. При переработке или составлении новой добрая часть материала будет снята, так как дети этого возраста не могут его преодолеть.
Нам нужны учебники грамматики для средней школы, для Педучилищ и для ВУЗ'ов. Несмотря на то, что у нас есть много ВУЗ‘ов и большой контингент опытнейших преподавателей молдавского языка, работающих в высших учебных заведениях десятки лет, мы до сих пор не имеем учебников по грамматике для студентов. Необходимо также составить историческую и сравнительную грамматику молдавского языка.III.
Известно, что грамматика, как учебный предмет, имеет в школе не только теоретическое значение. Грамматика имеет исключительно большое практическое значение: она учит, как правильно строить предложение, как правильно выразить свою мысль. Посредством грамматики осваиваются нормы современного литературного языка, орфографические и пунктуационные нормы. Поэтому от точной, хорошо сложившейся и устоявшейся на протяжении многих столетий орфографии и пунктуации, от глубоко научной и практической разработки их зависит во многом ликвидация разнобоя, укрепление и стабилизация литературных норм языка, повышение грамотности учащихся и всего населения. В 20-х и 30-х годах (то в силу прожектерских новшеств, то в силу враждебных целей буржуазных националистов выдумать новый язык, его термины, создать ничем не обоснованные новые орфографии, в порядке марровской пролеткультовской вредной тенден-
[18]
ции, то в силу чуждых космополитических целей буржуазных румыно-боярских националистов пришить молдавскому языку орфографию западно-европейских языков в латинском одеянии), наблюдались частые, никому ненужные смены систем в молдавской орфографии. Конечно, столь частые изменения орфографии вселяли неверие в прочность и точность норм языка и его правописания у учащихся, учителей и вообще у населения. Частые смены систем орфографии отрицательно повлияли на весь ход развития молдавского языка, нанесли большой вред национальной по форме и социалистической по своему содержанию молдавской культуре.
Натуралистическое фотографирование орфографии молдавского языка местными националистами, звуковые „новшества" румыно-боярских буржуазных националистов — задевало только внешнюю оболочку языка, его фонетику. Что касается лексики молдавского языка, то был задет частично лишь словарный состав, который не является основой языка и который „...находится в состоянии почти непрерывного изменения".[23]
Современная орфография молдавского языка, действующая уже десять лет (если не считать некоторых уточнений, внесенных после войны в 1945 году), благодаря своей прочности, сыграла известную положительную роль в деле развития молдавской национальной культуры. Она выгодно отличается от всех предыдущих систем орфографии тем, что при ее составлении были учтены письменность прошлого, народное произношение, а также опыт разработки орфографии языков других народов Советского Союза. Действующая молдавская орфография является в основном продуктом ряда эпох. Она также бесклассовая, как и язык, она также обслуживала старые эксплуататорские общества и обслуживает свободно социалистическое общество. Ее элементы мы находим еще в Воронецком кодексе — первом письменном рукописном памятнике на молдавском языке конца XV и начала XVI вв.
Так, например, еще в XVII в.у Уреке мы встречаем форму „Рым” (Рим) „...дела Рим не тражем” у М. Костина — „ымпэрэция Рымулуй"; в середине
[19]
XVIII в. у И. Некульче находим: Китай, Крым, Дания, Франция, Испания, Литва, Рым, Швезий, Варшава, но цара Унгуряскэ, Русия, Нипру, Нистру, Дунэре, Кишинэу, Яшь и т. д. Находятся люди, ничего не смыслящие в истории молдавского языка, которые утверждают, что эти положения, мол, ни на чем не обоснованы.
В 1795 г. в Яссах была издана география на молдавском языке, в которой собственные географические имена орфографировались: Кракова, Варшава, Париж, Греция, Турция, Франция, Финляндия, Германия, Карфагена и т. д. Так писалось и в XIX в. Так говорил и писал в прошлом молдавский народ, так писалось в автономной Молдавской республике, так говорит теперь молдавский народ. Следовательно, только такое орфографирование указанных географических названий может быть научным и правильным. Поэтому нет никакого основания писать на французский лад (Парис, Лондра, Англетера, Данемарка, Кина и т. д.).
Возьмем другой пример исторического правописания. У И. Некульче встречаем: пэреке, тэлхар, примблэрь, сама, сэнин, ынцэлепт, ымблу, ыннот, ыннек, шадэ, шепте, еэ маргэ, трийзэчь, перде, се еу, рэдичи, ор фаче, а нимери и т. д. В произведениях Крянги находим: сарэ, самэ, сакэ, ынфэцэша, тримете, ой аве, а бе,мыниет, кытый путе, ой веде, еу, е, тэет, ынкеет, спэриет, ынфуриет, аист и т. д. Как видим, так писали наши выдающиеся классики, такова наша традиция, так писалось в автономной Молдавской республике, так говорил в прошлом и теперь говорит молдавский народ и только такое орфографирование подлинно научно и правильно. Однако, в наши дни встречаются „теоретики", считающие, что в письменности прошлого эти слова и им подобные орфографировались следующим образом: переке, тылхар, плимбаре, сямэ, сенин, ынцелепт, умблу, ынот, ынек, шядэ, мяргэ, трейзечь, пьерде, се яу, вор фаче, сярэ, ынфэциша, тримите, вой авя, а бя, мыният, сперият, ачест, тэят, и т. д. Они забывают, что эта орфография характерна для румынского языка и его письменности. Чем больше наша орфография связана со всей историей народа, тем больше она соответствует реальной действительности, "...язык и законы его разви-
[20]
тия, — замечает И. В. Сталин, — можно понять лишь в том случае, если он изучается в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык и который является творцом и носителем этого языка”.[24]
Безусловно, существующая орфография, несмотря на то, что она лучше предыдущих (на недостатках мы остановимся ниже), тем не менее подвергается сильным нападкам как со стороны людей, возлюбивших офранцуженную орфографию румынского языка, так со стороны самобытников. Первые стремятся приспособить молдавскую орфографию иностранных (интернациональных) слов к французской орфографии (через румынскую). Вторые пытаются ориентировать молдавскую орфографию на язык „своего села”, копируя и натуралистически фотографируя каждый звук, независимо от того, имеют ли эти черты орфографии общенародный или местный характер. И те и другие под флагом „нового учения” о языке нанесли большой вред укреплению молдавских орфографических норм. Исторически правильно то, что каждое слово, которое мы заимствуем, должно подчиняться внутренним законам молдавского общенародного языка, должно войти органически в наш язык. Однако странным кажется мнение, что нужно сохранить орфографию русского языка при заимствовании русского слова, не обращая внимания на характерные особенности молдавского языка и во вред ему. Это отдалило бы нашу письменность от широких масс молдавского народа. Молдавская специфичность орфографии является проявлением национальной формы молдавской культуры.
В молдавском языке заимствованные слова и термины из любого языка в основном входят органически и отражают при всех случаях специфичность, особенность произношения молдавского языка, внутренние законы его развития. Например: слово революционер по-молдавски пишется револуционар (подобно ферар, чоботар, кожокар); вожатый — вожате, дежурный, — дежурне (как: старосте, фрате, пеште); звено — звеноу (как: ероу, пырэу, илэу); Афины — Афиний
[21]
(как: Мэлэештий). Слова воздух, народ, больной, сила в молдавском языке произносятся и пишутся: воздух, нород, болнав, сылэ. Некоторые интернациональные слова как: радио, кино, которые в русском языке вообще не изменяются, в молдавском языке склоняются: зыуа радиоулуй, часуриле киноулуй, а не зыуа радио, часуриле кино.
Правда, бывают отдельные случаи, когда слово, пришедшее из русского или из других языков, еще не поддалось молдавскому произношению. Нельзя сегодня, например, писать: забойштик, весовштик или забойшик, весовшик, произношение исторически присуще молдавскому языку (борш, товарэш или штюкэ, штирбат). Указанное выше произношение упомянутых слов не бытует еще в общенародном языке. Поэтому пишется так, как произносится не только в русском, но пока и в молдавском языке, теперь: весовщик, забойщик, тем более, что в молдавском алфавите сохранилась буква щ. Не вошли также полностью в строй языка заимствованные слова типа пилотэ, речипрокэ, патриота и т. п., которые не пишутся, как следовало бы в молдавском языке: пилоатэ, патриоатэ (на подобие шкоалэ, моарэ), а пилотэ, патриотэ. Этот разнобой в правописании часто встречаем в периодической прессе, в литературе и даже в учебниках, что особенно недопустимо. Кое-кто пренебрегает спецификой, внутренними законами развития молдавского языка. У нас орфография единая и она отчетливо должна проявить себя в единстве общенародного языка. Колебания и разнобой в орфографии не могут быть терпимы. Устойчивость орфографии — это устойчивость письма, уверенность в существующем письме, это авторитет языка. Всякая ломка орфографии очень плохо отзывается на состоянии грамотности населения. Некоторые литработники, редакторы, учителя не всегда придерживаются точно установившихся норм орфографии и тем самым вносят большую путаницу. Всякие попытки изменить орфографию в сторону все большего удаления от живого произношения, от общенационального молдавского языка являются опасным социальным экспериментом.
По нашему мнению, из учения И. В. Сталина вытекает то, что, как нет „крестьянских", „пролетарских", „буржуазных" языков, точно так же нет и особых,
[22]
самостоятельных привилегированных „литературных” языков, противопоставляющихся особым „народным" языкам. Это не два языка, а как бы две стороны одного и того же языка. Обработанная форма общенародного языка является формой литературного языка; необработанная форма общенародного языка является формой народного языка. При победе социализма создаются предпосылки для ликвидации противоположности между городом и селом, между умственным и физическим трудом, поэтому при переходе от социализма к коммунизму начинают исчезать различия между языком литературно обработанным и языком, литературно необработанным. Нужно бороться со всеми не только бесплодными, но зачастую вредными спорами о каком-то особом, изысканном литературном языке, противопоставляемом обязательно какому-то „отсталому" народному языку. Нужно помнить определение Горького: литературный язык есть народный язык, обработанный мастерами. Нужно помнить также, что в молдавском языке на территории Молдавии нет отдельных диалектов, отличающихся особым грамматическим строем и словарным фондом. Есть только некоторые черты говоров некоторых районов (Рыбницкого и Каменского) с их секаньем, зеканьем (си фась, зеспе) и кагульских районов с их хеканьем и геканьем (сэ хие, гацел). Но ясно, что в каждом населенном пункте есть местные, узкие, нераспространенные, временные, преходящие, не общенациональные слова, которые нужно отнести к словесному хламу и не нужно допускать их в общенародный язык, в нормы молдавской орфографии.
Итак, каковы же недостатки действующей ныне молдавской орфографии? Главнейшие из них, на наш взгляд, следующие:
1. Мы уже говорили, что молдавская орфография отражает в основном ход развития истории молдавского языка. Вместе с тем у нас имеются неразрешенные еще вопросы. Одним из них является вопрос о наследии молдавских классиков, представляющих собой известные авторитеты для молдавского языка и его орфографии. Язык и орфография таких писателей, как Донич, Стамати, при издании их в буржуазной Румынии, были сильно извращены. Без учета классики, без этой основы языка получается большой и даже опасный
[23]
разрыв между нашей орфографией, составленной на основе языка классиков (о которых вопрос не решен), с одной стороны, и народным живым общенациональным языком, с другой. Ведь, к примеру, губные п, б, м, ф, в и др. подобные случаи встречаются только в письменности нашего прошлого, а в Молдавии нет говоров с этими особенностями. Они (эти звуки) палатализованы в молдавском общенациональном языке, но зато бытуют в румынском общенациональном языке и в диалектах Мунтении. Решение вопроса с классиками будет способствовать решению вопроса орфографии.
2. У нас имеется некоторый разнобой в орфографировании иностранных слов. Особенно неприемлемо то, что мы орфографируем их иначе, чем они орфографировались в нашей письменности прошлого (см. наиболее полный дореволюционный русско-молдавский словарь М. Чакира, 1907 г.), подавляющее большинство молдавских изданий XIX в. в Бессарабии, (И. Некульче, географии 1795 г. и др.), иначе, чем в автономной республике, иначе, чем произносил молдавский народ в прошлом и теперь (генерал — женерал, гигант — жигант, химия — кимие, гигиенэ — хижиенэ, хрестомацие — крестомацие, кафедра — катедрэ и т. д.). Это положение, прежде всего, ориентирует нас на орфографию иностранных западно-европейских языков, противоречит ходу развития молдавского языка, влияет отрицательно на усвоение молдавской и русской орфографий.
3. Есть много и других вопросов в орфографии, также не решенных наукой (орфография иностранных слов, окончания множественного числа существительных женского рода (рацэ — рэць, фацэ — феце), наречия и др.) К сожалению, критики, осуждающие из-за этого существующую орфографическую систему, сами не предлагают никаких решений.
4. Орфография не должна копировать живую речь, но существующий ныне значительный разнобой между действующей орфографией и живым произношением должен быть постепенно ликвидирован.
Есть случаи в орфографии, которые не соответствуют письменности прошлого и живому современному народному произношению (вакы, вари — вакэ, варэ; цивилизацие, канцелярие — чивилизацие, канчеларие) и др.
[24]
5. Есть упущенные, а возможно небрежно решенные вопросы правописания слов: (албум — албом, Будапеста — Будапешт, шивой — шувой, зэлог — залог, орэшенеск—орэшэнеск, прав — праф и т. п.).
Существует некоторый разнобой в орфографии между русско-молдавским и орфографическим словарями, между грамматикой и словарями. Орфографический справочник и словарь нуждается в исправленном и дополненном переиздании, в уточнении правил, в удалении противоречий и случаев двоякого написания, а также в более заботливом издании справочника. Над этим теперь работает институт.
Таким образом, не допуская коренной ломки молдавской орфографии, есть возможность добиться ее улучшения и усовершенствования. Изменения допустимы лишь в исключительных случаях и то только после глубокого теоретического исследования проблем языка. Лишь после этого можно приняться за улучшение и совершенствование, но не за переворот в языке, к чему стремилось „новое учение" о языке. И. В. Сталин пишет: „Какая польза для революции от такого переворота в языке? История вообще не делает чего- либо существенного без особой на то необходимости". Спрашивается, какая необходимость в таком языковом перевороте, если доказано, что существующий язык с его структурой в основном вполне пригоден для удовлетворения нужд нового строя?" [25]
Следовательно, в настоящее время, не отказываясь от совершенствования, нужно беречь нормы молдавского общенационального языка и его орфографии, которые удовлетворяют в основном нужды молдавского народа.IV.
Общенародный язык молдавской социалистической нации, сложившийся на протяжении многих эпох, бурно стал развиваться после Великой Октябрьской Социалистической революции. В его основе лежит народно-разговорная речь, язык устного народного творчества, учтен язык литературного прошлого молдавского народа, на базе усовершенствованного алфавита, орфогра-
[25]
фии, созданных словарей и справочников, на базе языка советских писателей, языка переводов и т. д. Особенно большое значение имеет в советских условиях тот факт, что вследствие издания множества газет, журналов, художественной и научной литературы создаются широкие условия для развития и кристаллизации молдавского литературного языка.
Говоря об изменениях в русском языке за последние 30 лет, товарищ Сталин замечает: „Изменился в известной мере словарный состав русского языка, изменился в том смысле, что пополнился значительным количеством новых слов и выражений, возникших в связи с возникновением нового социалистического производства, появлением нового государства, новой социалистической культуры, новой общественности, морали, наконец, в связи с ростом техники и науки; изменился смысл ряда слов и выражений, получивших новое смысловое значение; выпало из словаря некоторое количество устаревших слов. Что же касается основного словарного фонда и грамматического строя русского языка, составляющих основу языка, то они после ликвидации капиталистического базиса не только не были ликвидированы и заменены новым основным словарным фондом и новым грамматическим строем языка, а, наоборот, сохранились в целости и остались без каких либо серьезных изменений, — сохранились именно как основа современного русского языка".[26]
Молдавский язык социалистической нации развился в острой борьбе с чуждыми антинародными влияниями. Если язык одинаково обслуживает все классы, проявляя как бы безразличие к классам, то „...люди, отдельные социальные группы, классы далеко не безразличны к языку, — говорит товарищ Сталин. — Они стараются использовать язык в своих интересах, навязать ему свой особый лексикон, свои особые термины, свои особые выражения". [27]
Буржуазные националисты прилагали все усилия к тому, чтобы помешать развитию молдавского языка. Они утверждали, что на национальном языке невозможно переводить труды классиков марксизма-ленинизма, про-
[26]
водя космополитическую идейку о неполноценности молдавского национального языка, говоря о необходимой в нем коренной реформе, отбрасывая слова, рожденные революцией. Социалистическая практика почти двадцатилетнего развития молдавского литературного языка до 1940 г. показала, что молдавский язык без ломки грамматического строя, с сохранением основного словарного фонда, путем обогащения своего словарного состава, стал могучим орудием общения и борьбы, с помощью которого можно выразить самые сложные понятия из всех областей науки. В МАССР переводились сочинения Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина, Пушкина и Толстого, Шевченко и Коцюбинского. Как ни старались буржуазные националисты засорить молдавский язык архаизмами, местными областническими речениями, искусственными жаргонами, а также иностранщиной (западно-европейскими словами) из арсенала „верхушечных слоев" имущих классов, оторвавшихся от народа и ненавидящих его, им не удалось разрушить основу языка, сложившуюся в течение веков. Язык народа, ставшего хозяином своей судьбы, беспрестанно развивался.В 1940 г., в день великой в нашей истории даты воссоединения молдавского народа обоих берегов Днестра, молдавский общенародный язык, благодаря пройденному социалистическому этапу частью молдавского народа, лег в основу литературного языка вместе с социалистическими идеями. Этот язык был сильно обогащен в своем словарном составе за советский период. Такие слова как: Армата рошие, револуция, социализм, комунизм, товарэш, стахановист, большевик, колхоз, совхоз, комбайн, трактор, совет, пятилетка, ударник, мижлокаш, бригада, звеноу, вожате, касэ де читире, комсомол, трудозы, пионер и десятки и сотни других слов уже ряд лег бытовали в словарном составе молдавского языка автономной республики. Во время воссоединения молдавского народа они сразу же вытеснили такие слова, как: кончентраре, примар, сигуранца, претор, префект, нотар, жандарм, полиция, ватаф, боер, домн, мошиер, проприетар, реже и десятки других.
Таким образом, молдавский язык советской нации, развившийся быстро после Октября, как продолжение
[27]
языка прошлых эпох, с учетом народно-разговорного живого языка молдаван Бессарабии, с учетом литературного наследия стал общенародным молдавским языком, когда образовалась Молдавская Советская Социалистическая Республика, от Прута до Заднестровья. С этих пор господствовавший румынский язык в Бессарабии, с помощью которого румыно-молдавская реакционная буржуазия не давала развиваться и отрицала самостоятельность молдавского языка, был упразднен, а молдавский общенародный язык восторжествовал по всей Молдавии не только в народно-разговорном (как это было до 1940 г. в Бессарабии), но и в литературе, в науке, в школе. Конечно, и после 1940 г. на фронте языка не наступила тишина. Классовая борьба в идеологии продолжалась, иногда даже усиливалась в языкознании с тенденцией к отрицанию молдавского национального языка, к его обеднению или засорению иностранными или местными областническими словами, с тенденцией к отрицанию русских заимствований. Националистические пережитки наблюдаются иногда и сейчас. Так, например, некоторым не нравилось выражение — ынтречеря сочиалистэ как нехорошо звучащее, они предлагали заменить это выражениями емулациуня или конкуренция сочиалистэ. Такие слова, как колективизаря делаолалтэ (сплошная коллективизация) или инвентарул ындеобштит (обобществленный инвентарь), рожденные социализмом, принявшие общенародный характер и вошедшие в золотой фонд словарного состава молдавского языка, квалифицировались и продолжают квалифицироваться некоторыми как надуманные. Конечно, эта „теория" является ничем иным как марристской тенденцией к „перестройке" молдавского языка без учета его специфики, исторических законов, правил и норм, сложившихся на протяжении многих веков в прошлом и советского периода.
Есть у нас отдельные лица, которые сетуют на то, что лексика (словарь) нашей республиканской периодической печати, переводов и т. п. будто бы лимитирует их, не дает им возможность писать свободно, употреблять слова и выражения молдавского языка. Мы считаем, что эти лица подходят к вопросу упрощенно, ненаучно. Молдавский язык сотни лет об-
[28]
служивал молдавский народ. В течение многих веков он развивался и совершенствовался на базе устного народного творчества, живого языка и письменности прошлого, обогащая свой словарный состав и улучшая свой грамматический строй.
Мы не берем под защиту нашу печать, ее переводчиков, даже отдельных писателей, которые иногда небрежно относятся к языку, искажают его. Действительно плохо звучат многие названия передовиц, наших газет: „Арма путерникэ идейникэ а едукэрий марксисте-ленинисте”, „Сэмэнатул де примэварэ де сфыршит ла време ши калитатив”. По радио передают прогноз погоды: „Ла ноапте ор фи ынгецурь пе супрафаца солулуй“, хотя следовало бы сказать просто: „Ла ноапте а кэде брумэ”. Но все же это отдельные случаи, с которыми нужно вести борьбу, хотя они и не могут разрушить основы нашего языка.
Молдавский народ приобщился к настоящей свободной жизни братских народов СССР и идет в ногу с ними. В недавнем прошлом, в период румынской оккупации трудящийся молдаванин не знал таких понятий, как капиталовложение, надстройка, соцобеспечение и сотни других слов, которые сегодня необходимо каким-то образом передать на письме. Нужен точный язык для молдавской культуры. Для выражения новых явлений жизни слова возникают главным образом из молдавского языкового материала, из молдавских корней в процессе творческого созидания массами новой жизни. Язык обогащается новыми словами, идиоматическими выражениями, пословицами, особыми колоритными и сочными оборотами речи из неиссякаемого источника народного творчества, живого народно-разговорного языка, из говоров, диалектов. Причем, этот источник находится не только на правом или только на левом берегу Днестра, как иногда некоторые ошибочно представляют себе. Нет! Народной основой молдавского письменного языка является центральная часть МССР с более компактной массой молдаван, со столицей республики Кишиневом, индустриальным и культурно-административным центром, то она (эта основа) простирается от Прута до Дубоссарского и Григориопольского районов включительно. Вполне понятно, что в МАССР в основу молдавского литера-
[29]
турного языка лег не какой-то несуществующий лево-бережный диалект, а тот общенародный язык, который формировался на протяжении всех предыдущих эпох на территории Бессарабии, Молдавии, восточных районов и литературы прошлого, и который лег в XIX в. в основу образования молдавской нации. Разница заключается только в том, что в восточных районах молдавский литературный язык, благодаря ленинско-сталинской национальной политике нашей партии, бурно развивался после Октября до 1940 года. Что касается молдавского языка Бессарабии, то он, на протяжении всех лет румыно-боярской оккупации, был запрещен, как и русский язык. В течение двадцати пяти лет в Бессарабии безгранично господствовал румынский официально-канцелярский язык, который молдаване никогда не считали своим родным языком. Поэтому в Бессарабии молдавский язык сохранился устойчиво и бытовал в народно-разговорной речи народа, а в литературе не развивался. Всякое утверждение, что некоторые слова, употребляющиеся больше на левом берегу или больше на правом берегу Днестра, являются якобы „провинциализмами" и „диалектизмами", направлено к тому, чтобы создать искусственную неразбериху, разногласицу и всякую другую путаницу. Если верно то, что молдавская нация сложилась в XIX в. в одно монолитное целое, то всякие следы местных диалектов по всей Молдавии перемалывались в единый общенародный язык и ныне почти исчезли, влившись постепенно в единый общенациональный язык. К чему отрицать, например, такие слова как анинэ, мыништергурэ, гэлятэ и др., употребляющиеся рядом со словами нэсып, штергар, кэлдаре? Ведь они бытовали долгое время в литературном языке прошлого так же, как в языке формировавшейся социалистической молдавской нации, они способствуют обогащению нашего языка разветвленными синонимами. Мы уже сказали, что теперь в Молдавии не приходится говорить о каких-то особых диалектах с особым специальным грамматическим строем и основным словарным фондом. У нас можно говорить только о некоторых чертах говоров, которые вовсе не распределяются по берегам Днестра. А если даже и были бы у нас четкие, различные диалекты, все же литературный
[30]
общенародный язык впитывает в себя драгоценные зерна диалектальной речи и обогащается словами, выражениями, идиоматическими оборотами, пословицами, пришедшими из диалектов. Этим самым мы вовсе не хотим сказать, что нужно без разбору включать все диалектальные слова в литературный язык, о чем мы говорили раньше.
И. В. Сталин, касаясь вопроса о местных („территориальных") диалектах, говорит, что отдельные местные диалекты могут лечь в основу национальных языков. „Что касается остальных диалектов таких языков, то они теряют свою самобытность, вливаются (подчеркнуто нами И. Ч.) в эти языки и исчезают в них".[28]
Часть слов несомненно и естественно должна быть заимствована. Источниками для обогащения молдавского языка должны быть языки народов СССР - и в первую очередь великий русский и украинский языки. Эти языки на протяжении многих веков служат источником обогащения молдавского языка.
Заимствование слов из этих языков должно идти, на наш взгляд, по двум линиям:
1) Посредством калькирования некоторых слов. Например: а ынрыури (влиять), ынкеере (заключение), мижлокаш (середняк), атотунионал (всесоюзный), ынтипэрире (впечатление), атотнородник (всенародный) и т. д. Идя по этому пути, нужно соблюдать, однако, осторожность, взвешивать и обдумывать каждое слово, чтобы не впасть в крайность и не заморить язык надуманными словами. Нужно избегать таких искусственно выдуманных слов, как: мэсуропунере (мероприятие), ынналткалитатив (высококачественный), пэмынтомэсурэтор (землемер), пэдурокултор (лесовод) и др. Некоторые из этих слов, к сожалению, употребляются в нашей прессе и теперь;
2) Русский язык — язык братского нам народа, с которым на протяжении всей истории молдавский народ, шел и будет идти до вершин счастья человечества — коммунизма. Поэтому мы должны в меру надобности заимствовать русские слова. Этот процесс широко наблюдается в разговорной речи, в языке газет, у писа-
[31]
телей и т. д. При составлении русско-молдавского словаря нами было включено много русских слов, которые уже бытуют в молдавском общенародном языке, например: забастовкэ, взвод, броневик, весовщик, винтовкэ, грузовик, выдвиженец, дежурствэ, докладчик, допрос, указ, отряд, уклад, пайок, уравниловка, прицепщик, забойщик, самотьок, ставка, пропуск, разведка, противогаз, путьовкэ, урок, утреник, прийомник, подшипник, плащ, паровик, пароход, наушник, обезличка и т. д. и т. п.
Иногда даже бытующие в нашем языке русские по происхождению слова встречают у некоторых несправедливое возражение. Слово сылэ имеет несколько значений в молдавском языке и в том числе менее распространенное значение — брезгливость. В таком значении это слово, во-первых, употребляется не на всей территории Молдавии; во-вторых, значение „брезгливость” оно приобретает почти исключительно в сочетании „ми-й сылэ“, а отдельно взятое или в другом сочетании, например, сылиле ынармате (вооруженные силы), „аре маре сылэ“ (имеет большую силу) это слово никогда не означает брезгливость. Поэтому правильно сделала комиссия по редактированию переводов, трудов товарища Сталина, когда дала право гражданства этому слову в прямом значении „сылэ”.
Но иногда бывает, что не удается брать русское или украинское слово и пользоваться им свободно в молдавском языке, тогда даже, когда молдавского слова нет. Например, у нас нет слова раздражать, возмутиться, но не скажешь а се возмущуи. Хотя некоторые говорят, что можно сказать а се возмути, м‘ам возмутит наподобие: с'а прославит, однако никто сегодня еще не употребляет м'ам возмутит или м'ам раздражуит и, кажется, это будет искусственным словообразованием. Нельзя также сказать точник (от слова „точно”), настойчевик (от слова „настойчивый”), крайносте, крайность (от „крайность”), приспособленносте (от „приспособленность”), хотя в молдавском языке нет выражения для этих понятий. В таких крайних случаях мы заимствуем, причем слова, которые некогда бытовали на территории Молдавии в румынском языке и были восприняты молдавским языком: а ирита, а се индигна, пречис
[З2]
екзакт), екстрем, адаптаре и т. д. Все же при учете почти беспрерывного изменения словарного состава языка не исключена возможность, что упомянутые нами и другие подобные русские слова войдут в законы молдавского языка.
Труднее всего обстоит у нас дело с научной и технической терминологией. Ее, по-видимому, придется создавать и утверждать законодательным порядком, для чего и создана по инициативе нашего Института специальная терминологическая комиссия при Совете Министров МССР, но которая, как справедливо отметил III съезд КП(б)М, бездействует.
На сессии АН СССР 27—29 ноября 1950 г. академик В. В. Виноградов, говоря о проблеме научной терминологии, ее связи со словарным составом национального языка, о международных межнациональных элементах в ней, и об ее особой важности в свете руководящих указаний товарища Сталина, утверждает: „С одной стороны, истинная наука, которая служит народу, не может в формах своего выражения и даже в своей терминологии оторваться от национально-языковой базы, от общенародного языка. С другой стороны, в социалистической науке, в марксистской философии, в опирающихся на нее естественно-исторических и гуманитарных науках, которые должны содействовать развитию и укреплению новой, социалистической культуры человечества, уже вызревают семена, зародыши будущей зональной и интернациональной терминологии и даже отчасти лексики и фразеологии, которые, в той или иной звуковой оболочке, войдут в основной словарный фонд будущего единого языка человечества. С этой точки зрения вопросы научной терминологии, принципов и норм их образования, их унификации, их согласования как по отношению к языкам народов Советского Союза, так и по отношению к разносистемным языкам стран народной демократии в Европе приобретают особый интерес и особенную значительность". [29]
Академик В. В. Виноградов не дает нам рецепта, да
[33]
и не может дать, как поступать в каждом отдельном языке в деле разработки терминологии. Однако не трудно понять, что вряд ли эта зональная и интернациональная терминология, лексика и фразеология создаются на базе албанского, румынского, польского и др. языков (хотя вполне понятно, что в зональную терминологию войдут отдельные термины и из этих языков). Все же нужно помнить, что такая передовая социалистическая страна, как Советский Союз, с такой передовой социалистической наукой и техникой, где создается терминология, лексика и фразеология, главным образом, при помощи такого богатого языка, как русский язык, займет далеко не последнее место в процессе создания терминологии будущего. Нам кажется, при создании терминологии на молдавском языке надо учитывать именно этот факт.
Нас обвиняют в том, что мы не включили в вышедший в свет русско-молдавский словарь ряд необходимых слов-терминов. Эти обвинения мало обоснованы. Мы не можем передать по-молдавски, например, понятия как причинность, созерцательность и др., так как их еще не употреблял, на молдавском языке никакой молдавский философ, ученый, писатель, да и в переводах зачастую их обходят. Оставим ли мы эти слова по-русски или возьмем их из румынского, французского, немецкого языков, все равно они будут иметь временный индивидуальный, субъективный, преходящий характер, так как слова, введенные в словарь, но взятые не из молдавской фразы, не через молдавский язык, не из жизни, могут ввести нас в заблуждение. Это же слово-термин, когда оно войдет в активный язык ученого, философа, писателя, может быть совершенно другим, не тем, что мы ввели в словарь, и наше искусственно введенное слово может остаться мертвым. Стоит ли засорять словари не установившимися словами-терминами? Нужно обратить внимание на тот факт, как обогащались и развивались другие языки. Возьмем, например, русский язык. Вся научная терминология всех областей знаний не была введена в русский язык лексикографами, а появились в творчестве общественно-политических, научных деятелей и писателей: Герцена, Пушкина, Белинского, Чернышевского, Толстого, Павлова, Мичурина, в работах В. И. Ленина
[34]
и И. В. Сталина и других, обогащая этим русский язык органически, а не искусственно. Лексикографы, составляя словарь русского языка, лишь зафиксировали их в своих словарях. У нас эти вопросы необходимо решать еще путем утверждения терминологии правительственными авторитетными комиссиями. Мы считаем, что только такой путь развития правилен и он неминуем для молдавского языка.
Вот что говорит по этому поводу выдающийся русский лингвист академик А. А. Шахматов: „...Странно было бы вообще, если бы ученое учреждение, вместо того, чтобы показать, как говорят, решилось указать, как надо говорить. Очевидно, что такое учреждение упразднило бы таким образом те два авторитета, которые одни могут иметь решающее значение в вопросах языка, это, во-первых, авторитет самого народа с его безыскусственным употреблением, во-вторых, авторитет писателей-представителей духовной и умственной жизни народа". Поэтому мы вряд ли сможем в достаточной мере ликвидировать этот пробел в новом составляющемся нами большом русско-молдавском словаре, если мы введем излишние, надуманные, не бытующие еще слова и термины в молдавский язык.
Все же при переводах и изданиях произведений Ленина и Сталина, Пушкина и Толстого, Мичурина и Лысенко и других этот пробел быстро заполняется. Язык всех этих изданий учитывается во время составления молдавско-русского словаря.
Таковы, как нам кажется, самые животрепещущие вопросы молдавского языкознания. Мы затронули только некоторые из них. Разрешение каждой проблемы — дело будущего, — нужно сказать, что это чрезвычайно сложные задачи, с которыми, при почти полном отсутствии в Молдавии высококвалифицированных кадров, очень трудно будет справиться. Считаем, что мы сможем поднять их только с помощью наличных сил лингвистов Молдавии и при поддержке ученых Москвы, Ленинграда, Киева.
Перестройка всего лингвистического фронта в Молдавии началась сейчас же после первой статьи по языкознанию товарища Сталина. Это проявляется не только на заседаниях, ученых советах, а ежедневно, в преподавании, в создании новых переработанных тематиче-
[35]
ских планов, а главное уже в появлении научных работ, базирующихся на сталинских принципах учения о языке. Однако эта перестройка все же идет еще медленно, а может быть даже неудовлетворительно, что и отметил III-й съезд КП(б) Молдавии. Так, до сего времени опубликовано еще очень мало статей о молдавском языке в свете учения товарища Сталина. А без теоретического, глубоко-научного обоснования мы не сможем разрешить стоящих перед нами задач.
Руководствуясь гениальными указаниями И. В. Сталина, мы перестраиваем свою работу. Замечательные труды И. В. Сталина вдохновляют нас на новый творческий труд для блага нашей Родины.
Выражаем надежду, что скромный труд языковедов Молдавии в ближайшее время даст свои плоды, и мы продвинем вперед разрешение ряда насущных задач молдавского языкознания.
[1] Програме, лимба молдовеняскэ ши читиря литерарэ, кл. V—VII стр. 5-6. 1949, Министерул де Ынвэцэмынт ал РСС Молдовенешть.
[2] И. Сталин, Марксизм и вопросу языкознания, Госполитиздат, 1950, стр. 10.
[3] Там же, стр. 42.
[4] Там же, стр. 29—30.
[5] Там же. стр. 24.
[6] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, 1950, стр. 26 - 27.
[7] Там же, стр. 26.
[8] Там же, стр. 26.
[9] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, 1950, стр. 9.
[10] И. Сталин, там же, стр. 9—10.
[11] Протокол N° 12 Ученого совета от 15-16 декабря 1950 г7, выступление Е. Н. Букова, стр. 233.
[12] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр. 14.
[13] Там же, стр. 8.
[14] Там же, стр. 26.
[15] Там же, стр. 24.
[16] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр. 24.
[17] Там же, стр 25- 26.
[18] С. Г. Бархударов. „Материалы объединенной научной сессии, посвященной трудам И. В. Сталина по языкознанию", 1951, стр. 86—87.
[19] И. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания, стр. 23-24
[20] Там же, стр. 24.
[21] Там же, стр. 24.
[22] В. В. Виноградов, Русский язык, 1947, стр. 3.
[23] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр. 11.
[24] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр. 22.
[25] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, 1950, стр. 10.
[26] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, 1950, стр. 6-7.
[27] Там же, стр. 13.
[28] И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, 1950, стр. 44.
[29] В. В. Виноградов, сборник „Материалы объединенной научной сессии, посвященной трудам И. В. Сталина по языкознанию*, 1951, стр. 56-57.
- Centre de recherches en histoire et épistémologie comparée de la linguistique d'Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université de Lausanne // Научно-исследовательский центр по истории и сравнительной эпистемологии языкознания центральной и восточной Европы