[17]
              Почти во всех программах по русскому языку пишут: «Понятие о грамматическом значении и грамматической форме». Но что же такое грамматическая форма? Несомненно, это термин, употребляющийся в разных смыслах. Рассмотрим здесь различные понимания грамматической формы.

         I. Наиболее употребительно то понимание, по которому грамматические формы слова — это те грамматические видоизменения слова, общие ему с другими словами, которые слово принимает в связной речи. Это разные виды одного и того же по значению слова, разные оформления одного и того же вещественного значения: море, моря, морю и т.д. (но не моряк, не морской и т. д.). Каждое лексическое (словарное) слово может иметь различные формы. Например: вода, воды, воде — разные формы одного и того же слова, разные оформления одного и того же вещественного (реального) значения. Они обозначают одно и то же понятие об известном веществе. Но они различаются между собой своим формальным значением, познаваемым только из связи с другими словами; эти различные формы слова вода выражают оттенки нашей мысли, они показывают, как мы думаем о воде; если мы думаем о воде, как о предмете, который возят или берут и наливают, вообще с ним что-либо делают, то мы употребляем форму воду; если мы думаем о воде, как о предмете, которым пользуются как средством какого-нибудь действия, то употребляем форму водой; мы скажем: «Он потушил огонь водой» — действие тут направлено не на воду, а на огонь, а вода служит только орудием действия.

                  Ряд соотносительных форм (например: вода, воды, воде, воду, водой, о воде) называется парадигмой. В парадигме форм одного слова соединяются семантическое единство и грамматическое разнообразие.

                  В парадигме встречаются как формы цельные, синтетические, монолитные, выраженные одним словом (например: стол, стола; кончу и т. д.), так и формы раздельные, описательные, аналитические (о воде; буду кончать и другие формы, выраженные двумя или несколькими словами).

                  Формами являются также соотносительные по парадигме слова от разных основ: человек — люди (формы единственного и множественного числа); брать — взять (видовые формы одного и того же глагола); я — меня — мне (падежные формы одного местоимения, хотя и от разных основ, и т.д.).

                  В связи с этим иногда называют, например, белый, белизна, бело, белеть (т.е. разные части речи) разными грамматическими формами одного лексического содержания.

         II. Существует еще понимание формы как всего некорневого в слове (не только окончание слова, но и суффиксы). Это понимание представлено между прочим у М. Мюллера и Пешковского.

         III. Ф. Ф. Фортунатов и его ученики (кроме Шахматова) понимают форму слова как способность слова распадаться в уме говорящих на основу и формальную принадлежность; слова, имеющие способность распадаться на основу и окончание (т. е. проще — изменяться по окончаниям), имеют форму; слова, не изменяющиеся по окончаниям, не имеют формы (являются бесформенными).

                  Это чересчур суженное понимание формы (в котором спутаны сущность формы и один из факторов, создающих форму, а именно — окончание) повело:

         1) к нелепой классификации частей речи;

         2) к объявлению чисто формальных слов (как союзы и предлоги) словами... бесформенными;

         3) к приравнению чисто знаменательных слов (как слова типа пальто или наречия) и слов чисто формальных (как союзы и предлоги)[1];

         4) к созданию многочисленных групп «грамматических изгоев» — к изгнанию из грамматики громадного грамматического материала, как якобы «неграмматического»[2],

         и 5) к перенесению из синтаксиса в морфологию учения о будто бы «несинтаксических формах слов».

         IV. Наконец, имеется другое, гораздо более глубокое и верное понимание грамматической формы.

                  Определения грамматических форм у Чернышевского близки к тем, какие после него давали крупнейшие русские языковеды А.А. Потебня и И.А. Бодуэн-де-Куртенэ, и в корне отличаются от чрезвычайно односторонних определений Ф.Ф. Фортунатова и его учеников.

                  По Н.Г. Чернышевскому же, «грамматические формы служат для обозначения отношений между словами»[3].

                  «Вопрос о том, какое грамматическое значение имеет то или другое слово, определяется конструкцией предложения, а не формой слова даже в латинском языке, в котором владычество грамматических форм гораздо шире и тверже, чем в новых европейских языках»[4].

                  «В некоторых языках нет никаких перемен слов по грамматическим формам»[5].

                  Тогда язык дает «очень широкое владычество определению отношений между словами конструкцией речи и вспомогательными словами»[6].

[18]
И громадное большинство лингвистов всего мира понимают грамматическую форму именно в этом смысле.

                  Фр. Бопп в предисловии 1833 г. к 1-му изданию своей «Сравнительной грамматики» говорил о формах, «обозначающих грамматические отношения».

                  А.А. Потебня[7] неизменно утверждал, что грамматическая форма есть средство «для обозначения грамматических отношений».

                  Когда нет окончаний, выражающих отношения и связи между словами, «мысль пользуется для распознавания формы другим, более тонким средством, именно знанием места, которое занимает слово в целом, будет ли это целое речью или схемою форм»[8].

                  Именно в этом же смысле И.А. Бодуэн-де-Куртенэ заявляет:

                  «Повторяемое за Штейнталем деление языков, с психологической точки зрения, на два класса: языки с формою (Formsprachen) и языки без формы (formlose Sprachen), т.е. языки, отмечающие различие между материей (Stoff) и формой (Form), в противоположность языкам, этого различия не обозначающим, — можно провести только с помощью больших натяжек. Все племена и народы понимают так или иначе различие между так называемой «субстанцией», «материей», «содержанием» и так называемой «формой», равнозначной со взаимными отношениями, то пространственными, то временными, то, наконец, общественными; следовательно, в языках всех народов и племен различия из этой области находят выражение, хотя бы только потенциально, в потаенном состоянии» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, «Язык», стр. 526).

                  Как видно из приведенных выше положений, форма — в смысле формального значения понимается всеми указанными учеными как грамматические средства выражения синтаксических отношений и связей между словами. И это формальное значение противополагается вещественному, реальному значению (обозначению внеязыкового явления, понятия).

                  Такими грамматическими средствами являются:

         1) Место слова в предложении. Например: Зеленая трава и Трава зеленая (только по месту в предложении мы определяем слово зеленая то как определение, то как сказуемое).

         2) Служебные слова (союзы и предлоги) — их роль исключительно синтаксическая.

         3) Окончания самостоятельных слов.

                  Вместо фортунатовского формального и искривляющего действительные отношения деления слов на: 1) изменяющиеся и 2) не изменяющиеся (причем в этой последней группе смешаны такие противоположные явления, как чисто вещественные слова типа пальто и чисто формальные, как союзы и предлоги), А.А. Потебня дает несравненно более верное деление слов на следующие группы:

         1) чисто вещественные слова — слова, имеющие только реальное значение (несклоняемые существительные типа пальто, кенгуру; наречия, междометия и т.д);

         2) вещественно-формальные слова — слова, совмещающие в себе вещественное значение (в основе) и формальное — в окончании (склоняемые существительные, прилагательные, глаголы и др., например шуба, шуб-ы и т.д.);

         3) чисто формальные слова — слова, имеющие только грамматическое значение (союзы и предлоги).

                  Чисто вещественные слова, по Потебне, обозначают явления и восприятия:

         а) посредством отношения к говорящему, т.е. не качественно, а указательно (местоимения), или

         б) посредством признака, взятого из круга самих восприятий.

         Чисто формальные слова обозначают только отношения и связи между словами в предложении.

                  Наконец, вещественно формальные слова своей основой обозначают то же, что чисто вещественные слова, а своим окончанием выражают то же, что чисто формальные (служебные) слова.

         V. А.А. Шахматов[9] дал определение грамматической формы как морфологического обнаружения грамматического понятия или категории. В этом смысле формальное приравнивается к грамматическому (точнее: к морфологическому, т. е. выражаемому модификациями в пределах слова) и противополагается лексическому (вещественному).

                  Во многих словах мы различаем два ряда значений: вещественное и формальное (категориальное). Например, слово ель обозначает известную породу деревьев; слово лошадь — известный род домашних животных, и т.д. Это вещественное значение слова. С другой стороны, слова ель и корова имеют значение существительного им. падежа женского рода ед. числа. Это формальные значения слова.

                  Вещественное значение выражается основой. Формальные значения слова обычно выражаются окончанием — последней, изменяемой частью слова, которая стоит после основы, создает целое слово (а не основу только) и показывает роль слова в предложении. Например: вода, воды, водой и т. д.

                  Ошибка этого определения заключается в том, что вообще грамматическое Шахматов низвел только до морфологического.

         VI. Существует еще понимание «формы» в самом общем смысле — как средства выражения того или иного содержания, например: 1) звуковая, или внешняя, форма слов; 2) синтаксическая форма — в двояком смысле: а) в смысле средства выражения отношений между словами, иначе говоря, синтаксических отношений, и б) в смысле таких средств выражения, которые не присущи отдельному слову (не выражаются посредством нотификаций в пределах слова), как, например, порядок слов, фразовая интонация и т. п.

Entre les lignes de ce petit article, on peut distinguer un reproche caché de Ja. Loja à l’adresse des auteurs des programmes de l’enseignement à l’école. Dans « presque tous les programmes », dit l’auteur, le terme forme grammaticale (grammatičeskaja forma) est employé. Pourtant, les auteurs des programmes ne le définissent pas. C’est dans le but d’améliorer cette situation que Ja. Loja entreprend une étude de l’utilisation de cette notion dans plusieurs théories linguistiques (chez Müller, Pesˇkovskij, Fortunatov, Potebnja, Cˇernysˇevskij, Baudouin de Courtenay, Bopp, Sˇaxmatov etc.). Il arrive à montrer que ce terme, qui est loin d’être anodin, est à utiliser dans les grammaires avec beaucoup de précaution.