[161]
        Е. Spiridovic. Internaciigaj procedoj en lingvo. La artikolo esperantlingve estas presita en ‘Sennacia Revuo’, № 4-5 (40-41).

        Учение о том, что международный язык (МЯ) развивается „естественным" путем, многими доказывается тем, что, мол, в современных языках, вследствие интернационализации жизни, растет количество международных (так наз. „иностранных") слов и что, таким образом, происходит образование МЯ, путем „естественного" слияния языков.
        Здесь прежде всего бросается в глаза стремление во что бы то ни стало выдвинуть процесс так называемого „естественного", иначе говоря, стихийного развития языка. Главным виновником этого является насквозь зараженное языковым фетишизмом и построенное на нем современное буржуазное языкознание. Эта „наука" в том виде, как она есть, до сих пор не имеет того стержня (системы, построенной на базе учета в первую голову экономических факторов развития), на который мог бы опереться марксист. Оно представляет собою богатейший склад языковых фактов, любовно охраняемых „архивариусами" языка и сортируемых ими по росту, размеру, форме, но отнюдь не по содержанию. Лишь в усилиях марксистов—работников международного языка (группирующихся в САТ и СЭСР) мы видим начало грандиозной работы по построению нового марксистского языкознания.
        Однако, в настоящее время авторитет буржуазного языкознания еще довольно велик даже среди многих работников МЯ. Поэтому попытка найти путь „естественного" развития МЯ многим улыбается, как возможность увязать проблему МЯ с буржуазным языкознанием.
        Надо прежде всего отметить, что намечать пути дальнейшего стихийного развития языка в наше время, когда мы вступаем в переходную эпоху от национальных литературных языков к вспомогательному МЯ (ВМЯ) является величайшим анахронизмом. Ведь уже нац.-литературные языки, представляющие собою более раннюю и более примитивную ступень языкового развития создалась на почве народных говоров, не столь драгоценным для языковых фетишистов, стихийным путем, а путем в большой мере сознательной, т.-е. искусственной работы.
[162]            
        Происходило ли образование нац.-лит. языков путем стихийного („естественного") наростания в разных народных говорах общих элементов и об'единения их, таким образом, в один национальный язык? Нет! Типичный путь образования нац.-лит. языков — это в большой мере искусственное обогащение их основы (напр. говор господствующего племени) элементами (часто очень измененными и внешне, и по содержанию), разных говоров, а также иностранных языков. Во вновь образующемся национальном языке народные говоры, на почве которых он вырастает, растворяются только постепенно. Они еще долго продолжают существовать в питающей их среде параллельно с национальным языком и даже при известных условиях развиваться. Дело в том, что национальный язык — есть всегда язык литературный, создаваемый и применяемый вначале лишь буржуазной верхушкой нации. Народные же говоры питаются, главным образом, крестьянской средой, лишь постепенно трансформируемой под влиянием капиталистического хозяйства.
        Процесс образования нац.-литературных языков можно сейчас наблю
дать в особенно ярких формах в нашем Советском Союзе, где пробудив
шиеся к новой жизни ранее подавленные отсталые народности спешат 
догнать более культурные народы, быстро развивая или заканчивая пост
ройкой свои нац.-литературные языки. Даже в таких языках, как, напр.,
 украинский, который имеет уже довольно старую и обширную литературу, 
производится сейчас огромная работа по созданию общих и технических
 словарей, окончательной обработке и реформе орфографии и даже кое
 в чем грамматики. Именно тот предполагаемый процесс „естественного"
 наростания в диалектах общих элементов и образование таким путем общего 
для нации языка, здесь всегда в огромной мере заменен искусственным 
творчеством.
        Мы должны особенно подчеркнуть, что процесс столь излюбленного многими „естественного" развития языка в большой мере уступает место искусственному творчеству еще на более ранней и более примитивной ступени развития от народных говоров к нац.-литературным языкам.
        Но если нац.-литературные языки не образовались путем „естественного" наростания общих элементов в народных говорах, то быть может именно процесс образования ВМЯ на почве нац.-лит. языков действительно ласкает глаза любителей всего „естественного" стихийным наростанием в современных нац.-лит. языках общих, международных элементов?
        Каждый язык состоит из двух основных частей: грамматики и словаря. Основное значение для образования МЯ имеет, конечно, грамматика. Бывают языки весьма незначительно различающиеся по багажу своих корней, но именно различия в грамматике, главным образом, и придают им их характерные черты. Самой устойчивой частью в языке является именно его грамматика. Она менее всего подвергается влиянию извне и даже при огромном количестве общих корней сохраняет свою „чистоту". При образовании нац.-лит. языков грамматика, как остов языка, больше всего испытывает на себе влияние искусственного нормирования. Основная причина — крайняя консервативность грамматики.
        Уже один этот факт в достаточной степени ярко опровергает мысль о возможности „естественного" (стихийного) развития МЯ описываемым путем.
        Однако, посмотрим на словарь. Именно в нем происходит наибольшее количество изменений. Именно наблюдения за ним приводят, обычно, к мысли о развитии МЯ путем наростания в языках международных слов.
        Многие языки, принадлежащие к одной семье, имеют настолько большое сходство между собою, что лица, говорящие на них, легко, почти без изучения могут понимать друг друга. Например, чрезвычайно похожи один
[163]  
на другой многие языки романской, славянской и германской семей. И что особенно важно, — эти языки имеют не только огромную общность лексическую, но и грамматическую близость. Безусловно в народных говорах таких народов, если они соприкасаются между собою, образуются промежуточные говоры; безусловно это свидетельствует о стихийном („естественном") смешении народных говоров. Но более высокая ступень — нац.-литературные языки? Смешиваются ли и они? — Полуискусственные, нормируемые письменностью нац.-литературные языки „естественным" путем не смешиваются или, если и происходит в них процесс некоторого наростания общих всему культурному человечеству международных слов, то он настолько ничтожен и так мало добавляет в существующему огромному сходству и родству этих языков, что и говорить об их „естественном" слиянии не приходится.
        Но если не приходится говорить этого о языках чрезвычайно близких не только по словарю, но и, повторяем, по грамматике, то что же и говорить о языках народов, принадлежащих к разным языковым семьям? Доля общности, вливаемая в них международными корнями, настолько ничтожна, что говорить об их „естественном"' слиянии, хотя бы и через тысячу лет, прямо смешно! Ниже мы отметим, что самое наростание общих, международных слов подчиняется не столько требованиям роста интернационализации культуры, сколько техническим условиям образования новых слов в языках.
        Но говорят, что такая медленность взаимного проникновения языков происходит только в настоящее время и что этот процесс чрезвычайно ускорится после мировой пролетарской революции (А. Богданов). Значит ли это, что нац.-литературные языки в переходную эпоху к социализму утратят закостенелость своих форм и традиций и начнут эволюционировать так же стихийно, как и народные говоры?
        И зачем нужен такой шаг назад? Аллах ведает: ведь все это измышления в угоду святой стихийности („естественности"). Безусловно переходная эпоха к социализму есть эпоха создания МЯ, но если еще для создания нац.-лит. языков понадобилась большая доля искусственной работы, иначе говоря, понадобилась языковая революция, то не понадобится ли таковая во много раз в большей степени при переходе к ВМЯ от нац.-литературных языков? Одно упрощение и унификация орфографии чего будет стоить! Но не произойдет ли и это „естественным" путем? Интересно было бы спросить сторонников теории „естественного" слияния языков, как они себе мыслят „естественное" слияние грамматики хотя бы и в переходную к социализму эпоху. По нашему мнению, этот следующий, высший этап языкового развития будет характеризоваться еще большим ростом элементов сознательного (искусственного), чем мы это имеем в нац.-лит. языках, и необходимая быстрота образования МЯ явится следствием именно этого.
        Но какого рода международные слова наростают в известной степени в современных нац.-литературных языках? — Это, главным образом, слова технические. Однако, полностью ли отражается в росте количества этих слов интернационализация современной техники? На это приходится ответить отрицательно. Несмотря на огромную интернационализацию современной техники, технические словари вырабатываются в разных языках с огромными расхождениями, при чем помимо некоторого (довольно большого) количества международных слов, не малое также количество слов вырабатывается национальным путем.
        Интересно отметить, что там, где мы имеем полную интернационализацию терминологии, напр., в медицине, перед нами не последнее слово процесса интернационализации терминологии, но старое наследство еще латинского средневековья. Международность терминологии в сравнительно
[164]  
хорошо развитой в ту эпоху области знания сохранилась и после перехода от латинского языка к национальным языкам Европы и уже в дальнейшем продолжалась не в малой мере по традиции. И в то же время, как это ни неожиданно, научная терминология в создаваемых на наших глазах областях техники и науки по степени своей международности далеко не соответствует этим областям, международным почти на все 100%. Яркий пример — терминология авиации и радиотехники.
        Нельзя не отметить также такой факт. Несмотря на растущую интернационализацию науки и техники мы видим во многих языках (особенно в германских и славянских) исчезновение в течение последних 200 лет большого количества воспринятых из латинского языка так называемых „иностранных" слов и замены их словами национальными. Большое количество „иностранных" слов, помещаемых еще и сейчас в соответствующих словарях, фактически уже отмерло и заменено словами своего производства.
        Особенно важно отметить, что даже там, где мы уже имеем в большой мере интернациональную терминологию, множество производных слов и в особенности слов, обозначающих действие, качество, состояние, применяемых специально в той или иной научной или технической области, образуется большей частью из национального багажа. Напр., в русском языке международны: „авиация"; „аэроплан", но: „летчик", „приземляться", „снизиться", „мертвая петля" и т. д., несмотря на всю интернациональность и в то же время новизну этих понятий, образованы национальным путем. Еще пример из электро- и радиотехники: национальным путем образовано множество слов, и среди них такие, как: „приемник", „широковещать", „ток", „катодная лампа" „электрическая искра", „переключатель" и т. д. — множество других слов выражающих вполне интернациональные понятия.
        Из приведенных примеров мы видим, что, если в современных языках и растет в известной мере количество международных слов, то рост этот ни в какой мере не соответствует росту интернационализации науки и техники (а, следовательно, и всей суммы соответствующих понятий), а зачастую даже противоречит им. В этом отношении стихийное развитие в нац.-литературных языках, насколько оно еще имеется в них, сильнейшим образом отстает от жизни и тем увеличивает противоречие, из которого выход — неминуемая языковая революция.
        Однако, может быть, здесь мы видим только обычное отставание идеологии от экономики. Ведь путают же многие орудие идеологии с самой идеологией. Как раз приписывать языку подобного рода отставание невозможно. Ведь язык есть орудие мышления. Если он так или иначе не отразит в себе новых завоеваний культуры, т.-е. не сможет их выразить, то каким же иным путем они дойдут до человека? Каждое малейшее достижение человеческой культуры только тогда является фактом, когда оно может быть выражено языком. Поэтому язык всегда идет в ногу с развитием культуры. Но каждое новое завоевание культуры, имеющее полностью международный характер и понимание, технически выражается в языке самыми различными способами (в разных языках и в зависимости от разных условий по разному): здесь и международные слова, и слова, взятые из какого-нибудь другого языка, и вновь выдуманные на национальной почве, и слова старые, но взятые с изменением смысла, и описательные группы слов, и т. д., в зависимости от многих условий образования новых слов в живом языке (нац.-литературные языки, несмотря на свою частично искусственную основу, являются живыми языками и поэтому подчиняются в немалой мере тем же законам, как и народные говоры).
        Таким образом, мы имеем такое противоречие: с одной стороны, в связи с интернационализацией всей жизни современного человечества, у него наростает все большее и большее количество общих международ-
[165]  
ных понятий. Каждый, напр., отсталый народ, приобщаясь к современной культуре в развивая свой нац.-литературный язык, впитывает огромное количество этих международных понятий, особенно там, где это касается экономики, науки, техники, искусства. Таким образом, можно сказать, мышление народа в большой мере интернационализируется. В наше время степень такого рода интернационализации мышления у культурных народов чрезвычайно велика и непрерывно растет.
        С другой стороны, древняя структура современных языков, образовавших свой костяк еще в эпоху дробного хозяйства и имеющих тысячи своих индивидуальных особенностей, крайний консерватизм языковой традиции и, кроме того, в огромной мере стихийный характер развития, приводит к тому, что интернационализация человеческого мышления технически выражается в языках в зависимости от множества разных условий крайне разнообразно. При образовании новых слов, отражающих понятия международного характера, мы имеем целую радугу способов их образования (см. выше).[1]
        Международные по сути понятия приобретают и технически международную форму лишь в некоторых случаях и лишь отчасти вследствие международного их характера, в большой же мере вследствие разных технических условий образования новых слов в данном языке.
        Поэтому можно установить, что под влиянием интернационализации экономики, а на ее базе — всей человеческой культуры, с той же неуклонностью и в том же темпе интернационализируется и мышление. Интернационализация последнего технически отражается на современных нац.-литературных языках крайне анархично и лишь отчасти в виде роста так называемых „иностранных" слов. Невозможность для современных языков, вследствие крайней архаичности их структуры, консервативности традиции и анархичности („естественности") развития отразить своевременно и полностью интернациональный характер современного мышления, создает то противоречие, неминуемым выходом из которого является только языковая революция, т.-е. сознательное (искусственное) вмешательство человеческого разума.
        Отсюда вытекает место ВМЯ в истории языкового развития, как языка, характер образования и структура которого подготовлены всем предыдущим языковым развитием человечества. Он полностью устраняет отмеченное противоречие, вполне соответствуя новой ступени развития производительных сил и производственных отношений, в которые человечество вступает в переходную к социализму эпоху.