Якобсон, евразийцы и неслучайность сходства
Когда Э. Кассирер писал, что идея определять части через целое у структурализма общая с «философствующей» биологией в духе Э. Жоффруа де Сент-Илера и И. В. Гёте, он писал образ структурализма скорее с Якобсона, с которым имел возможность общаться, чем не с Соссюра. У Соссюра, в частности, диахронические процессы носят случайный характер; советская лингвистика обвиняла Соссюра в том, что он «разделял», где надо было «связывать»; всё это непохоже на холизм.
Якобсон же, напротив, постоянно заявлял, что преодолевает (hebt auf, термин Гегеля, в философской литературе переводимый как снимает) разные соссюровские оппозиции. Впрочем, по тому, как он смешивает синхронию и диахронию, видно, что это преодоление вряд ли было успешным. Другое дело, что в первые десятилетия эмиграции Якобсон предпочитал скрывать своё увлечение выросшими из романтизма идеями ранних советских лингвистов, и только в конце жизни, в частности в «Беседах [с К. Поморской]», вернулся к этим мотивам.
И Якобсон, и Трубецкой согласились бы, что в языке «всё неслучайно». Например, Якобсон в статье «К общему учению о падеже. Общее значение русского падежа» искал общие значения русских падежей, т. е. предполагал, как минимум, что найти их возможно.
Идея «неслучайности» возникла у Якобсона и евразийцев не впервые. Уже К. С. Аксаков в работе «О русских глаголах» провозгласил, что форма и значение соответствуют друг другу однозначно и на деле никаких исключений нет. Различие во внутренней форме названий одного и того же предмета считал неслучайными (возводимыми к разным способам осмысления этого предмета) и Потебня. Странные идеи Марра тоже можно рассматривать как развитие мысли о неразрывности формы и значения. Сам Якобсон часто цитировал изречение Ж. де Местра: «не будем говорить о случайности и о произвольных знаках».
Евразийцы, в первую очередь Трубецкой и П. Н. Савицкий, видели неслучайность в направлении языковых контактов и образования языковых союзов. Трубецкой, обосновывая выделение Евразии как региона, предполагал, что типологическая близость русского и мордовских, русского и «туранских» языков означает их изначальное «сродство» друг к другу, которого близкий русскому генетически чешский язык так же изначально лишён. И Трубецкой, и Якобсон искали дифференциальные признаки языков евразийского союза (по Якобсону: [− тоновый контраст; + палатализация]) и рисовали красивые схемы взаимного расположения языков, в которые, однако, не вписывались многие реально наблюдаемые языки и факты.