-
-
- Centre de recherches en histoire et épistémologie comparée de la linguistique d'Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université de Lausanne // Научно-исследовательский центр по истории и сравнительной эпистемологии языкознания центральной и восточной Европы
-
-
-- П. Серьо (Лозанна) : «Сравнение, тождество и имплицитная предикация», в сб. Тождество и подобие, под редакцией Н. Д. Арутюновой, Институт языкознания АН СССР. Проблемная группа логический анализ языка. Москва 1990, стр. 140-152.
-
[140]
Данная работа затрагивает несколько проблем, связанных с последовательностью N1 как N2 в русском языке с точки зрения противопоставления референтного и атрибутивного употреблений имен существительных. Прежде всего, хочется установить, ту же ли функцию имеет флексия в синтетическом языке, как русский язык, что и артикль в аналитическом языке, как французский. Это нам позволит показать, в какой мере согласование и несогласование падежей у N1 и N2 в русском языке связаны с референтной и атрибутивной интерпретацией N1 и N2, причем проявляется между N1 и N2 парадоксальное предикативное отношение. В самом деле, теория акта производства высказывания (во французской терминологии énonciation), расширяет чисто синтаксический анализ. Эта теория разных субъективных пластов в одном высказывании, разных источников предикативных отношений в одном высказывании, разных субъектов в одном говорящем, позволяет обнаружить следы второго высказывания, упоминаемого, но не сказанного, пониженного в ранге, при кажущейся однородности и простоте предложения. И я хотел бы прийти к выводу, что при некоторых условиях, которые связаны как с языком, так и с дискурсивными обстоятельствами, слово КАК является не столько внутрипропозициональным оператором, функционирующим в рамках простого предложения, сколько оператором межпропозициональным. Я придерживаюсь того тезиса, что каждый раз, когда налицо последовательность N1 как N2, мы имеем дело с предикативным отношением. Но это отношение имплицитно: можно обнаружить только его следы, его остатки. Работа восстановления этого скрытого, другого высказывания опирается на синтаксис, но вместе с тем ставит вопрос, касающийся дискурса. Речь идет о месте и времени производства этого второго высказывания: до актуального высказывания, вне него или же внутри него, одновременно.
Рассмотрим два возможных варианта: N1k как N2n, N1k как N2k где "k" — любой падеж именного склонения (от фр. "сas"), а "n" — именительный падеж (номинатив). Иными словами, N2 может быть либо в именительном падеже независимо от падежа N1, либо в том же падеже, что N1. Других возможностей нет.
Например:
[141]
а)
N1k как N2k
Его супруга была веселая говорунья, с глазами, как вишни (M.Горький);
б)
N1k как N2n
Овладение иностранными языками как средствами общения.
I. N1k как N2n
Здесь найдем самое типичное выражение сравнения: некто что-то делает, "как" некто другой делает то же самое. Если речь идет о том же самом, то можно предположить, что во втором члене сравнения может возникнуть эллипсис, который стирает избыточный элемент. Как правило, русские грамматики настаивают на том, что в случае эллипсиса всегда легко восстанавливается недостающий элемент.
Тот же самый подход, та же уверенность наблюдается в грамматиках текста: эллипсис может отослать только к левому контексту связного текста, всегда непосредственно, материально существующему в памяти текста.
Мне кажется, что проблема не так проста, потому что то, что можно восстановить, не всегда является избыточным по отношению к первому члену сравнения. То, что говорится или имплицируется после слова КАК, не всегда можно восстановить при простом прочтении первого члена.
А) Самый элементарный случай и есть чистый эллипсис сказуемого во втором члене сравнения. Тогда недостающий элемент во втором члене всецело совпадает с присутствующим элементом в первом члене. В этом случае Академическая Грамматика 1980 г. говорит о "потенциальной предикативности". Речь идет о бесчисленных сравнительных выражениях типа:
(1) гол как сокол.
Несомненно, чтобы объяснить второй член сравнения, приходится здесь использовать классическую трансформационную процедуру стирания избыточного элемента. Восстанавливается полу-глубинная структура: Он гол, как сокол гол, притом было использовано имплицитное высказывание сокол гол. Это высказывание имеет собственное истинностное значение: истинно, что сокол гол. Но данное высказывание не говорится, не утверждается, а напоминается. Субъект высказывания не принимает на себя ответственность за истинность значения этого скрытого второго высказывания сокол гол. Поскольку эту ответственность может взять всякий, можно считать, что речь идет об универсальном субъекте, отличном от субъекта первого высказывания: он гол.
Тут наблюдается полифония в смысле О. Дюкро или, пожалуй, и Бахтина: эллиптическое высказывание N2 Praed (сокол гол) раздва-
[142]
ивает источник энунциации: акт производства высказывания во втором члене сравнения принадлежит другому субъекту, чем в первом члене.
Следующий пример является последствием первого:
(2) Катюша, сияя улыбкой и черными, как мокрая смородина, глазами, летела ему навстречу (Л. Толстой),
Тут восстанавливается: черными, как черна мокрая смородина. В последовательности Adj. как N2k, N1n прилагательное имеет атрибутивный, а не предикативный статус. Однако, для того, чтобы восстановить стертый предикат, нужно считать, что в отношении между атрибутивным прилагательным и существительным скрывается отношение предикативного типа. В таком случае в первом члене сравнения именная синтагма Adj. + N обладает той же предикативной структурой, что и финитное полное высказывание типа N + Ø + Adj.
Но тогда приходится оперировать двумя уровнями имплицитных и восстановленных высказываний:
a) глаза у нее были черные;
б) мокрая смородина черная.
Первый уровень пресуппозиции можно восстановить при чтении данного высказывания, тогда как второй уровень отсылает к внетекстовому знанию: вам, читателю, должно, быть известно, что мокрая смородина черная. Итак, данный текст напоминает об уже якобы известной информации, данный текст отсылает к общей памяти, к якобы разделенному знанию.
До сих пор восстанавливаемое высказывание представляло собой высказывание аналитического типа: это напоминание общего знания, позволяющее восстановить грамматическую фразу, в ее поверхностном облике.
Однако дело обстоит уже иначе в следующем примере:
(3) Он пьян как сапожник.
Можно ли восстановить высказывание сапожник пьян? Возьмем французский эквивалент: Soûl comme un Polonais ("пьян как поляк"). Кажется, нельзя восстановить soûl comme un Polonais est soul (с обобщенным употреблением артикля), a: Soûl comme seul un Polonais peut être soûl, т.е. сравнение опирается здесь не на существующий факт, а на потенциальное событие. Тогда для русского примера предлагаю восстановить: Он пьян, как только сапожник может/умеет быть пьяным.
Тут уже не напоминается высказывание с универсальным истинностным значением, а высказывание - образец, в которое нужно ввести модальность потенциальности, которая совершенно отсутствовала
[143]
в первом члене сравнения.
Мало по малу мы приближаемся к проблеме отношения между модально-временным планом первого члена и второго члена сравнения, причем подходим к более смутным зонам, где оперирование эллипсисом начинает подвергаться сомнению:
(4) Он смотрел на нее как баран на новые ворота.
Ясно, что если можно допустить, что нормальная мокрая смородина обладает качеством быть черной, то, наоборот, не в природе баранов смотреть на новые ворота.
Несомненно, можно восстановить финитное высказывание, но с точки зрения энунциации оно находится на другом уровне актуализации, чем мокрая смородина черная. Этот новый тип актуализации высказывания проявляется и в возможности восстановления гипотетической модальности.
Например:
(5) Он бьется, как рыба об лед.
Tут ни в коем случае нельзя считать, что напоминается какое-либо разделенное знание аналитического типа. Не возвращается в память и пресуппозированное высказывание, а добавляется модальность ко второму члену сравнения, причем этот второй член не может существовать отдельно от первого:
(5a) Он бьется, как рыба билась бы об лед.
Если говорить об эллипсисе, то нужно иметь в виду, что этот эллипсис касается не только лексической единицы (глагола), но и модальности, свойственной этому сказуемому, даже если она отсутствует в первом члене, т.е. в единственном высказывании, которое мы можем непосредственно наблюдать.
Вот другой пример:
(6) Как кур во щи угодили.
В крайнем случае можно вообразить такую ситуацию, когда приходится констатировать, что действительно кур угодили во щи. Однако ясно, что восстанавливаемое высказывание нельзя искать на этом актуальном уровне. Не надо считать, что:
- во-первых, пресуппозируется прошедшее событие:
во щи попались куры,
- и что, во-вторых, утверждается:
и мы попались туда тем же образом.
Но также нельзя думать, что восстанавливаемое высказывание можно искать и на потенциальном уровне типа:
как рыба билась бы об лед.
[144]
Ведь если у рыб есть своеобразная манера биться об лед, то нельзя обнаружить у кур какую бы то ни было специальную манеру попадать во щи.
Можно предложить следующее истолкование:
Мы находимся в том же неприятном положении, как то неприятное положение, в котором находились бы куры, если бы они попали во щи.
Но тогда сравниваются не события, а последствия событий.
В) такой (N1) как N2.
До сих пор во всех исследуемых примерах во взаимоотношении находились два разных денотата: N1 и N2 никак не могли быть кореферентными. Мне кажется небезынтересным исследовать группу такой... как, поскольку тут ставится под сомнение возможность прямого прочтения некореферентности во втором члене. Возьмем последовательность такой Adj. N1 как N2.
(7) В переулках попадались солдаты с такими жесткими усами, как сапожные щетки (Гоголь).
Здесь усы сравниваются с сапожными щетками по общему качеству быть жесткими. Формально мы находим совершенно тождественную синтаксическую последовательность Adj. N1 как N2 в следующем примере :
(8) Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой нашего времени (Лермонтов).
Однако тут расслаивание высказывания совершенно иное: не дается в пример читателям какой-нибудь безнравственный человек, похожий своей безнравственностью на Героя нашего времени, и про которого дают понять, в добавок, что он является безнравственным человеком. Наоборот, N1 и N2 кореферентны: это один и тот же человек. Тут мы имеем дело с имплицитным предикатом:
Герой нашего времени — безнравственный человек, только на другом уровне, чем имплицитное предикативное отношение сапожные щетки жесткие: это имплицитное высказывание напоминается, возвращается из запасника памяти производителя актуального высказывания. Наоборот, высказывание :
Герой нашего времени - безнравственный человек не возвращается, не напоминается, а говорится, только иначе, этажом ниже, оно как бы сдвигается в сторону.
Итак, нужно строго различить разные уровни. Например:
(9) Я такого балбеса, как этот Лариосик, в жизнь свою не видала. (М. Булгаков. Белая гвардия).
N1 и N2 отсылают к одному индивидууму.
Пресуппозируется высказывание: Я увидала балбеса (референтное употребление). Но если стараться восстановить высказывание во втором члене, тот же N1 становится концептом, который определяет класс, к которому принадлежит N2: Этот Дариосик - балбес (атрибутивное употребление). Вот почему в позиции N1 можно найти имя во множественном числе, или имя, которое обозначает целый класс: человек, факт, явление, пример, натура, характер... В этой серии примеров у N1 атрибутивное употребление, тогда как в примере (7) у N1, было референтное употребление.
Последовательности такой N1 как N2 интересны тем, что в них возможна двусмысленность: N1 и N2 могут быть кореферентными или некореферентными.
(10) Уже мало оставалось для князя таких людей, как бабушка, которые были бы с ним одного круга (Л. Толстой).
Можно восстановить: бабушка - (человек, который) одного круга с князем.
Отсюда два возможных прочтения:
а) у N1 референтное употребление, и интерпретация N1 прозрачна
∃ x (х быть бабушкой; х быть одного круга с князем) ;
б) у N1 атрибутивное употребление, и интерпретация N1 непрозрачна:
∀ x (х быть одного круга с князем, то х быть редким)
Даже если разные интерпретации не равноценны, даже если одно прочтение вероятнее другого, в некоторых случаях можно колебаться. Например:
(11) Он хотел бы иметь такого ученика, как ты.
По-моему, можно здесь колебаться между сравнением и тождеством, между прозрачным и непрозрачным прочтением:
а) существует некто такой, кто есть как ты, и такой, кого хочет он.
Это прозрачная интерпретация, маловероятная, но, по-моему, возможная.
б) ∀x (если х как ты, тогда быть желанным им).
Это непрозрачная интерпретация.
Но есть и третья интерпретация:
с) Он хочет тебя в качестве ученика (а не в качестве соседа, или в качестве слуги, и т.д.).
Здесь наблюдается то, что я назвал бы "интенциональное огра-
[146]
ничение" (см. 2-ю часть).
Эти соображения позволяют мне дойти до последнего примера этой серии:
(12) A я уверен, что она любит такого, как ты, а не такого, как он. (Достоевский).
Здесь N1 сводится на нет. Я не думаю, что в данном случае приходится говорить о стирании, а скорее о невыражении одного элемента. Если есть эллипсис, то это эллипсис пустого, нулевого элемента, о котором можно сказать только то, что у него атрибутивная, а не референтная роль.
С) Приступим к последней серии этой первой части: N1k как N2n
(13) Его супруга - Машенька - веселая говорунья с глазами как вишни, была одета ярко. (М. Горький).
Тут два типа объяснения. Академические грамматики отказываются истолковать N2 как подлежащее стертого высказывания, и представляют это N2 как несогласованный определитель N1. В таком случае в N2 именительный падеж объясняется как именительный падеж номинации, как, например, в выражении "Как ваше имя?". Тут академические грамматики воспринимают слово КАК как союз. Однако во французских грамматиках в данном случае слово comme описывается не как союз, а как предлог: Elle avait des yeux comme des amandes = des yeux en amandes. Можно было бы тогда допустить существование в русском языке предлогов с именительным падежом, но тогда список этих необыкновенных предлогов быстро удлиняется:
(14) Был он неуклюжий, низкорослый, с руками словно грабли.
Мне кажется целесообразнее объяснить именительный падеж N2 синтаксической позицией подлежащего, но подлежащего такого высказывания, которое не нужно восстанавливать как финитное, поверхностное высказывание. Можно предложить следующую интерпретацию:
... с глазами, (которые были такими), как, (-ими) (являются) вишни.
Во всей этой первой части я пытался оправдать именительный падеж в последовательностях N1k как N2n позицией подлежащего: N2n является подлежащим, но иногда подлежащим невозможного поверхностного высказывания (например:
она любит такого, как ты → ты ... ? )
Если подвести итоги этой первой части, можно сказать, что в N1k как N2n элемент N2 всегда референтный, тогда как N1 может
[147]
быть либо референтным, либо атрибутивным. Проблема референции обстоит иначе во второй части.
II. N1k как N2k
Здесь наиболее ярко проявляется контраст между русским, флективным, языком, и французским языком, языком с артиклями. По-русски последовательность N1k как N2k получает противопоставленную интерпретацию по отношению к первой последовательности: тут N1 всегда референтное, a N2 может быть употреблен либо референтно (как сравнение), либо атрибутивно. Но в многочисленных случаях возможна двойная, неоднозначная интерпретация данной альтернативы: ставится под сомнение отношение кореференции или не-кореференции между N1 и N2.
1) Атрибутивное употребление N2.
Здесь наблюдается кореференция между N1 и N2. Падеж k в N2k объясняется удвоением, повторением синтаксического места N1, а не собственным местом в эллиптическом высказывании. Если нет эллипсиса, то не нужно прибегать к синтаксической трансформации предшествующего высказывания. Однако ситуация куда сложнее на уровне энунциации.
1.1. "'Атрибут".
Во французской грамматической традиции принято употреблять слово атрибут там, где по-русски говорится именная часть составного сказуемого.
Во всех нижеследующих примерах на уровне энунциации выявляется один только уровень утверждения в высказывании, т.е. один акт говорящего.
1.1.1. Атрибут прямого дополнения глагола.
— атрибутивные глаголы (где позиция атрибута принадлежит к обязательной валентности глагола).
(15) Докладчик охарактеризовал его как лучшего нашего поэта.
Такие глаголы, как характеризовать что-кого как что-кого, истолковать как, понять как, принять как, рассмотреть как..., функционируют как глаголы пропозиционального отношения со вставленным дополнительным предложением. Известно, что часто возможно восстанавливать связку, т.е. эксплицитную предикацию в предложениях, содержащих атрибут дополнения:
я считаю его гением = я считаю, что он гений.
Данный пример можно истолковать так:
'Я, субъект высказывания, передаю, что подлежащее высказывания ответствует за истинность отношения: он — лучший наш поэт.
[148]
Следует обратить внимание на то, что здесь акту производства высказывания не предшествует никакое свойство, все говорится одним актом высказывания. Однако опять-таки важно отметить и то, что никакой формальной чертой не отличается эта интерпретация от интерпретации как сравнения. Например:
(16) Мы приняли эти слова как похвалу.
Конечно, нужна немалая доля софизма, чтобы истолковать это предложение как сравнение: как принимают/принимали бы похвалу. Здесь слово похвала употребляется атрибутивно, но важно то, что ни одна формальная черта не позволяет отделить одну интерпретацию от другой.
Итак, в случае атрибутивного употребления: эти слова - похвала; но в случае референтного употребления (т.е. сравнения): эти слова - не похвала.
— атрибутивное употребление знаменательных глаголов.
Здесь подлежащее высказывания что-то делает и вместе с тем утверждает истинность предикативного отношения N1 (есть) N2, тогда как при атрибутивных глаголах оно лишь утверждает истинность этого предикативного отношения.
Однако в обоих случаях наблюдается только один уровень утверждения: отношение строится во время акта производства данного высказывания. Например:
(17) Он цитирует этих философов как представителей диаметрально противоположного направления.
1.1.2. Атрибут подлежащего
Здесь вариант предшествующей схемы, только сдвигается диатеза: слово КАК вводит атрибут подлежащего пассива в поверхностной структуре:
рассматриваться как...; быть понимаемым как...;
или атрибут непереходного глагола:
представляться как...
Отношение N1 (есть) N2 то же самое, что в предыдущем случае; это позволяет считать, что тут N2 на самом деле N2k. Иными словами, атрибут подлежащего после КАК является частным случаем N1k как N2k (вторая схема), а не N1k как N2n (первая схема). Например:
(18) Будущее советского языкознания представляется как бесконечный ряд новых открытий (Ф.П. Филин).
1.2.
Ту же схему N1k как N2n можно истолковать совсем иначе на уровне энунциации. Тут, как в случае 1.1. нет эллипсиса, тут
[149]
удваивается позиция актанта, но, и это ново, мы имеем дело с двумя утверждениями, причем второе утверждение сдвинуто по отношению к первому, оно пресуппозируется. С точки зрения энунциации совершаются два акта, а не один, как в случае атрибута: с одной стороны актуальное утверждение, с другой стороны напоминается, или упоминается некоторое знание, которое было уже сказано, или якобы было сказано, или могло бы быть сказанным прежде и в другом месте. Это имплицитная предикация.
— Ограничение интенции
(19) Отличники выдвинуты как кандидаты.
Тут принимается во внимание не экстензия N2, а его интенсия: они выдвинуты в качестве кандидатов, а не в качестве, например, послов.
— Обстоятельства причины или времени
Если в предикативном отношении проявляется причинность, невозможно употреблять "в качестве" или творительный падеж. Тогда можно противопоставить:
а) Его предлагали в профорги как самого подходящего кандидата
б) Его предлагали в профорги как кандидата (=в качестве кандидата)
В первом примере два акта высказывания, пресуппозируется (напоминается о том), что N1 есть N2:
он есть самый подходящий кандидат.
Наоборот, во втором примере только один акт высказывания: отношение между N1 и N2 строится в акте высказывания, а не импортируется извне.
1.3. Двусмысленность интерпретации: А или В?
Самую интересную проблему составляет выбор между одним или двумя утверждениями в одной и той же последовательности N1 как N2.
Сначала приведу пример, когда нет выбора, это глаголы с себя.
а) интерпретация как атрибута: предикативное отношение N1 есть N2 утверждается подлежащим высказывания:
(29) Он предложил себя как помощника.
Тут кореференция, тождество между N1 и N2.
Можно сказать: в качестве помощника, помощником, в помощники.
б) интерпретация как сравнения:
(21) Он вел себя как невоспитанный человек.
Тут нет кореференции, N2n является подлежащим эллиптического
[150]
высказывания, нельзя сказать "в качестве". Кроме того, предикативное отношение N1 есть N2 утверждается субъектом, а не подлежащим высказывания: это полифония.
Добавим, что по-французски противопоставление между двумя интерпретациями также формально обозначается, только совсем другими средствами:
Il s'est proposé comme Ø aide (нулевой артикль)
Il s'est conduit comme un mal elevé (неопределенный артикль)
Вернемся теперь к синтаксическому критерию заменяемости выражения в качестве. Это опасный критерий, потому что иногда приходится сначала выбрать интерпретацию, чтобы потом предложить заменяемость.
Например:
(22) История выдвинула нас вперед как строителей новой культуры.
(М. Горький, I-й съезд писателей).
Тут в единственной поверхностной структуре лежит проблема истолкования того, на каком уровне высказывалось отношение между мы и строители:
• 1-е истолкование:
... потому, что мы строители новой культуры.
Тут два утверждения, но на одном уровне информации для субъекта высказывания.
• 2-е истолкование :
… мы же строители новой культуры.
Здесь напоминается то, что уже известно, что было уже сказано, или могло бы быть уже кем-то другим сказано, или даже никем не сказано. Это уровень того, что Аристотель называл "докса", т.е. совокупность мнений, разделяемых определенным социумом. Но главное здесь, что докса не утверждается, а лишь упоминается.
• 3-е истолкование:
История превратила нас в строителей новой культуры.
Тут одно только утверждение, отношение мы/строители лишено всякой прежней ассертивности, лишено пресуппозиции, оно строится во время акта производства актуального высказывания.
• 4-е истолкование (сравнение):
История выдвинула нас вперед, как она выдвинула/выдвинула бы/ выдвигает строителей новой культуры.
Здесь мы и строители имеют разные денотаты, они не кореферентны. В тексте Горького это последнее истолкование мало правдоподобно. Но важно то, что на поверхности мы находим одну структу-
[151]
ру, которая может соответствовать одному или двум актам производства высказывания. Выбор истолкования зависит не от синтаксического знания, а от знания "доксы".
2) Сравнение :
Тут все просто: N2 объясняется эллипсисом: стирается избыточное сказуемое, N1 и N2 оба употребляются референтно, значит не может быть кореферентности:
(23) Тебя утешают как ребенка = как утешают/утешали бы ребенка.
3) Колебание между референтной и атрибутивной интерпретацией N2
И здесь снятие двусмысленности через заменяемость (в качестве, творительный падеж // словно; подобно тому, как) представляет собой интерпретацию, а не объяснение.
(24) Вам бы, кажется, как артиллеристу, надо пример показывать, а вы без сапог (Л. Толстой. Война и мир).
Проблема следующая: "вы" - артиллерист или не артиллерист?
В языках с артиклями противопоставляется нулевой артикль и неопределенный артикль:
(25а) Il a été vendu comme Ø esclave (=> Он раб)
(25б) Il a été vendu comme un esclave (=> Он не раб)
В некоторых языках противопоставляются союзы. Например в английском языке:
(25а1) He was sold as a slave (=> Он раб)
(25б1) He was sold like a slave (=> Он не раб)
В русском же языке противопоставление между референтным и атрибутивными употреблением N2 формально не обозначается. Например:
(26) Люблю его как брата
Тут возможны две интерпретации в зависимости от того, кореферентны ли N1 и N2:
a) экстенциональное прочтение:
Он не мой брат, но я люблю его, как если бы он был мой брат
б) интенциональное прочтение:
Он мой брат, и я люблю его в качестые, например, учителя математики
Другие славянские языки решают эту проблему каждый по своему: По-чешски союз jako функционирует точно как союз как по-русски:
- Mam ho rád jako bratra.
Наоборот, в польском языке противопоставляются два союза:
[152]
- Kocham go jako brata (=> он мой брат: интенсиональное прочтение)
- Kocham go jak brata (=> он не мой брат: экстенсиональное прочтение).
Вот теперь пример троякого прочтения, в зависимости от глагола:
(27) Он рассматривает родину как женщину ( N2 — атрибут) ;
(27а) Он любит родину, как женщину (пауза в интонации: N2 употребляется референтно, здесь сравнение);
(27б) Он любит родину как женщину (без паузы).
Тут он любит родину, учитывая то, что она женщина, или потому, что она женщина (причина), или он любит в родине женщину (ограничение интенсии), он любит то, что женственно в родине.
Отсюда идет целая серия типичных двусмысленностей, когда нужно выбрать между сравнением и ограничением интенсии:
(28) Муромский, как образованный европеец, подъехал к своему противнику и учтиво его приветствовал. (Пушкин)
Если Муромский - русский, это сравнение (некореферентность, экстенциональное прочтение). Если он европеец, тут интенсиональное прочтение, N1 и N2 кореферентны. Мне кажется, что данная двусмысленность проявляется систематически:
(29) Мы отвергаем структурализм, как методологию, представляющую собой разновидность философского неопозитивизма (Ф.П. Филин).
Эту фразу можно прочитать двояко:
а) ограничение:
Мы отвергаем в структурализме то, что делает его разновидностью неопозитивизма (но мы не отвергаем остальные его стороны).
б) причина:
Мы отвергаем структурализм, потому что это разновидность неопозитивизма (весь объект охватывается: экстенсиональное прочтение).
Заключение.
Я сначала показал, что эллипсис не всегда "легко" восстанавливается: иногда приходится прибавить или ввести модально- временную информацию, которой не было в исходном полном высказывании.
Но на втором этапе мы увидели опасность оперирования только эллипсисом: часто невозможно однозначно восстановить стертый элемент. Пришлось раздвоить предполагаемое глубинное высказывание во втором члене сравнения и учесть возможность восстановления импортированной пресуппозиции извне, из-за пределов данного текста.
Со времен М.М. Бахтина и В.Н. Волошинова мы знаем, что в высказываниях звучат разные голоса, и что одно высказывание может скрыть другое. Меня же здесь интересовали грамматические способы выявления полифонии в текстах.