[9]                
        Краткий наш доклад (О стадиях развития языка Н. Марра)^[1] написан давно, в 1949 г. (в разгар господства в советском языкознании «Нового учения о языке» акад. Н. Я. Марра).
        Доклад был написан по предложению тогдашнего руководителя Республики — Чарквиани Кандида Несторовича^[2], куратора 8-томного «Толкового словаря грузинского языка» (I т. — 1950 г., VIII т. — 1964 г).
        В 1949 г. Н. Я. Марра не было в живых (он скончался в 1934 году), но «Новое учение» Н. Я. Марра неограниченной властью пользовалось как воплощение единственной марксистской теории, противостоящей «буржуазной реакционной индоевропеистике».
        «Новое учение» Н. Марра создавалось в 1923—1926 гг. на основе четырехэлементного палеонтологического анализа: все языки якобы ведут начало от одного и того же материала (племенных названий: Sal, Веr, Jon, Rоš, и их многоразличных скрещений). Почему именно «четыре элемента», конечно, не уточнялось Н. Марром (вольная гипотеза об «изначальном состоянии»).
        Однако Н. Марр считал, что и теперь в любом слове можно и должно выявить исходный элемент: без этого сравнение языков недопустимо; если же элемент «выявлен», можно сравнивать без ограничений слова любых языков (китайского, финского, грузинского, еврейского...).
        Так насаждался неслыханный произвол в сравнении слов и языков.
        Никто не стал бы считаться с такими «суждениями», но это заявлял академик Марр, крупнейший востоковед, автор ценнейших исследований по армянской и грузинской филологии, известный исследователь картвельских языков и ряда других языков Кавказа.
[10]              
        С палеонтологическим элементным анализом внутренне связана и марровская теория стадиального развития: по исходному материалу в языках наблюдается единство, различаются же они по ступеням (стадиям) развития.
        Н. Марр и его «Новое учение» опиралось не только и не столько на научный авторитет старых работ Н. Марра.
        В 1928 году Н. Марр писал: «Теперь некуда уходить: от разлагающих старое учение семян яфетической теории нельзя спастись (!) ни в какой стране, ни в какой научной эмиграции, ни внешней, ни внутренней»^[3] .
        На подобных средствах прежде всего и держалось монопольное положение четырехэлементного палеонтологического анализа Н. Марра.
        Н. Марр скончался в 1934 году. Продолжатель Н. Марра — акад. И. И. Мещанинов — элементам (и их, фонетическому «обоснованию») посвятил статью «Основные лингвистические элементы (в яфетидологическом их освещении)»^[4], но после Н. Марра ни использованием элементов, ни их обоснованием не занимался.
        Однако от монопольного положения «Нового учения» не отказывался: монополия сохранялась на основе стадиально-типологических схем.
        В 1940 г. на заседании Отделения Литер. и Языка АНСССР, где обсуждался доклад А. С. Чикобава о сущности языка в понимании Пауля, Соссюра, Фосслера..., Марра... (с принципиальных установок советского языкознания), руководитель ОЛЯ акад. И. И. Мещанинов заявил, что Институт Языка и Мышления «не работает по элементам» и заслушанный доклад будет опубликован в «Известиях ОЛЯ АН СССР» (это вызвало возмущение ряда участников заседания).
        Доклад с критикой элементной палеонтологии Марра в «Известиях ОЛЯ» не был напечатан^[5], зато была напечатана редакционная статья И. И. Мещанинова, где палеонтологические элементы уже не отклонялись: «Новое учение» без элементов не получалось. Диктатура элементов продолжалась.
        В 1947 г., когда требовалось преодолеть тяжелые последствия военных лет, в Академии наук СССР была проведена дискуссия по вопросам биологии. Судьбы биологической науки оказались в руках акад. Т. Лысенко, автора стадиальной теории развития растений.
        Теория эта якобы могла обеспечить «двойной урожай картофеля»,
[11]    
«ветвистую пшеницу» и т. п. блага. Началась тяжелая эра монополии акад. Т. Лысенко и его стадиальной теории.
        В 1948 г. в Ленинграде Институт Языка и Мышления имени Н. Я. Марра провел специальную сессию, посвященную результатам дискуссии по вопросам биологии: если теория стадиального развития растений получила официальную санкцию, того же заслуживает теория стадиального развития языков Марра.
        В 1949 г. Президиум Академии Наук СССР на специальном заседании обсудил «положение на лингвистическом фронте» и постановил: считать «Новое учение» акад. Н. Марра единственной материалистической марксистской теорией языка; а все, несогласное с нею, решительно устранить.
        Правда, это не было постановлением директивного органа, но постановление исходило от самого авторитетного научного учреждения Страны; монополия в советском языкознании была признана за «Новым учением» Н. Марра.
        Инакомыслящих обвиняли во всех смертных грехах — идеологических, политических.
        Ждали оргвыводов. Они уже принимались по местной инициативе (так в Армении из Ереванского гос. университета были отстранены акад. Грачья Ачарян, известный лингвист, и академик-секретарь ОЛЯ акад. Гр. Капанцян).
        1949 г. был не из легких в советском языкознании.

         * * *

        В начале статьи было отмечено, что весной 1949 г. мне было поручено написать статью о «стадиях развития языка» Н. Марра.
        В начале апреля 1950 г. меня предупредили из директивного органа нашей Республики, что на днях мне предстоит поездка в Москву: «Вопросы языкознания будут там обсуждаться с секретарями ЦК и Вам следует подготовиться».
        И вот 10 апреля вечером мы (первый секретарь К. Чарквиани, Председатель Совета Министров Республики, два министра и я) оказались в Москве на даче И. Сталина.
        Обсудили лишь вопросы языка: замечания Сталина о «Толковом словаре грузинского языка» (первый том которого перед тем вышел) и вопрос о «Новом учении» Н. Марра...
        Было решено провести дискуссию; дискуссионную статью поручили написать мне: «Напишите, посмотрим. Если подойдет, напечатаем. А это ваш доклад, возвращаю», и Сталин положил на стол папку (с докладом о стадиях языка), но тут же добавил: «Впрочем, пока оставлю у себя: посмотрим, как об этих вопросах Вы теперь напишете, а потом доклад верну».

         * * *

[12]              
        Дискуссионную статью, написать которую мне поручили 10 апреля 1950 г.. И. Сталин читал два раза и делал свои замечания. Для их обсуждения мне пришлось дважды побывать на даче И. Сталина, где обсуждения эти длились по 2—3 часа.
        Сталин терпеть не мог неясностей. Вопросами языка он интересовался по существу в связи с национальным вопросом. Вопреки распространенному мнению, спорить с ним можно было. Бывало он и соглашался («В этом Вы, пожалуй, правы!»).
        О палеонтологическом элементном анализе Марра («Гадания на кофейной гуще», как это во время дискуссии называл Сталин) он информации не имел, но ультралевая крикливая фраза Марра его отнюдь не убеждала («Марр много кричал о марксизме, но он не был марксистом» — его выражение на встрече 10.IV. 1950 г.).
        Положительно к Марру И. Сталин, видимо, не относился и до дискуссии.
        Так, летом 1930 г. на XVI съезде И. Сталин имел возможность слушать приветственное выступление Н. Марра от имени ВАРНИТСО^[6] (характерное для Н. Марра не только по стилю):
        «С первых же Октябрьских дней я встал по мере своих сил плечом к плечу с товарищами-коммунистами и вместе с беспартийными созвучного закала помогал делу беспримерного по размаху революционного научно-культурного строительства... Октябрьская революция раскрепостила всех трудящихся, в числе их и ученых, томившихся в плену беспросветного идеализма».
        «В условиях полной свободы, которую дает науке Советская власть, помогающая самым смелым, самым дерзким научным исканиям в области подлинного материалистического мировоззрения, я старался развивать и продолжаю, уже с новыми кадрами научных работников-коммунистов и стойких беспартийных соратников, развивать теоретическое учение о языке, в области которого я веду свою научную работу. Осознав фикцию аполитичности и, естественно, отбросив ее, в переживаемый момент обострившейся классовой борьбы я твердо стою на своем посту бойца научно-культурного фронта — за четкую генеральную линию пролетарской научной теории и за генеральную линию коммунистической партии. Такой беспартийный, я думаю, имеет право быть уполномоченным для высокой части огласить перед вами, товарищи, ответственный документ от имени ВАРНИТСО»^[7]
[13]              
        Будучи руководителем делегации ВАРНИТСО, беспартийный Н. Марр выступил на XVI съезде ВКП(б) с речью, которой позавидовал бы старый член партии.
        Вскоре Н. Марра приняли в Партию, и он решил расправиться с инакомыслящими.
        Прежде всего это касалось Тбилисского университета, где в 1933 году ему предлагали быть ректором (работник ЦК КП Грузии К. Орагвелидзе), но Москва не дала согласия (Марр был вице-президентом АН СССР).
        Неожиданно возник в Москве вопрос о чествовании 45-летия научной деятельности Н. Марра (дата неюбилейная!), что не могло не насторожить его (Н. Марр не дожил до 45-летия научной деятельности).

         * * *

        В один из очередных дней обсуждения текста проекта доклада И. Сталин вне контекста произнес: «А Лысенко никому жить не дает» (проработки биологов Тр. Лысенко, обвинения биологов в «вейсманизме — морганизме» не одобрялись, видимо, И. Сталиным).
        В следующий раз он повторил: «Лысенко ведь никому жить не дает».
        «Говорят, — сказал я, — двойной урожай картофеля, ветвистая пшеница» (об этом тогда много писалось в газетах!).
        «Двойной урожай картофеля! Ветвистая пшеница» — это еще вопрос: Лысенко же жить никому не дает», и добавил: «Мы будем его критиковать!».

         * * *

        «Стадиальное развитие растений» Тр. Лысенко было основой для того, чтобы требовать монопольного положения для «стадиального учения о языке» Н. Марра (со стороны последователей Н. Марра).
        Теперь выявилась несостоятельность и того, и другого.

         * * *

        Характерен эпизод, свидетелем которого мы стали во время первой встречи с И. Сталиным на его даче (10.IV.1950).
        Ему стало известно, что в Армении освобождены от работы несогласные с «Новым учением» Н. Марра, академики АН Арм. ССР Грачья Ачарян (из Ереванского университета) и Гр. Капанцян (академик-секретарь АН Арм. ССР). И. Сталин расспросил нас об этих специалистах и затем вызвал тут же но телефону из Еревана секретаря ЦК КП Армении Арутюнова.
[14]              
        Разговор был кратким.
        Поздоровавшись, И. Сталин спросил:
        «У Вас там снимали профессоров Ачаряна и Капанцяна?»...    
        «Почему?»...
        «Других причин не было?»...
        «Неправильно, товарищ Арутюнов, поступили...»
        И положил трубку.
        Откровенно говоря, мы выслушали разговор с чувством глубокого удовлетворения.
        Акад. Ачарян и акад. Капанцян были восстановлены на работе еще до начала дискуссии.

         * * *

        Наша статья «О некоторых основных вопросах советского языкознания» была напечатана в газете «Правда» 9 мая 1950 года (этим открылась известная дискуссия по вопросам советского языкознания) .

         СТАДИАЛЬНАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ АКАД. Н. МАРРА

         (Доклад от 21 апреля 1949 г.)

        Ядро яфетической теории акад. Н. Я. Марра составляет палеонтологический метод: с этим методом внутренне связаны два теоретических положения: 1) об единстве глоттогонического (языкотворческого) процесса и 2) о стадиальном (ступенчатом) развитии языков (стадиальная классификация языков).
        Эти-то положения и объявляются основным приобретением яфетической теории, как нового учения о языке, опрокидывающим расистские принципы буржуазной лингвистики.
        Так ли это? Ответить на этот вопрос можно будет, выяснив: На чем основано учение о стадиях языка? Что оно утверждает? К чему ведет?
        Начнем с узлового момента — с палеонтологического метода. Палеонтология языка изучает древнейшие состояния человеческой речи. В яфетической теории акад. Н. Марра методом палеонтологии служит анализ по элементам (т. н. четырехэлементный анализ).
        Формула этого анализа гласит: Все слова всех языков земного шара состоят из четырех элементов (Сал, Бер, Ион, Рош). «В лексическом составе какого бы то ни было языка нет слова, содержащего что-либо сверх все тех же четырех элементов». «Без разложения слова на наличное в нем количество элементов нельзя сравнивать, без такого анализа сравнительный метод недействителен»^[8].
[15]              
        Анализ по элементам — это «техника нового учения о языке». Она не исключает сравнения; напротив, это и есть новая техника, сравнения, — сравнения по элементам. Что можно сравнивать? Любые слова любых языков: грузинское слово можно сравнивать с китайским так же, как и с латинским, с арабским — так же, как и с чувашским, с турецким так же свободно, как и с баскским... Стоит только высмотреть, какой элемент «лежит» в основе слова. Так, напр., акад. Н. Марр и сравнивает: грузин. цкали «вода», армян, джур «вода», турец. су «вода», китайское шуй «вода»; все они восходят к элементу Сал... С помощью элементов «сравниваются» друг с другом рус. из-рек-ать, сван, ракв «сказал», арм. дзайн «голос»,, груз. эна «язык», англ, tongue «язык», лазское чанапа «звать». Благодаря элементному анализу акад. Н. Марр утверждает, что «Яфет»; «Карапет», «Прометей» лингвистически одно и то же. Путем того же элементного анализа Н. Марр «устанавливает», что культура — турецкое слово (см. Н. Марр, О лингвистической поездке в Восточное Средиземноморье, 1934, с. 95)^[9].
        Таков метод анализа по элементам нового учения о языке, яфетической теории акад. Н. Марра.
        Допустим на мгновение, что это так и есть: допустим, что все слова всех языков земного шара восходят к четырем элементам (Сал, Бер, Йон, Рош).
        Что вытекает из этого? К чему ведет утверждение об изначальности четырех элементов?
        Раз все языки идут от одних и тех же (четырех) элементов, у всех языков общее происхождение:     следовательно,         нет и не           может быть языков, различных по исходному языковому материалу, различных по исходному корнеслову (выходит, что — говоря техническим языком — все языки одного корня).
        Итак, элементы — этот общий исходный материал — по Н. Марру — обусловили единство происхождения и в дальнейшем — единство языкотворческого (глоттогонического) процесса: единство, а не единообразие процесса (без общего исходного материала — при наличии общих факторов развития — мы имели бы единообразие, а не единство языкотворческого процесса). Единое начало речи человеческой, единый процесс языкотворчества — диктуется единством исходного материала (четырех элементов).
        Но разные-то языки ведь налицо: разные — по словарному сос-
[16]    
таву, разные — по строению слова, разные — по строю предложения, более или менее разные по звуковому составу: факт буквально общеизвестный.
        Откуда эта разница пошла? Раз изначальный материал у всех языков общий, раз процесс языкотворчества единый, как возникли разные языки? Чем обусловлено различие языков? Ответ Н. Марра гласит: разные языки олицетворяют разные ступени развития: различие языков обусловлено местом, которое принадлежит тем или иным языкам (группы языков, семьи языков) в едином процессе языкотворчества (глоттогонии).
        Крупные отрезки единого языкотворческого процесса Н. Марр именовал стадиями развития. В пределах одной стадии может уместиться несколько языковых систем (т. е. языковых семей).
        Чем обусловлены разные стадии? Они выражают «сдвиги в языке и мышлении», обусловленные «сдвигами в технике производства» — таков общий ответ.
        Каковы должны быть эти «сдвиги в языке», чтобы можно было говорить о новой стадии? Иными словами: по каким признакам выделяется «стадия языка»? Неизвестно: ответа на этот вопрос не найти ни у Н. Марра, ни у его последователей^[10].
        Сколько лингвистических стадий имеется в наличных языках? Точно не известно. Ориентировочно Н. Марр распределяет по стадиям развития в виде следующей схемы:
        I. Языки... первичного периода: 1. Китайский, 2. Языки средне- и дальнеафриканские.
        II. Языки...вторичного периода: 1. Угро-финские, 2. Турецкие, 3. Монгольские.
        III. Языки...третичного периода: 1. Яфетические языки, 2. Хамитические языки (ближне- и дальнеафриканские).
        IV. Языки...четвертичного периода: 1. Семитические языки (араб., евр.)... 2. Индоевропейские языки (классические письменные: индийский, греческий, латинский)... Н. Марр, «Почему так трудно стать лингвистом-теоретиком?» — Избр. работы, т. II, с. 405.
        В этой схеме языки расположены в четыре хронологических яруса сообразно с тем — «когда они возникли», «какую ступень развития представляют».
        Как видно из схемы, китайским языком начинается развитие, индоевропейскими же языками стадиальное развитие замыкается. Какое же место занимают наши языки, иберийско-кавказские языки (яфетические языки — по терминологии Н. Марра)? Наши языки в
[17]    
схеме Н. Марра стоят ступенью ниже, чем индоевропейские языки, — они отнесены к третичному периоду, — они предшествуют индоевропейским языкам: индоевропейские языки не что иное, как последующая ступень, яфетические языки — предшествующая ступень.
        Н. Марр пишет: «Индо-европейские языки представляют собою лишь новую формацию^[11] тех же яфетических языков» (Избранные работы, т. I, Л., 1933, с. 187).
        Как возникла эта новая формация? Н. Марр говорит: «Индоевропейские языки... порождение особой степени скрещения, вызванной переворотом в общественности в зависимости от новых форм производства, связанных, по-видимому, с открытием металлов и широким их использованием в хозяйстве» (Н. Марр. Индоевропейские языки Средиземноморья. — Избр. работы, т. I, с. 185).
        Итак, факт установлен; объяснение тоже дано:   развитие металлургии — это в базисе; трансформация яфетических языков в индоевропейские — это в надстройке; «сдвиги в технике производства» — «новая ступень в развитии языков!» Словом, подлинный марксизм, научно-обоснованное положение!
        Странно только одно: творцами металлургии являлись наши народы (яфетиды); это общеизвестно (сам Н. Марр раньше не раз это подчеркивал). Металлургия развивалась у яфетических народов; это вызвало развитие соответствующих языков, а в результате этого народились… индоевропейские языки. А сами-то яфетические языки?
        Они застряли на третичном периоде, т. е. сидят на той же ступени развития, на какой и обретались до развития металлургии.
        Как мыслимо такое положение? Определенного ответа на это у акад. Н. Марра не найти (вообще, неясность и служит надежным панцирем яфетической теории)^[12].
        Судя по отдельным высказываниям Н. Марра, картина развития представлялась ему примерно так: язык = «родитель» застревает на своей ступени (стадии), «рожденный же язык» двигается дальше.
        Вот как высказывается Н. Марр: «Языки всего мира представляют продукты одного глоттогонического процесса, в зависимости от времени возникновения принадлежа к той или иной системе, сменявшей одна другую, причем языки смененных систем отличают народы, отпавшие от общего мирового движения — независимо от того, вовлечены ли они снова мировым хозяйством и мировой общественностью в круговорот мировой жизни — прошли новый исторический путь своего высокого культурного развития с языком оторванной от об-
[18]    
щего развития системы или с языком отжившей системы — или те или другие народы застряли и хозяйством и общественностью целиком на соответственных ступенях развития человечества» (Н. Марр. Язык. — Избр. работы, т. II, с. 135).
        Смысл этой фразы сводится вот к чему: в процессе единого языкотворчества одни системы (группы, семьи языков) сменяются другими; смененные системы — это отжившие системы; такие отжившие языки характерны для народов, «отпавших от общего мирового движения».
        Такие языки (т. е. смененные языки) застревают на определенной стадии: дальше уж им не двинуться, даже если говорящие на таких языках народы снова будут «вовлечены в круговорот мировой жизни — мировым хозяйством и мировой общественностью»: придется довольствоваться языком отжившей системы, придется с таким языком проходить «новый исторический путь высокого культурного развития».
        Это, конечно, в лучшем случае, в худшем же случае можно «застрять» не только языком, но и хозяйством и общественностью на определенной «ступени развития человечества».
        Словом: выключение из «мирового движения» прерывает развитие языка, включение же обратно в это злополучное мировое движение не возобновляет развития.
        Стало быть, приговор «смененным языкам», языкам, отпавшим от мирового движения, — окончательный: языки закреплены на определенных ступенях развития единого глоттогонического процесса,— история указала им пределы, иже не прейдеши.
        Такими отпавшими от «мирового движения» смененными языками и заполнены первый, второй и третий периоды стадиальной схемы Н. Марра. Только таким застыванием на определенных стадиях и можно объяснить, что теперь налицо и китайский язык (язык первого периода) и индоевропейские языки (языки четвертичного периода): языки всех четырех стадий существуют рядом друг с другом.
        Какова участь наших языков по стадиальной схеме Н. Марра? Яфетиды — эти творцы металлургии, участвуя в процессе «мирового движения», вызвали к жизни индоевропейские языки; но отпавши от «мирового движения», застряли на третичном периоде, не дотянув до «четвертичного»; «четвертичный» период — самая поздняя по времени возникновения и самая высшая по ступени развития стадия — оказалась уделом семитических (араб., евр.) и индоевропейских языков.
        Яфетические языки не достигли четвертичного периода, они — если верить яфетической теории Н. Марра — его никогда не достигнут: яфетические языки «смененная система», отпавшая от «мирового движения».
        Стало быть, грузинский язык не дорос до латинского: застрял на более, ранней ступени развития; ранняя ступень равнозначна низшей ступени — и к этой ступени он пригвожден согласно стадиальной схеме Н. Марра.
[19]              
        Таков приговор истории, если верить яфетической теории. Этот приговор, впрочем, вряд ли кого смутит: народов, выбивших из потока исторического развития и неспособных к развитию, материалистическая наука не знает; неизвестны и такие языки.
        Яфетические языки (т. е. иберийско-кавказские языки) не какая-то мифическая стадия развития, к тому же еще застывшая в своем развитии в угоду надуманной схеме яфетической теории.
        Яфетические языки — живые представители древней многочисленной группы языков, носители которых выступают в истории человечества создателями древней цивилизации Передней Азии, цивилизации, вскормившей греко-римскую древнюю цивилизацию и, следовательно, всю культуру Западной Европы.
        Мертвые языки этой древней цивилизации — хеттские языки, хурийский, урартский (или халдский) не являются ни индоевропейскими, ни семитическими, ни урало-алтайскими (по мнению наиболее авторитетных специалистов данных языков)^[13].
        Эти языки своеобразны; они генетически могут быть увязываемы лишь с такими же своеобразными живыми языками иберийско-кавказского круга (куда входит также и баскский язык). Перед нами самобытный мир хеттско-иберийского круга языков.
        Так думал в одно время и Н. Марр. Так думают поныне многие авторитетные специалисты, притом не только наши советские ученые, но и зарубежные, которые общественно вряд ли заинтересованы в признании генетической связи, между нашими языками и древними языками Передней Азии.
        «Мы должны согласиться с Шухардтом в том, — писал, напр., итальянский лингвист-полиглот Тромбетти, — что в области Кавказа сконцентрировались народы, которые раньше были распространены на значительно более широкой территории. Новейшие исследования, как видно, в действительности сходятся на том, что с исконной кавказской группой языков более или менее непосредственно связаны следующие языки: Халдский, Митанни (Хурийский), Эламский, Хеттский, Этрусский, Критский, Иберийский (в Испании) и Баскский» (См. А. Дирр. Введение в изучение кавказских языков, 1928 г., на нем. яз.).
        Так пишут — вынуждены писать силой вещей! — зарубежные специалисты. К лицу ли советским ученым — вопреки очевидным фактам утверждать: нет, эти языки всего на всего ступень развития, притом еще застывшая, отпавшая от общего процесса «мирового развития».
        Акад. С. Джанашиа, говоря о том, что акад. Н. Марр много потрудился над изучением яфетических языков, замечает: «Впослед-
[20]    
ствии, однако, Н. Марр впал в заблуждение, признав яфетическими все языки на определенной древней ступени их развития». (И. Джавахишвили, Н. Бердзенишвили, С. Джанашиа. «История Грузии», рус. текст., издание 1946 г., с. 17). Автор в том именно и видит заблуждение Н. Марра, что яфетические языки были объявлены стадией развития.Судьба яфетических языков в стадиальной схеме Н. Марра показательна. Не в лучшем положении оказываются и другие языки (кроме индоевропейских и семитических языков, конечно).
        Как решался вопрос об этих языках в «старой лингвистике»? В виду имеется сравнительно-историческая лингвистика, возникшая, как видно, из названия — в результате применения исторической точки зрения на язык.
        Сравнительно-историческая лингвистика группирует языки по происхождению (по генеалогическому принципу), предполагая разный исходный языковой материал. Так, напр., название числа «три» звучит по латински tres («трес»), на древ.-индийском языке trayas («траяс»); у русского, латинского, индийского в данном случае общий исходный языковой материал. Так, напр.: название числа «три» звучит «сами», на турецком — «уч»: груз, «сами» нельзя свести ни к турецкому «уч», ни к латинскому «трес»; это разные корни. Их нельзя сравнивать: грузинский язык не родственен ни с индоевропейскими языками, ни с турецким языком.
        Родственные языки образуют группу — т. н. «семью языков». Таковы, к примеру: хеттско-иберийская семья (с живыми иберийско-кавказскими языками), индоевропейская семья, семитическая семья, угро-финская семья.
        Такова генеалогическая классификация языков по семьям (т. е. по происхождению, по исходному материалу).
        В генеалогической классификации семьи языков располагаются, если можно так выразиться — «в плоскости горизонтальной», «рядом друг с другом» — имея самостоятельное происхождение, конкретную языковую индивидуальность и самостоятельные исторические пути развития (что, конечно, не исключает единообразия определенных моментов в развитии, обусловленного общими моментами в развитии общественно-экономической жизни народов; но это единообразие, а не единство, поскольку исходный материал развития различный).
        Сравнительно-исторический метод призван осветить исторические пути развития языков в пределах отдельных семей и лишь затем заняться вопросом об историческом взаимоотношении различных семей, насколько то позволяют конкретные материалы.
        Сравнительно-историческому языковедению лестную характеристику дал Энгельс (см. «Анти-Дюринг», изд. VI, с. 233); сравнительно-исторический метод применялся Энгельсом в его лингвистических исследованиях (Маркс называл Энгельса специалистом сравнительного языкознания).
[21]              
        На точке зрения генеалогической классификации стоит Энгельс в своих работах («Анти-Дюринг», «Происхождение семьи, частной собственности и государства», исследования о германских диалектах).
        Отсюда, между прочим, видно, насколько несостоятельно утверждение Н. Марра, будто генеалогическая классификация является расистским понятием.
        Яфетическая теория Н. Марра отбросила сравнительно-исторический метод: его заменил палеонтологический метод (анализа по элементам). Яфетическая теория Н. Марра отрицает различное по материалу происхождение языков. Генеалогическую классификацию заменила стадиальная классификация: горизонтальное расположение сменилось вертикальным — по месту, занимаемому в едином глоттогоническом процессе.
        Сведя все языки к четырем элементам, Н. Марр обезличил языки, приравняв все богатство человеческой речи к производным мистическим четырем элементам.
        Расположив же эти обезличенные языки по ступеням развития, утверждает исключительное превосходство индоевропейских (и семитических) языков: никакие языки не достигли той ступени, на которой оказались индоевропейские языки, — все другие застыли на более или менее ранних, архаических ступенях^[14].
        И все это под видом борьбы с расизмом. Но до такого утверждения ведь ни один расист не доходил!
        Основное зло яфетической теории Н. Марра — «учение об элементах», палеонтологический анализ по элементам. Мы видели, к чему он ведет. Откуда же он взялся? Как и где удалось все-таки доказать, что все языки идут от четырех элементов (Сал, Бер, Ион, Рош)? Нигде никто этого не доказывал: такое вообще недоказуемо. Более странно другое: у Н. Марра нигде и не дана попытка доказать основное свое положение; невероятно, но факт! (Эти элементы — названия племен — произвольно были подобраны Н. Марром: племенные названия, мол, самые древние слова!).
        На докучливые вопросы — почему именно четыре элемента, И. Марр давал фантастические разъяснения (в роде: четыре части света — четыре элемента!), договорившись наконец до того, что «некоторые вещи доказывать нет надобности, их можно показывать» (Н. Марр: «К бакинской дискуссии об яфетидологии и марксизме», 1932, с. 44).
        Таким образом, недоказуемая теорема была объявлена аксиомой.
[22]              
        Вообразим, что вначале (т. е. много десятков тысяч лет назад) было четыре элемента. Отсюда образовалось несколько сот языков и по меньшей мере несколько тысяч корней. Можно ли теперь докопаться до этих корней, установить какой элемент лежит в основе слова (по Н. Марру, «без этого сравнительный анализ недействителен»)?
        Искать такие изначальные элементы в словах современных языков, значит упразднить историю, породившую множество разнообразнейших языков, это значит низвести науку (о языке) до уровня знахарства.
        Учение об элементах Н. Марра есть выражение чудовищного антиисторизма, это отказ от элементарных научных способов мышления.
        Характерно, что турецкие расисты ухватились за принцип элементного анализа Н. Марра; только нашли более удобным «все слова всех языков земного шара сводить не к четырем, а к одному элементу — турец. «гюн» «солнце»: таким нехитрым способом «было доказано», что все языки произошли от турецкого языка!
        Каковы выводы?
        1. Стадиальная классификация языков (учение о языках) Н. Марра тесно связана с палеонтологическим методом (анализ по элементам!) и с положением об единстве глоттогонического (языкотворческого) процесса яфетической теории.
        2. Стадиальная классификация языков Н. Марра, вытекающая из учения об элементах, научно несостоятельна, общественно неприемлема.
        Вопреки голословным заявлениям Н. Марра стадиальная классификация не только не подрывает принципиальных основ лженаучного расизма, но с внутренней неизбежностью сама ведет к антимарксистским, антинаучным расистским утверждениям.
        3. Только при незнакомстве с реальным положением вещей или же при полном отсутствии чувства ответственности можно утверждать, что палеонтологический анализ (по элементам), положения об едином глоттогоническом процессе и стадиальной классификации языков в яфетической теории Н. Марра являются достижениями советской материалистической лингвистики: эти        «достижения» могут лишь дискредитировать материалистическую науку о языке, — советскую лингвистику.
        4. Корень злоключений яфетической теории Н. Марра — чудовищный антиисторизм Воплощение этого антиисторизма — анализ по элементам: он определяет собою основные моменты яфетической теории Н. Марра как в позитивной, так и в негативной части (критика буржуазной лингвистики).
        От элементного анализа последователи Н. Марра отказались в
[23]    
1940 г. Положения же, порожденные этим анализом[15], до сих пор преподносятся как достижения материалистического языкознания.
        5. Это наблюдается не только в малоответственных выступлениях некоторых «лингвистов без языка» (напр., Г. П. Сердюченко в «Литературной газете»).
        Управление педагогическими вузами Министерства Высшей Школы обязывает подведомственные учреждения включать в программу по «Введению в языкознание» учение о стадиях, учение об единстве глоттогонического процесса Н. Марра в качестве необходимого учебного материала.