[550]            
        Хотя Александръ Аѳанасьевичъ Потебня (1835—1891) самъ сознавался въ томъ, что П. Лавровскій указалъ ему дорогу въ область славянской филологіи, которую онъ и выбралъ своею спеціальностью, все-таки между дѣятельностью Лавровскаго, какъ учителя, и Потебни, какъ ученика, не замѣтно почти ничего общаго. Потебня самъ простосердечно заявлялъ, что
[551]  
не считаеть себя послѣдователемъ Лавровскаго. Онъ стоитъ, на мой взглядъ, въ ряду современныхъ съ нимъ русско-славянскихъ филологовъ очень высоко: трудно указать другого, который могъ бы стать въ уровень ему по глубоко-мысленному пониманію явленій языка и по философской проницательности. Его отличало прекрасное свойство беззавѣтнаго служенія наукѣ какъ священному дѣлу, не допускающему субъективнаго произвола, а требующему абсолютнаго преклоненія передъ истиной, передъ логикой фактовъ. Пишущій эти строки вмѣняетъ себѣ въ нѣкоторую заслугу, что онъ въ 1874 году осеныо, уѣзжая черезъ Петербургъ за границу, обратилъ вниманіе надлежащихъ круговъ (черезъ Бестужева-Рюмина) на значеніе изслѣдованій А. Потебни, бывшихъ покрытыми мракомъ неизвѣстности вслѣдствіе того, что они печатались въ провинціальныхъ изданіяхъ. Какь поздно въ Россіи и за границею стали цѣнить лингвистическую и философско-філологическую дѣятельность Потебни, доказываетъ странный фактъ, что даже Миклошичу большая часть трудовъ Потебни осталась неизвѣстной.
        Потебня, происхожденіемъ малороссъ, родился въ Полтавской губерніи 10 сентября 1835 года. Онъ принадлежалъ по своимъ годамъ второму, младшему поколѣнію русскихъ филологовъ, распространявшихъ свое научное вниманіе на совокупную область славянскихъ языковъ и литературъ, хотя и не былъ записнымъ славистомъ. Проходя среднеучебное заведеніе въ Радомѣ, онъ выучился въ молодости польскому языку; въ университетъ же попалъ въ Харьковъ въ 1851 г., сначала на юридическій, потомъ на историко-филологическій факультетъ. Здѣсь не осталась безъ вліянія иа него не столько личность, сколько литературная дѣятельность (южнорусскія народныя пѣсни) извѣстнаго профессора А. Л. Метлинскаго, а П. Лавровскій посвятилъ его въ таинства славянской филологіи. «Мысли» И. И. Срезневскаго о русскомъ языкѣ, изслѣдованіе Костомарова «Объ историч. значеніи русской народной поэзіи» и сочиненіе Буслаева «Объ эпической поэзіи» запечатлѣлись глубоко въ его воспріимчивой душѣ. Окончивъ въ 1856 г. университетскій курсъ, онъ былъ по рекомендаціи Лавровскаго оставленъ при университетѣ и приготовилъ магистерскую диссертацію: «О нѣкоторыхъ символахъ въ слав. народной поэзіи» (1860). Тогда какъ это сочиненіе обнаруживало его наклонность, никогда не покидавшую его, къ изученію произведеній народнаго творчества, слѣдующій трудъ его «Мысль и языкъ» (Ж. М. Н. Пр. 1862 г., перепечатано въ Харьковѣ въ 1892 г.), свидѣтельствовалъ о его наблюденіяхъ надъ языкомъ съ философской стороны. Онъ самъ говорилъ, что эта наклонность къ вопросамъ, не имѣющимъ непосредственнаго такъ называемаго житейскаго значенія, каковъ исчерпывающій все языковѣдѣніе вопросъ объ
[552]      
отношеніи мысли къ слову, у него не объясняется школою. Она могла быть дана ему самой природой, заставлявшей его сосредоточиваться и работать уединенно. Въ 1862 году откомандированный за границу, онъ изучалъ подъ руководствомъ А. Вебера довольно механическимъ способомъ (извѣстнымъ хорошо и мнѣ) санскритскій языкъ, но это ученіе, по собственнымъ его словамъ, продолжалось только одинъ семестръ. «Время тогда было мало располагавшее къ такимъ занятіямъ: стала одолѣвать тоска, и я черезъ годъ самовольно вернулся въ Россію» — этими мало объясняющими словами онъ самъ охарактеризовалъ свою командировку, о которой три отчета его за 1862—3 годы напечатаны въ Ж. М. Нар. Пр. (части СХVII, 1863 г. № 1, стр. 49— 50; № 3, стр. 253—4 и части СХХ, № 10, стр. 9—10). Первые плоды его тогда же начавшейся филологической дѣятельности стали появляться въ воронежскихъ «Филологическихъ Запискахъ» и, будучи чисто грамматическаго содержанія, изъ области фонетики, обращали на себя мало вниманія. Объ изслѣдованіи его, значительно дополняющемъ и исправляющемъ сочиненіе П. Лавровскаго «О полногласіи» (въ Фил. Зап. за 1864 г.), вышелъ мой отзывъ въ загребскомъ Rad’ѣ кн. XIV. 200—9. Въ 1865 г. онъ началъ свои прекрасныя діалектологическія наблюденія надъ нарѣчіями русскаго языка статьею: «О звуковыхъ особенностяхъ русскихъ нарѣчій» — обѣ статьи вмѣстѣ вышли отдѣльно подъ заглавіемъ «Два изслѣдованія о звукахъ русскаго языка» (Воронежъ 1866 г. 8° — 156 стр., изъ Филол. Записокъ за 1864—1865 г.). Никто не умѣлъ въ то время такъ хорошо и правильно, съ чисто научной точки зрѣнія, анализировать діалектическія, звуковыя особенности русскихъ нарѣчій, какъ Потебня, при чемъ онъ въ особенности подробно входилъ въ характеристику болѣе извѣстныхъ ему малорусскихъ нарѣчій. Матеріалъ, которымъ онъ могъ въ то время располагать для своихъ наблюденій, былъ весьма ограниченъ. Продолженіе этихъ изслѣдованій какъ разъ по малорусскому языку вышло въ тѣхъ же Фил. Запискахъ за 1870 годъ: «Замѣтки о малорусскомъ нарѣчіи» (Воронежъ 1871 г. 8° — 134). Мнѣ кажется, эти изслѣдованія, несмотря на ихъ строго научный характеръ, сначала извѣстнымъ сферамъ не были по вкусу: въ нихъ усматривалось проявленіе малорусскаго сепаратизма. Однако А. Потебня доказалъ между прочимъ своей обширной рецензіею на сочиненіе П. И. Житецкаго «Очеркъ звуковой исторіи малорусскаго нарѣчія» (Кіевъ, 1876, стр. 376), помѣщенной въ Отчетѣ о 20-мъ присужденіи премій графа Уварова (1878, 764—839; отд. отт. 76 стр.), что у него не только не было никакихъ заднихъ мыслей, но что онъ не стѣснялся даже возражать и противъ другихъ тамъ, гдѣ ему казалось, что группировка фактовъ сдѣлана односторонне или тенденціозно.
[553]                    
Въ этомъ отношеніи онъ стоялъ несравненно выше, напр., галицкаго ученаго О. Огоновскаго.
        Изслѣдованіямъ по народной поэзіи и вообще этнографiи, съ наклонностыо къ миѳологическимъ объясненіямъ — въ этомъ отношеніи онъ былъ довольно близокъ къ Буслаеву — посвящены его труды: «О миѳическомъ значеніи нѣкоторыхъ обрядовъ и повѣрій» (1865 въ московскихъ «Чтеніяхъ» кн. II. III. IV), «О долѣ и сродныхъ съ нею существахъ» (въ московскихъ «Древностяхъ». Арх. Вѣстн. 1867 г.), «О купальскихъ огняхъ и сродныхъ съ ними представленіяхъ» (ibid.) и «Переправа черезъ воду какъ представленіе брака» (ib. 1868). Глубокое знакомство съ русской народной поэзіей явствуетъ изъ его изданія «Слова о Полку Игоревѣ» съ очень тонкими замѣчаніями (Отд. отт. изъ ворон. Фил. Записокъ за 1877—8 г., стр. 158. II) и изъ его обширнаго разбора сборника народныхъ пѣсенъ Головацкаго (въ Запискахъ Акад. Н. т. 37, № 4), въ особенности же изъ его обширныхъ «Объясненій малорусскихъ и сродныхъ народныхъ пѣсенъ», которыя печатались въ Русскомъ Филологическомъ Вѣстникѣ между 1883 и 1887 годами (отд. оттискъ I. 268, VIII стр., II. 804 стр.). Трудно, почти невозможно дать коротенькій анализъ этихъ «Объясненій», тутъ не идетъ уже рѣчь только о связи съ миѳологіею или бытовымъ значеніемъ, а также и объ художественной формѣ и поэтическомъ символизмѣ. Наблюденія Потебни выходятъ изъ южнорусской народной поэзіи, но параллели къ отдѣльнымъ мотивамъ и поэтическимъ образамъ онъ беретъ съ удивительно широкими познаніями изъ всѣхъ прочихъ славянскихъ народныхъ поэзій. Въ толкованіи поэтическихъ образовъ, символики и языка Потебня приближался болѣе къ Буслаеву, чѣмъ къ А. Н. Веселовскому. Послѣдній трудъ его впрочемъ еще мало до сихъ поръ изученъ.
        Въ научномъ отношеніи выше всего стоятъ отличающіяся глубиной философскихъ мыслей лингвистическія изслѣдованія его въ области языка, сосредоточенныя главнымъ образомъ на вопросахъ синтактическихъ въ духѣ, какъ онъ самъ говорилъ, В. Гумбодьдта. Подъ скромнымъ заглавіемъ «Изъ записокъ по русской грамматикѣ» онъ задался разработкой вопросовъ синтактическихъ, выходя изъ предложенія и составныхъ членовъ его. Кромѣ В. Гумбольдта и Штейнталя видно также вліяніе Макса Мюллера, сочиненіе котораго «Das Denken im Lichten der Sprache» приводится довольно часто. Въ общемъ «Введеніи», изданномъ отдѣльнымъ оттискомъ изъ воронежскихъ Филологическ. Зап. 1873 г., какъ I часть (Ворон. 1874. 8° 157), разобраны слѣдующія темы: I — Что такое слово? II — Представленіе и значеніе. III — Различныя понятія о корнѣ слова. IV — Грамматическая форма. V — Почемъ
[554]  
узнается присутствіе этой формы въ данномъ словѣ? VI — Формы этимологическія и синтактическія. VII — Созданіе и разрушеніе грамматическихъ формъ. VIII — Грамматика и логика. IX — Трудности при опредѣленіи предложенія и его членовъ. X — Члены предложенія и части рѣчи. Вторая часть вышла въ Харьковѣ 1874. VI. 540 съ спеціальнымъ заглавіемъ: II — «Составные члены предложенія и ихъ замѣны въ русскомъ языкѣ». Обѣ части вмѣстѣ съ нѣкоторыми дополненіями, которыя видны по числу страницъ перваго изданія, присоединенныхъ на поляхъ второго, вышли вторично въ 1888 году въ Харьковѣ, 8° 535. VI. Не систематическимъ продолженіемъ этого труда, которое на мой взглядъ должно бы съ простого предложенія, разобраннаго пока какъ подлежащее (субъектъ) и сказательное (предикатъ), перейти на дополненія въ родѣ косвенныхъ падежей и на расширенія въ сложныя предложенія, а скорѣе дополненіемъ къ отдѣльнымъ уже пройденнымъ главамъ, вышла по смерти автора, подъ редакціею Харціева, III-я часть (собственно второй томъ) въ Харьковѣ 1899 г., 8° 663, съ спеціальнымъ заглавіемъ: «Объ измѣненіи значенія и замѣнахъ существительнаго». Заглавіе не передаетъ вѣрно содержанія, такъ какъ туть не разбираются только существительныя, а также и прилагательныя, рѣчь идетъ и о приложеніяхъ (аппозиціяхъ), о hendiadys, объ устраненіи подлежащаго и т. д. Всего накопилось ХІІ главъ безъ стройной системы, и еще три главы, какъ «Приложенія», въ самомъ концѣ которыхъ «Грамматическій родъ». Трудно рѣшить, назвать ли намъ это неумѣніемъ автора совладать съ богатствомъ собственныхъ наблюденій и подчинить ихъ стройному порядку изложенія, или же лучше предположить, что издатель имѣлъ передъ собой не вполнѣ выработанный матеріалъ, который въ окончательной формѣ долженъ былъ бы войти въ другомъ порядкѣ въ составъ прежней части. Дѣйствительно, по существу содержанія цѣлый синтактическій трудъ Потебни состоитъ изъ одного общаго введенія и всесторонняго обсужденія и анализа главныхъ членовъ предложенія, субъекта и предиката, при чемъ играютъ роль существительное, прилагательное, приложеніе, мимоходомъ также категорія грамматическаго рода; категорію числа авторъ разобралъ отдѣльно въ Филол. Запискахъ за 1887—8 гг. подъ заглавіемъ: «Значеніе множ. числа въ русскомъ языкѣ» (отд. отт. Воронежъ 1888, 8° 76). Итакъ, синтактическія изслѣдованія Потебни представляютъ очень драгоцѣнный торсо, который именно потому не можеть итти въ сравненіе съ синтаксисомъ Миклошича, разработаннымъ въ цѣльномъ видѣ, хотя по другому принципу, но не съ такой же глубиной взглядовъ.
        А. Потебня любилъ заниматься вопросами изъ сравнительной фонетики и объясненіями этимологическими, по большей части отличающимися бога-
[555]      
той сообразительностью, хотя иныя сопоставленія все-таки сомнительны. Сюда относится напечатанная еще въ 1864 г. въ Филол. Запискахъ статья «О связи нѣкоторыхъ представленій въ языкѣ» (8° 32), потомъ «Критическія и библіографическія замѣтки» въ Журн. Мин. Нар. Пр. 1873, октябрь (302— 326), 1874, марть (103—127), апрѣль (372—389), по поводу сочиненій Гейтлера и Колосова. Цѣлая серія относящихся сюда (но не всѣхъ) статей напечатана подъ заглавіемъ: «Къ исторіи звуковъ русскаго языка» I. (Воронежъ 1876, 8° 243, сначала первыя главы вышли въ Журн. Мин. Нар. Пр. 1873. X, 1874. III, IV, X). Здѣсь затронуты вопросы, бывшіе тогда въ сравнительной лингвистикѣ на очереди, напримѣръ, о начальномъ русскомъ о вмѣсто церковно-славянскаго ѣ, о гласныхъ ь и ъ, о тѣхъ же гласныхъ при пдавныхъ р л, о первомъ полногласіи, о движеніи коренныхъ гласныхъ въ глаголахъ. Продолженіе этихъ изслѣдованій стало выходить подъ заглавіемъ: «Этимологическія и другія замѣтки» (Варшава. 1880, изъ Р. Филол. Вѣстника). Подъ II собраны четыре статьи: этимологическія замѣтки 1—31, о вліяніи небности на согласные звуки 1—70, замѣтки о двухъ пѣсняхъ 1—12, «Рожа-спажа, тума, Томашъ» 13—25. Подъ III (Варшава. 1881. 8° 143) приводятся преимущественно объясненія различныхъ словъ и поговорокъ, а также фонетическіе вопросы, напр., о з послѣ р л вмѣсто spirans tenuis (1—14), о х изъ до-славянскаго и славянскаго с (82 —122). Подъ IV (Варшава, 1883, 8° 86. IX) опять представлены объясненія различныхъ словъ и оборотовъ. Послѣдняя посвященная этимъ вопросамъ статья его появилась въ III томѣ «Живой Старины» 1891 г. подъ обыкновеннымъ заглавіемъ «Этимологическія замѣтки». Въ новыхъ «Извѣстіяхъ» русскаго отдѣленія Академіи Наукъ за 1896 годъ (I. 804—831) напечатанъ его разборъ диссертаціи А. Соболевскаго, написанный еще въ восьмидесятыхъ годахъ («Очерки изъ исторіи русскаго языка»), въ которомъ ярко означена точка зрѣнія Потебни по отношенію къ научнымъ пріемамъ, воплощеннымъ въ диссертаціи.
        Обширность философскихъ замысловъ, раскинувшихся но всей области языка въ разнообразныхъ видахъ человѣческаго слова какъ выраженія мысли, заставила А. Потебню вдумываться также въ различныя формы словеснаго изложенія. Онъ увлекся чтеніемъ лекцій по теоріи словесности. Въ 1893 году вышла въ видѣ уже посмертнаго труда часть этихъ лекцій, посвященная разбору басни, пословицы, поговорки («Изъ лекцій по теоріи словесности». Харьковъ, 1894. 8° 162, подъ редакціей Харціева). Въ «Вѣстникѣ Европы» 1895, кн. X напечатано его философскоѳ разсужденіе: «Языкъ и Народность».
[556]            
        Свѣтлая личность А. Потебни, какъ преподавателя въ университетѣ, обрисована очень рельефно въ отзывахъ бывшихъ его слушателей, собранныхъ въ статьѣ А. Ветухова: «А. А. Потебня † 29 ноября 1891 г.» (Отд. отгискъ изъ Рус. Фил. Вѣстн., Варшава. 1896. 8° 59). Списокъ трудовъ А. Потебнв и перечень статей о немъ см. такъ же въ библіогр. статьѣ Э. А. Вольтера въ «Сборникѣ» Отд. русск. яз. и слов. т. IІІ. № 8 (Спб. 1892 г.).