[25]
По числу национальностей, по пестроте этнического состава населения   СССР занимает одно из первых мест среди государств мира. Столь же велико и количество языков, на которых говорят эти национальности.
        На советской территории население говорит не менее, чем на 150 отдельных языках.
        Большинство этих языков встречается только на территории СССР. Народности, живущие за пределами Союза, такими языками не владеют, как большинство тюрко-татарских языков, большинство угро-финских, яфетических (на Кавказе), тунгусо-манчжурских и малоазиатских языков. Вместе с тем многие языки национальностей СССР являются общими или близкими к языкам населения смежных  зарубежных государств. Таковы языки украинцев, молдаван, азербайджанцев, персов, курдов, ассирийцев, таджиков, белуджей, калмыков, уйгур,  дунгай,  китайцев, корейцев, алеутов, эскимосов, лопарей, и др. Здесь мы не говорим уже о таких западных национальностях, как эстонцы, латыши, поляки, немцы и др.
        Национальная и языковая пестрота в СССР усугубляется пестротой тех  социально-экономических и бытовых  условий, в которых обитали эти национальности до  революции и до периода развернутого социалистического  строительства. Об этом  говорит В.И. Ленин, когда он  указывает на 5 укладов, характерных для  условий  существования народов в первые годы революции: «…каковы же именно элементы различных общественно-экономических укладов, имеющиеся на лицо в России… Перечислим эти элементы 1) патриархальное, т.е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство, 2) мелкое товарное производство (сюда относится  большинство крестьян из тех, кто продает хлеб, 3) частно-хозяйствейный капитализм, 4)   государственный капитализм, 5) социализм. Россия так велика и так пестра, что все эти различные типы общественно-экономического уклада переплетаются в ней. Своеобразие положения именно в этом». (“О продовольственном налоге”). Эта пестрота социально-экономических условий не могла не отразиться и на состоянии национальной культуры каждой отдельной национальности и в частности не могла не затруднить и усложнить развития ее письменности и литературного языка.  
        Все восточные национальности СССР, за немногими исключениями, не имели и не могли иметь до революции ни развитой национальной письменности, ни сколько-нибудь массовой грамотности на родных языках.
[26]
         Существовали, правда, у многих из них начатки миссионерской религиозной литературы, на основе русского алфавита, начатки мусульманской литературы арабскими буквами, ламаистской письменности - монгольским письмом и т.д. Однако, насильственно насаждаемая миссионерская письменность за единичными исключениями не только не имела успеха, но как всякое насилие над национальной культурой, встречалась жестоким сопротивлением национальных масс. Грамотность на арабском и других сложных алфавитах, в большинстве случаев в силу своей недоступности, также оставалась привилегией духовенства, бю­рократии и буржуазной интеллигенции. Народные массы и националь­ный пролетариат до революции по необходимости оставались неграмотными. Для характеристики этого положения следует напомнить, что, например, большинство мелких национальностей Семерного Кавказа и Дагестана не только не имели письменности на родных языках, но и по-русски были грамотны в среднем не более, чем на 1—2 процента. Такие крупные национальности, как азербайджанцы, имевшие уже до революции национальную литературу, - насчитывали приблизительно 1¹/2 процента грамотных на родном языке. В одинаковом и даже худшем положении находилось большинство тюркско­татарских народов быв­шей России, например, казаки, башкиры (грамотность на родном языке менее 1 проц.), туркмены (0,85 проц.), киргизы, каракалпаки (бесписьменны) и т. д. Несколько лучше других обстояло дело у узбеков, но и здесь мы имели грамотность на родном языке в среднем не выше 4%. В значительно лучшем положении были крымские и казанские татары, где благодаря развитию торгового капитала и деятельности мусульманского духовенства грамотность достигала у первых около 25 и у вторых до 19 проц. (заметим, что по докладам сторонников арабского алфавита на 1 тюркологическом съезде в 1926 году, т. е. 9 лет спустя после октябрьской революции грамотность казанских татар достигла 25%, что нам представляется несомненно преувеличенным). В среднем среди национального населения всего Советского Востока до революции настоящая грамотность[2] как на родных, так и на русском языках вряд ли была выше 3—4 проц.
        После Октябрьской революции Советский Союз становится един­ственной в мире страной, где под руководством коммунистической партии на основе ленинской национальной политики становится возможным полностью разрешить национальный вопрос и, в частности, вопрос о развитии письменности и преподавании на родных языках всех национальностей.
        СССР в результате революции является единственным государством на земном шаре, где каждая национальность независимо от ее численности и культурного уровня на основе марксистско-ленинской национальной политики  обладает неоспоримым правом развивать школу и литературу и иметь государственное обслуживание на родном языке. В отличие от буржуазных государств, в которых даже предоставленное в редких случаях отдельным нацменьшинствам “право культурной автономии” фактически остается лишь на бумаге,— национальности СССР имеют реальную возможность при
[27]        
политической и финансовой помощи государства осуществить на деле обучение на родном языке и развивать свою национальную литературу. В результате революции, впервые в истории возникло в СССР грандиозное по своему масштабу движение масс трудящихся СССР за создание национальных литературных языков. “...Социалистическая революция не уменьшала, а увеличивала количество языков (говорит т. Сталин, полемизируя с теорией Каутского “о создании единого общечеловеческого языка с отмиранием всех остальных языков в период социализма”), ибо она встряхивала глубочайшие низы человечества и, выталкивая их на политическую сцену, пробуждает к новой жизни целый ряд новых национальностей, ранее неизвестных или малоизвестных. Кто мог подумать, что старая царская Россия представляет не менее 50 национальностей и этнографических групп? Однако, Октябрьская революция, порвав старые цепи и выдвинув на сцену целый ряд забытых народов и национальностей, дала им новую жизнь и новое развитие”[3].
        Таким образом, развитие литературных языков народов Советского союза в СССР служит одним из показателей общих успехов Революции и социалистического строительства.
        В настоящее время, спустя 7 лет после того, как были написаны приведенные слова т. Сталина, мы можем привести еще более показательные цифры и факты. На 1931 г. из общего количества 127 восточных национальностей СССР имеют национальную письменность и школу на родном языке не менее 80 народов. Из них около половины получили письменность на родном языке впервые после Октябрьской революции. Остальные 47 национальностей и мелких еще необследованных этнических групп (в среднем насчитывающих не более 5300 человек на национальность) за единичными исключениями пока не обслуживаются письменностью и школой на родном языке. Однако с каждым годом и из их числа все новые и новые национальности вырабатывают основы своей письменности и переходят на родной язык. Например, в 1932 году впервые на Сев. Кавказе выработали и вырабатывают для себя алфавиты табассаранцы в Дагестане, абазинцы на Сев. Кавказе, белуджи в Туркмении, кумандинцы в Западной Сибири, вепсы и ижорцы в Ленинградской области, цахурцы и удины в Азербайджане и т. д.
        Несомненно, что еще до конца второй пятилетки задача полного охвата всех национальностей Советского Союза письменностью на родном языке будет окончательно разрешена.
        Для того, чтобы получить ясное представление о масштабе успехов национальностей СССР на пути развития национальной письменности, бегло сравним их положение с положением национальных меньшинств в передовых капиталистических странах Западной Европы и их колониях. На территории послереволюционной Германии имеются так называемые сорбы („венды") или лужичане—маленький славянский народ, живущий в пределах Пруссии и Саксонии в нескольких часах езды от Берлина. В Нижнем Лаузитце родной язык их за последние 50—60 лет находится накануне полного исчезновения, письменность имеет исклю­чительно религиозный характер. В Верхнем Лаузитце положение несколько лучше: имеется газета на родном языке. Однако все, что делалось для развития или лучше сказать поддержания угасавшей лужицкой письменности и языка,—делалось отнюдь не органами буржуазной германской республики, а духовенством и мелкой буржуазией из среды
[28]    
самих лужичан[4]. Даже германская лингвистическая наука, посвящающая специальные исследования вымершему полабскому языку, не считает живой лужицкий язык достойным объектом своего внимания, очевидно, дожидаясь того момента, когда он перейдет и разряд исчезнувших. Все сколько-нибудь крупные исследования лужицкого языка при­надлежат иностранцам. В таком же приблизительно положении находятся: баски но Франции и Испании[5], кельтские национальности во Франции (бретонцы) и Англии (уальсцы и галы). Даже кельты (иры) в Ирландии, недавно получившей „политическую самостоятельность" как приз­нанные исторические предки современной ирландской национальности, вряд ли в условиях буржуазной государственности смогут рассчитывать, даже при поддержке националистического правительства Ирландии, на расцвет своей национальной культуры и литературное развитие своего живого национального языка.
        Однако, если в пределах самих буржуазных метрополий мы имеем дело с нацменьшинствами, все же кое-где сохраняющими некоторые начатки национальной письменности, то колонии крупных империалистических государств представляют собою еще более безотрадный пример отсутствия каких-либо забот о развитии туземной национальной культуры и письменности на родном языке. Особенно показательна в этом отношении Британская Индия и Бирма, и французские, и английские колонии центральной Африки. В последней мы имеем огромное пространство от Сенегамбии на Западе и до южной оконечности Сомалийского полуострова на Востоке, от Ассуана и Сахары на Севере до Бельгийского Конго на юге, занятые так называемыми суданскими неграми, с особой системой суданских языков. На этом пространстве насчитывается от 45 до 50 млн. населения, говорящего на суданских языках, и до 435 отдельных наро­дов и языков. Из этого огромного количества только 5-6 народов
[29]        
обладают сколько-нибудь установившейся национальной письменностью[6]. Таким образом, охват суданских национальностей, — национальностью следует добавить по колониальному масштабу довольно крупных, насчитывающих в среднем свыше 100 тысяч на народ, — письменности на родном языке не превышают 1,38 проц. от общего количества народов и языков. И это несмотря на столетия колонизаторской, миссионерской „цивилизаторской" и еще всякой иной „просвещенной" деятельности западно­европейских империалистов!
        Параллельно можно указать, что 26 народов Советского Севера, которые говорят на диалектах 20 языков и занимают во всяком случае не меньшую, чем суданские негры территорию — которые насчитывают 135.237 чел. (т. е. а среднем не свыше 6-7 тыс. на отдельную народность и язык), — имеют уже письменность на родном языке для 16 народов. Таким образом, охват национальной письменностью народов Севера, бывших наиболее отсталыми и жестоко эксплуатируемыми народностями российского империализма, выразится к настоящему моменту в 80%. Это завоевание Октябрьской революции имеет тем большее значение, что здесь мы получили в наследство от царской России полную бесписьменность языков, почти не изученных буржуазной наукой. Вспомним, как охарактеризовал культурное состояние колониальных окраин и между прочим народов Севера в бывшей царской России В. И. Ленин:

„Посмотрите на карту РСФСР. К северу от Вологды, к юго-востоку, от Ростова н/Дону  и от Саратова, к югу от Оренбурга и от  Омска, к  северу  от Томска   идут   необъятнейшие пространства,   на   которых уместились бы десятки  громадных  культурных государств,  и  на всех этих  пространствах  царит  патриархальщина,  полудикость и самая настоящая дикость". („О продовольственном налоге").

        Столь же  характерны и данные по Британской Индии и Бирме. Правда, количество отдельных национальностей и языков мы не можем подсчитать здесь полностью. Количество мелких,  недостаточно  изученных народов и племен в мало обследованных пограничных областях по северо-западной  и  северной границе Индии,  а также  в  Бирме пока нельзя считать точно установленным. Сосчитав число известных здесь по официальным английским источникам (далеко неполным) языков, мы получим в итоге во всяком случае не меньше 232 отдельных национальных языков и резко отличных диалектов[7].        
[30]
     Из этого общего   количества по максимальному подсчету не более 30 языков имеют и имели национальную письменность и литературу.  Однако и из этих письменных языков некоторые больше принадлежит прошлому, чем настоящему. Если сравнить с этими данными положение национальной письменности в СССР, то нагляднее будет взять в пример весь Советский Восток и, в частности, Советскую Среднюю Азию, которая при царизме находилась примерно в таких же политических, экономических и культурно-исторических условиях буржуазной эксплуатации, как Индия и Бирма при англичанах. Данные по Советскому Востоку в целом уже приводились выше. В Средней Азии мы насчитываем сейчас до 23 на­циональностей и языков, из которых имеют письменность 13 и максимально около 10 (считая в том числе и несколько мелких иранских диалектов, безусловно могущих быть обслуженными персидским литературным языком и письменностью), пока остаются без письменности на родном языке. Таким образом соотношение охвата национальной письменностью народов Советского Востока, Советской Средней Азии и Британской Индии можно наглядно выразить следующей таблицей. [таблица]
        Из сравнения следует, что в течение веков британского владычества в Индии и Бирме мы имеем здесь на ⁷/₈ бесписьменные на родном языке национальности и лишь на 1/8 народы, имеющие письменность. В Советской же Средней Азии национальности больше чем на 1/1,  а по всему Советскому Востоку на ²/₃ охвачены письменностью на родном языке. Следует добавить, что это положение в Советской Средней Азии довольно быстро меняется — все новые и новые национальности разрабатывают для себя свою письменность (например, в этом году — белуджи, курды, ваханцы и др.) и несомненно в ближайшее же время в пределах Советской Средней Азии все национальности будут иметь письменность на родном языке.
        Такие успехи в деле развития национальной письменности в СССР оказались возможными благодаря ленинской национальной политике, проводимой партией и советской властью в СССР. На этой основе проводилась латинизация и унификация алфавитов. Латинизация и тесно связанная с нею унификация алфавитов народов Советского Востока дала в руки отсталым национальностям СССР техническое орудие, вполне приспособленное для массового национального просвещения.
        Успехи национальной письменности и национальной грамотности в СССР неразрывно связаны с успехами движения за латинизацию и
[31]        
унификацию  алфавитов. Именно поэтому В. И. Ленин и охарактеризо­вал латинизацию, как „великую революцию на Востоке".
        Движение за латинизацию алфавитов в СССР началось сейчас же после Октябрьской революции. Так в Якутии уже в 1917 году был поставлен вопрос о замене алфавита на основе русского шрифта[8], употреблявшегося до революции и служившего орудием главным образом миссионерской пропаганды, — латинским алфавитом. Якутский латинизированный алфавит стал реально применяться лишь в 1922 году после окончательного установления советской власти в Якутии. Этот алфавит еще не был унифицированным алфавитом и являлся приспособленной к якутскому языку международной фонетической научной транскрипцией. С 1921 г. одновременно начинается разработка латинского алфавита для ингушей, осетин и кабардинцев на Сев. Кавказе и для азербайджанцев в Азербайджанской ССР. У осетин латинский алфавит был выдвинут на смену алфавита на русской основе (несмотря на то, что в результате миссионерской пропаганды осетинская письменность на этой основе еще до революции получила относительно широкое распространение), а в Азербайджане он явился орудием борьбы с религиозной по содержанию мусульманской письменностью на арабском алфавите. В 1923 г. была созвана 1-ая конференция по просвещению горских народов Сев. Кавказа, которая утвердила согласованный проект латинских алфавитов для вышеуказанных 3-х народов и карачайцев. С этого года письменность на латинском алфавите начала фактически проводиться в жизнь у части горцев Северо-Кавказского края. Наконец, в 1925 г. алфавит на основе русского шрифта для абхазов, разработанный несомненно в связи с миссионерско-колонизаторской деятельностью царского правительства на Кавказе, был заменен по инициативе самих абхазов, в основном латинской т. наз. яфетидологической транскрипцией („аналитический алфавит"), разработанной ак. Н. Я. Марром.
        На этом первом этапе развития национальной письменности в СССР латинизация, как видим, проводилась обособленно еще немногими отдельными народностями. Вопрос об унификации во всем его объеме еще не ставился. Латинский алфавит в его различных, практически еще мало проверенных формах (международная транскрипция, яфетидологическая транскрипция, горские алфавиты, первоначальный проект азербайджанского алфавита) служил в большинстве случаев орудием борьбы с миссионерскими формами алфавита или средством создания письменности для народов фактически бесписьменных (ингуши, кабардинцы). Только у азербайджанцев латинский алфавит впервые выступает в качестве орудия борьбы с более или менее установившейся письменностью на арабском шрифте. Этот опыт борьбы Азербайджана с религиозной мусульманской письменностью и школой приобрел в дальнейшем огром­ное значение в борьбе за развитие национальной по форме и социали­стической по содержанию культуры народов Советского Востока. Вот почему Азербайджан справедливо считается пионером латинизации в СССР.
        Пример Азербайджана оказал свое влияние и на другие народы, применявшие арабскую письменность. С 1923-24 г. возникает работа по применению латинского алфавита у других тюрко-татарских народов со слаборазвитой национальной письменностью (казаков, казанских татар, башкир, узбеков и др.). Одновременно ведется подготовка к
[32]        
всесоюзному съезду по латинизации, который позднее получил название 1-го всесоюзного тюркологического съезда (см. ниже). На Северном Кавказе в 1925 году 11-я конференция по просвещению горцев (Ростов на Дону) окончательно закрепляет латинизацию у ингушей, осетин, кабардинцев, карачайцев и решает пронести латинизацию у чеченцев и адыгейцев, бывших до тех пор наряду с Дагестаном последней зоной распространения арабского алфавита на Северном Кавказе. Таким образом латинизация письменности народов бывшей Горской Республики к 1926 году становится н основном завершенной.
        В феврале-марте 1926 года созывается 1-й тюркологической съезд в г. Баку, на котором присутствуют представители всех крупных тюркско-татарских народов Советского союза, а также многих национальностей Сев. Кавказа, Дагестана и Закавказья (курды). Съезд большинством 101 голосов против 7 при 9 воздержавшихся рекомендует представителям всех республик Советского Востока учесть успешный опыт лати­низации в Азербайджане. В итоге съезда создается из преподавателей национальностей СССР добровольное общество латинизации, под руко­водством Всесоюзного центрального комитета „Нового Тюркского алфавита", первый пленум которого собирается в г. Баку в 1927 г. февраль-март. На этом пленуме впервые проводится в жизнь унификация латинизированных алфавитов в пределах тюрко-татарских народов.
        Таким образом, с 1926-27 г. начинается второй этап латинизации. На этом этапе, в отличие от обособленного опыта латинизации отдельных  республик в первый период, латинизация становится широким междунациональным движением среди народов, главным образом тюрко-татарских, применявших арабский алфавит и бывших ареной вековой пропаганды мусульманского духовенства. Впервые выдвигается лозунг унификации алфавитов, т.е. междунационального графического и фонетического объединения национальных латинских алфавитов. Движение за латинизацию становится революционной борьбой широких трудовых масс восточных национальностей за просвещение и науку против средневекового обскурантизма мусульманского духовенства, местных феодалов и буржуазии. Ярко выявляется классовый и просветительный характер этой борьбы. Латинизированная письменность, как общедоступное орудие массовой грамотности трудящихся, идет на смену кастовой грамотности ограниченных кругов духовенства и буржуазии. К концу этого периода латинский унифицированный алфавит (носивший тогда назва­ние нового тюркского алфавита) применяется уже 17 тюрко-татарскими, 11 яфетический, 5 иранскими, 1 монгольской и 1 китайской (дунгане), а всего 35 национальностями Советского союза (1930 г.). В этом числе 27 национальностей приняли унифицированный новый Тюркский (как он тогда назывался) алфавит, а 8 народов (в том числе и азербайджанцы) оставались пока на отдельных неунифицированных латинских алфавитах.
        С 1930 года начинается третий этап латинизации в СССР. Латинизация и унификация алфавитов тюрко-татарских национальностей, а также алфавитов других народов, пользовавшихся арабским письмом, к этому году технически может считаться в основном законченной.
        В это время подавляющее большинство тюрко-татарских национальностей, а также других народов, применявших на территории СССР арабский алфавит, уже перешло на латинские алфавиты. Для них дальнейшая работа по латинизации становится более углубленной работой по развитию литературных языков, по разработке орфографий и терминологий.

[33]
        Вместе с тем боевой фронт латинизации продвигается дальше и охватывает новые участки борьбы.
        К движению за латинизацию начинают присоединяться национальности с иными средневековыми отсталыми но технике, религиозными по содержанию формами алфавитов (ассирийское, монгольское, китайское иероглифическое письмо), а также с оставшимися миссионерскими формами алфавитов на русской основе. По языкам мы имеем здесь многие монгольские, семитские, угро-финские, китайскую и др. национальности.
        Однако, особенно важными становятся успехи латинизации в области ликвидации национальной бесписьменности. Впервые в широком масштабе начинается разработка унифицированных латинских алфавитов для нацменьшинств, не имевших ранее никакой письменности или обслуживавшихся письменностью не на родном языке. Если на втором своем этапе латинизация была борьбой против средневековой отсталости и за доступную широким массам технику письма и печати, то на третьем этапе латинизация в значительной степени становится также борьбой за просвещение и письменность на родном языке для мелких нацменьшинств.
        Уже в 1928-29 г. впервые получают письменность на родном языке дунгане (западные китайцы-мусульмане), ногайцы, талыши, хакассы, а в 1931 г. табассаранцы (Дагестан), южные карелы, вепсы, ижоры и 17 народов Советского Севера (алеуты, вогулы, гольды, гиляки, ительмены, камчадалы, кеты или енисейские остяки, коряки, ламуты, лопари, ненцы или самоеды, остяко-самоеды, остяки, тунгусы, удейцы, чукчи, эскимосы). В 1932 г. разрабатываются алфавиты белуджский, абазинский (Сев. Кавказ), удинский, цахурский (Азербайджан), курдский (для средне-азиатских курдов), кумандинский (Зап. Сибирь) и ставится вопрос о создании письменности на родном языке для мелких иранских народов Таджикистана — ваханцев, ягнобцев, язгулямцев; для мелких национальностей Дагестана и Азербайджана — ауховцев, кайтагов, цахурцев, рутулов, андийцев, ахвахцев, дидойцев, татов и джеков, наконец, для остальных народов Севера — юкагиров, тавгийцев, енисейских самоедов и карагасов. Недалек уже тот момент, когда проблема национальной письменности в пределах СССР будет полностью разрешена даже в отношении самых отсталых и малочисленных нацменьшинств. За счет каких алфавитных форм развивается латинизация и унификация (по отдельным народам) показывает следующая таблица. (таблица)
[34]
         Успехи латинизации СССР не могли не оказать своего влияния и за пределами Союза. В граничащих с ними восточных государствах, в особенности и тех из них, которым приходилось с оружием и руках защищать свою независимость против натиска империалистов, поняли, что латинизация является одним из средств укрепления и развития культурной независимости нации.
        В 1928 г. официально перешла с арабской на латинскую письменность Турецкая республика. В 1930 г. латинский унифицированный алфавит становится орудием впервые создаваемой национальной письменности а Тувинской народной республике и в 1930 г. на него переходит с монгольского алфавита Монгольская народная республика. С 1928-1929 г. вопрос о латинизации начинает  обсуждаться на страницах печати и в Персии.
        Рост латинизации в СССР по национальностям по годам характеризуется следующими цифрами. (таблица)[37]
     Из приведенной таблицы можно сделать прежде всего два вывода. Во-первых, количество не унифицированных алфавитов на латинской основе, появившийся главным образом в период обособленной работы отдельных республик до 1926 г., остается с тех пор, примерно, на одном и том же уровне, скорее обнаруживая тенденцию к уменьшению. Наоборот, число унифицированных национальных алфавитов растет из года в год, отчасти также за счет неунифицированных.
        Во-вторых, общий рост унификации и латинизации не отличается постоянством. В известные годы мы имеем огромный подъем роста отношений охвата все новых национальностей, в другие — наоборот, временное относительное понижение роста. Годами подъема являются: 1928 и 1931. Это имеет свое историческое объяснение. С 1926 и в особенности с 1927 года начался собственно период унификации и латинизации, период выработки объединенного латинского алфавита и создания организационных условий его проведения. Все эти мероприятия (орга­низация ВЦК НА и Научного Совета, финансовая помощь государства, разработка проекта унифицированного нового тюркского алфавита) на основе общих успехов социалистического строительства, в связи с подготовкой плана первой пятилетки дали огромный рост темпов движения за латинизацию. Результаты этого и сказались в 1928 году (скачок на 125% по унификации и на 75% по латинизации в целом). В 1930 году начинается подготовка создания национальной письменности для бесписьменных народов. Проведенная в этом отношении подготовительная организационно-научная работа не замедлила отразиться на росте движения в следующем же 1931 г. огромным скачком в области распространения латинизации (скачек на 65% по НА и на 59% по латинизации в целом).
Подлинная важность латинизации и унификации, как революционного орудия просвещения трудящихся, с исчерпывающей ясностью вырисовывается лишь из фактов, характеризующих развитие грамотности на родных языках среди восточных национальностей. Если возьмем данные по 6 крупнейшим восточным народам, являющимися основными национальностями Узбекской, Казанской, Азербайджанской, Татарской Таджикской и Туркменской республик, то на 1932 г. мы получим следующие цифры (таблица).
[38]
         Последний процент грамотности   по отношению   к общему   числу национального населения грамотноспособных возрастов   и   является  огромным завоеванием Октябрьской революции, завоеванием, в огромной степени обусловленным латинизацией и унификацией алфавитов.
В этом отношении особенно характерны показатели роста грамотности сравнительно на арабском и на латинском алфавите по тем же республикам за ряд лет, начиная с момента установления Советской власти. (таблица)
        Максимальный процент грамотности на арабском  алфавите,  которого оказалось возможным добиться  после  революции  на  основе уже сравнительно развитой дореволюционной письменной традиции, оказался у татар. Эти 25% (надо сказать,   что  достоверность этой цифры вызывает   большие сомнения) и являются вообще наивысшим   процентом грамотности  на родном  языке в условиях   применения    арабского или других  видов  технически   отсталого   кастового   письма.   Этого уровня грамотности    на    арабском  шрифте  вообще  не   превысил   ни один из народов Советского Востока за первые 7 лет существования советской власти.   В   среднем   же   процент грамотности на родном языке за это время   вырос   более,   чем   в   2  раза  по сравнению с   дореволюционным периодом. За вторые 7 лет — время применения латинского унифицированного алфавита — процент грамотности в среднем  увеличивается в 6 раз. По отдельным  республикам  (Азербайджан,   Казахстан, Туркменистан, Таджикистан) мы наблюдаем  еще  более  разительное увеличение—а 7, 8,16,   и даже 22  раза. Наиболее  быстрый рост падает на долю как раз наиболее отсталых в смысле национальной грамотности народностей. Однако, и у наиболее передовых в этом отношении   еще до   революции татар   процент   грамотности  на Латинском алфавите растет за 7 лет в 2 раза быстрее, чем на арабском алфавите.
        Преимущество нового латинского алфавита перед другими отсталыми системами письма мы можем лучше всего иллюстрировать развитием грамотности на родном языке среди монгольского по происхождению народа — калмыков, представляющих собою основную народность Калмыцкой автономной области (Нижнее Поволжье). До революции  калмыки пользовались монгольским, письмом в его реформированной еще в средние века (1648 год), так называемой запандитской форме. После революции в результате неудачных попыток развить грамотность с помощью этого отсталого алфавита калмыки переходят на новый алфавит, построенный на графической основе русского шрифта.
[39]
        Но сравнительно технически несовершенный русский шрифт[9] и ряд др. причин заставили вскоре калмыков перейти на новый латинизированный алфавит. Таким образом, в Калмыцкой области в качестве конкурентов латинизации выступали не арабский, а монгольский и русский шрифт. Действительность, однако, и здесь доказала колоссальное преимущество нового алфавита перед всеми другими алфавитными формами. Рост грамотности в Калмыцкой области характеризуется по годам следующими цифрами (таблица).
        Огромный скачок в развитии грамотности (увеличившейся почти в 21 раз) по абсолютному числу грамотных и более чем в 7 раз (по росту процента грамотности) среди калмыков находит себе место только с введением латинизации. Последний 1932 г. превращает Калмыкию в область сплошной грамотности, благодаря культштурму, проведенному трудящимися Калмыкии при помощи всего пролетариата Нижней Волги.
Эти и многие другие   примеры с достаточной ясностью убеждают нас в том, что только в латинском   унифицированном алфавите восточные национальности   Советского   Союза  получили в свои руки вполне надежное орудие национального просвещения адэкватное тем требованиям, которые предъявляют к технике письма в условиях пролетарской революции растущие потребности широких трудовых масс в науке, культуре и просвещении. Только на латинизированном алфавите впервые  в истории письменность на родных языках среди восточных национальностей приобретает подлинно массовый характер. Среди отдельных национальностей, как например среди калмыков, адыгейцев, осетин, кабардинцев (Сев. Кавказ), крымских и казанских татар и др. с помощью Нового Алфавита удалось впервые добиться почти полной ли­квидации неграмотности. В ближайший год на очереди стоит решение той же задачи в Азербайджане, Дагестане, Узбекистане, Туркмении и Крыму.
        Достаточно сравнить эти результаты с состоянием грамотности на родных языках в некоторых зарубежных восточных колониальных
[40]        
странах, чтобы оценить все колоссальное значение Октябрьской революции, ленинской национальной политики и латинизации, как орудия революции на Востоке. Если сравним успехи грамотности на Советском Востоке с ее состоянием в отдельных колониальных странах, то получим следующее соотношение. Грамотность в Индии и Бирме с ее огромным количеством языков не может быть точно определена в отношении письменности на родных языках, так как при такой постановке вопроса даже при наличии точной статистики мы будем иметь столь же малые цифры, как и для бывших восточных колоний России. Поэтому, если даже взять суммарный процент грамотности по Индии по данным переписи 1921 г. — ок. 7,15%[10], который по последней переписи 1931 г. достиг 7,93% (по другому подсчету 9,45%)[11] (процент включающий в себя грамотность и европейцев — англичан и др.) и грамотность на европейских (гл. образом на английском) языках, то сравнение покажет все огромное преимущество развития грамотности в Советском Союзе.
        Точная статистика грамотности по Китаю отсутствует, но считая за грамотность здесь свободное владение 2—3.000 иероглифов — количество; необходимое для обиходного письменного общения — мы должны будем определить уровень грамотности в границах примерно б—6,5%. Наконец, в Японии по внешности дело обстоит как будто благополучнее: охват детей школьного возраста равен 99.5%[12]. Достаточно, однако, шагнуть в Корею, чтобы натолкнуться на обратную сторону империалистического „благополучия". Точный процент грамотности здесь среди корейцев нам правда неизвестен, но яркий свет на состояние грамотности могут пролить следующие данные. В Корее один учащийся (корейцы и японцы) приходится на 27 чел. взрослого населения[13], а в автономной Калмыцкой области в 1931г. на каждого, школьника калмыка мы имеем не более 9,2 а в 1932 г.—7,0[14] взрос­лых (из числа только коренного калмыцкого населения). Все приводимые сопоставления убеждают нас в одном: распространение грамотности даже не на родных языках на всем колониальном и полуколониальном Востоке ни в какой степени не может идти в сравнение с успехами грамотности на родном языке в Советском Союзе. Только здесь мы имеем действительно массовую грамотность широких масс трудящихся,—грамотность, ставшую вполне им доступной. Можем кстати здесь упомянуть, что аналогичные успехи достигнуты в значительной мере благодаря латинизации и в смежных дружественных нам республиках. Так, в Тувинской Народной Республике, где латинизация проводится только с 1930 г., за 2 года грамотность на тувинском языке на латинизированном новом алфавите достигла 60% (и это при коче­вом образе жизни основных масс тувинских аратов!).
[41]
         Каковы же причины этих успехов в области народного  просвещения восточных национальностей СССР? Основным условием успеха национальной грамотности несомненно является   Октябрьская  революция, которая освободила вес угнетенные народы бывшей Российской империи от колониальной зависимости, развязала им руки для борьбы за развитие своей национальной по форме и социалистической по содержанию культуры и превратила национальное просвещение и национальную грамотность трудовых масс в дело самих национальных трудящихся масс. Только в условиях революции и социалистического строительства оказалось возможным по инициативе самих многонациональных, масс трудящихся СССР перейти от технически отсталых освященных многовековой религиозной традицией алфавитных форм к латинскому алфавиту и от религиозной школы к советской системе народного просвещения.
        Арабский и другие дореволюционные отсталые алфавиты служили в руках господствующих классов орудием классовой монополии на „образованность". Грамотные в среде восточных национальностей до революции состояли, главным образом, из представителей буржуазии, феодалов духовенства и обслуживавшей их бюрократий. Трудящиеся националы оставались в массе неграмотными, так как они не имели материальной возможности перешагнуть через исторически сложившейся и искусственно охраняемый эксплуататорами алфавитный и орфографический барьер. Лишь после Октябрьской революции грамотность впервые становится достоянием пролетарских и колхозных крестьянских масс. Значение буржуазии, феодалов и духовенства, как монополистов образованности, в этот период сходит на нет.
        Помимо того, что латинизация знаменует собою переход от недо­ступных для   массового   распространения   грамотности    алфавитов—к алфавиту, доступному массам, к орудию   массовой   грамотности трудящихся, она имеет еще и другое   значение — значение орудия культурного объединения различных национальностей. Эта сторона латинизации  отразилась в унификации латинских алфавитов. Взамен   изолированных несогласованных между собою буржуазно-национальных разновидностей латинского алфавита, которые   мы   находим   сейчас   в употреблении в капиталистических государствах Западной Европы,  в СССР впервые в борьбе за латинизацию был создан объединенный так наз.    „унифицированный" алфавит на латинской основе. Таким образом, латинский алфавит в том виде, в каком его выработала передовая   Капиталистическая  техника и буржуазно-национальная идеология на Западе не был просто механически перенесен в условия СССР, но переработан в том смысле, чтобы для одинаковых или близких по произношению   звуков   различных языков а унифицированном алфавите были по возможности вроде бы одинаковые по начертанию буквы. В настоящий момент для основного контингента звуков, употребительных у большинства тюрко-татарских, иранских и монгольских   языков, мы   имеем   для всех национальностей одинаковые буквы. Эта основа унифицированного алфавита (НА) состоит из 33 букв (к 25 буквам¹ латинского алфавита добавлено 8 букв, представляющих, видоизменения  латинских). (список букв)
[42]
        К основным знакам (НА) для изображения специфических для отдельных языков звуков   сделаны   добавления  в виде  так  называемых “дополнительных" букв, которых в   общей сумме   для   всех национальностей, применяющих НА, насчитывается до 58. Специфические   звуки отдельных   языком   также   могут   быть   унифицированы, так как они обычно встречаются   у нескольких, а иногда   даже  у целых   групп национальностей (т. наз. „кавказские"   согласные у яфетидов, палатализованные у угрофиннов  и  самоедов и т. д.) Унификация в отношении этих дополнительных букв пока еще не   проведена   полностью. Несомненно, однако, что   дальнейшая  работа   по латинизации   и унификации сведет их число к возможному   минимуму   (44-46   буквам). Тогда все суммарное число букв НА   будет равняться   77—79   буквам. Однако, уже и сейчас 92 буквы суммарного НА в несколько  раз  меньше сум­марного количества очень сложных знаков всех алфавитов, которые он собою заменил. В арабском, монгольском,   сирийском,   миссионерских формах русских алфавитов и т. д. (не учитывая  даже китайской иероглифики) мы несомненно имели не менее   нескольких сот знаков в об­щей совокупности.  Отсюда легко  себе представить, какое облегчение для полиграфического производства представляет   собою   замена всего этого количества   знаков  92 знаками современного   унифицированного НА. Конечно, каждый отдельный национальный   алфавит,   построенный на основе НА, имеет значительно меньшее количество букв. Наибольший известный нам алфавит — абхазский - достигает  52 знаков,  наименьший, монгольский — 27 букв.
        Все дополнительные буквы НА построены на  графической основе или в стиле букв латинского алфавита. При этом были с большей или меньшей последовательностью соблюдены следующие   правила. Каждая буква не должна   иметь   знаков   отдельных   от ее корпуса и каждый, звук должен изображаться одинарной (а не двойной или тройной,   как часто в западноевропейских алфавитах) буквой.  Все буквы графически должны быть выдержаны в общем стиле латинской графики. Эти принципы (даже при наличии отдельных   отступлений   от них в    некоторых национальных алфавитах)   придают  НА   значительные педагогические, экономические и производственные преимущества.
        На основе НА сейчас в ряде восточных республик впервые вводится телеграфная передача на восточных языках, появились пишущие машинки, разработана и применяется унитарная национальная стенография (последняя применяется уже на 14 языках).
        Таким образом сущность унификации заключается  в том, что в противовес  разнохарактерным    западноевропейским   буржуазно нацио­нальным формам латинского   алфавита, которые служат одним из средств культурного разъединения трудящихся  различных   национальностей (затруднение   изучения   языков,   чтения   иностранных текстов  и пр.), в СССР впервые  создана такая более передовая форма алфавита на латинской основе,   которая   культурно объединяет   трудящихся   всех национальностей, оставляя в то же время полный простор для выявления и развития всех национальных   языковых  особенностей каждой отдельной   национальности. Унифицированный   алфавит   облегчает   взаимное пользование литературой, взаимное изучение языков и следовательно культурное общение всех национальностей Советского Союза. В этом отношении по сравнению с алфавитами  Западной Европы он является более передовой и совершенной формой алфавита.
        Интересно что при сравнении  исторического   процесса   развития национальных алфавитов на латинской основе на Западе и в СССР мы
[43]    
видим диаметрально противоположные процессы. В условиях развития буржуазно-национальной культуры единый по своему происхождению латинский алфавит теперь превратился в значительное количество весьма различных (по форме букв и их значению) национальных алфавитов. Наоборот, в СССР различные средневековые феодально-религиозные и колонизаторские формы алфавитов (арабские, монгольские, ассирийские, русские миссионерские, китайская иероглифическая и пр. разновидности) сменились за немногими исключениями унифицированным, объединенным для большинства восточных национальностей СССР Новым Алфавитом, суммирующим в одинаковых буквах большинство одинаковых звуков восточных языков. Таким образом, на Западе алфавит до сих пор является одним из средств культурного разобщения народов, в то время как в Советском Союзе он растет и крепнет как одно из средств братского единения трудящихся всех национальностей.
        Итак, революционное и просветительное значение Нового Алфавита заключается в том, что с его помощью трудовые массы восточных национальностей СССР вытеснили кастовые феодально-буржуазные религиозные по своему содержанию и средневековые по технике и форме письменности (арабскую и другие) и впервые со­здали вместо нее на основе латинской графики массовую письменность трудящихся, культурно-объединяющую восточные национальности, социалистическую по содержанию и современную по технике.

[Приложения ]