[204]

  (Дискуссия в Научно-Исследовательской Ассоциации по изучению-национальных и колониальных проблем, НИАНКП, 19 и 25/ХII—1930 г.)

         Социалистическое строительство ставит целый ряд вопросов иначе, по-новому, не так как они стояли в период восстановительный. Колоссальнейшие успехи социалистической индустриализации, ликвидация кулачества как класса на основе сплошной коллективизации обеспечили переход пролетариата в наступление на всех фронтах.
        Непременной составной частью общей борьбы за социализм является и борьба на идеологическом фронте. Прошли бурные философская и экономическая дискуссии, прошла дискуссия по литературоведению, только что закончилась языковая дискуссия в Комакадемии. Вопросы языковедной дискуссии, разумеется, не могли пройти мимо внимания НИАНКП. В меньшем объеме, но так же углубленно, как и в Комакадемии, языковедная дискуссия была поставлена и в названной Ассоциации. Во всех дискуссиях все споры, вся борьба была направлена к тому, чтобы заставить теорию вести за собой практическую работу. В этом отношении в области лингвистики мы отстали в наибольшей степени. Чтобы бороться с отставанием в области теории и лингвистической практики организовалась группа «Языковедный фронт», по инициативе которой и возникла языковедная дискуссия в Комакадемии. Представитель этой группы тов. Г. К. Данилов и выступил с докладом на пленуме НИАНКП. В своем докладе он поставил задачей пересмотреть теории, существующие в современном советском языкознании, и определить их удельный вес в руководстве языковой практикой. Вкратце основные положения доклада могут быть сформулированы следующим образом.
        В современной науке о языке мы имеем два основных направления: так называемое индо-европейское языкознание, от которого по существу не отличается и традиционное востоковедение, и яфетическую теорию акад. Н. Я. Марра.
        В основе индо-европейского языкознания лежит идеалистическая концепция. Особенно рельефно это обнаруживается в бодуэновской
[205]
и фортунатовской школах, у покойного Шахматова, у живущего Щербы. Язык, по мнению этих ученых, есть психическое явление. В фонетике, согласно их взглядам, нужно изучать не звуки, а звуко-представления, поскольку все они имеются в голове отдельного человека. Следовательно, по мнению всех этих ученых, единственной реальностью является не язык нации, общественного класса, ибо все это фикция, а язык отдельного человека. Щерба, например, когда говорит о русском литературном произношении, описывает прежде всего свое говорение. Это крыло индо-европеистики стоит на наиболее ясных субъективно-идеалистических позициях. Индо-европеисты, как правило, являются формалистами, несмотря на то, что некоторые из них изучают и семантику. Индо-европеизм методологически отрывает значение от его звукового оформления (например, Петерсон).
        Самое движение языка индо-европеисты (Дурново, Петерсон, Ушаков и др.) рассматривают имманентно, как спонтанный процесс, находящий объяснение лишь в самом себе, в физиологических условиях образования звука при смене поколений. Тот сравнительно-исторический метод, которым пользуются индо-европеисты, и свидетельствует как раз об идеалистическом формальном восприятии языка. К тому же идеализм наших индо-европеистов не диалектический, а метафизический. Они не способны выдвинуть принцип развития языка, т. к. находятся всегда в пределах однокачественных языковых фактов, так называемой индо-европейской семьи языков, а потому и не способны понять диалектического развития языкового процесса. Отсюда — их учение об изолированных, из самих себя развивающихся языках, то, что заставляет их объективно или субъективно становиться на позицию расовой теории. Методологическая сущность индо-европеизма — это метафизический идеализм, подкрепленный вульгарным эмпиризмом. Но марксистам важно вскрыть социальные классовые корни этой теории. Тов. Данилов высказался об этом следующим образом: «Метафизический идеализм есть философия деградирующей буржуазии. Противоречия, раздирающие буржуазное общество, отражаются и на науке, в частности и на науке об языке. Буржуазные ученые не могут обойти молчанием детерминированности общественных отношений, следовательно и языка. Но в самом анализе они вынуждены затушевывать истинную сущность этих отношений в связи с неизбежной гибелью их. Отсюда отход индо-европеистов от диалектики, прятание за идеалистические и эклектические ширмы. Следовательно, индо-европеистика является теорией, чуждой пролетариату. В целом это буржуазное, явно враждебное рабочему классу, направление... Представители индо-европеистики в Советском Союзе являются или ученой агентурой международной буржуазии, или рупором той группы буржуазной интеллигенции у нас, которая пополняет ряды декларирующих свой нейтралитет советских спецов».[206]
        Индо-европеизму не удалось занять официального командного положения в советской лингвистике, т. к. он получил решительный отпор в связи с реакционной вылазкой апологета буржуазной лингвистики Поливанова. Однако, фактически индоевропеизм не сдал своих позиций (ушаковско-петерсоновский формализм), а лишь замаскировал их беспринципным эклектизмом (Шор, Якубинский). Теоретически вредная позиция индо-европеистов делает столь же вредной и их языковую практику. Поскольку индо-европейская теория (школа) базируется на идеалистических реакционных позициях вполне понятно, что перед марксистской лингвистикой стоит задача разоблачить и разоружить эту школу, хотя это разоблачение и разоружение не снимает необходимости учета предшествующего развития лингвистической мысли, критической переработки языковедного наследства.
        Так в основном характеризует группа «Языковедный фронт» индо-европейскую теорию, представители которой занимают еще у нас достаточно прочную позицию.
        Как же ставится вопрос об яфетической теории? Группа «Языковедный фронт» подчеркивает все достижения этой теории, но вместе с тем указывает и ряд ее ошибочных положений. Тов. Г. К. Данилов в докладе указывает, что в Советском Союзе возникло новое учение о языке на материалистической основе — яфетическая теория. Эта теория зародилась в недрах старого — «индо-европеистского» (востоковедного) учения, когда академик Марр установил родство грузинского и семитских языков, затем перешла на новую стадию, когда Марр конструировал учение о так называемых яфетических языках, и, наконец, примерно к 1924—25 году эта теория превратилась в общее учение о языке. Теория академика -Марра — и в этом ее огромная заслуга, — является антиимпериалистической теорией, т. к. она резко выступает против индо-европейской теории рас, являющейся идеологической защитой современного империализма. Яфетическая теория занимает материалистическую позицию. Материализм яфетической теории позволяет утверждать, что она, в сравнении с индоевропеистикой, является шагом вперед на пути к диалектико-материалистическому учению о языке. Материалистичность яфетидологии выражается в восприятии языка как идеологической надстройки над материальной средой, понимаемой в ее общественном аспекте, что заставляет ее рассматривать, как несомненный переворот в языковедении, как завоевание Октября.
        Яфетическая теория воспринимает язык на путях его движения от множественности языка к единству, причем это дает ей возможность подойти к единству глоттогонического процесса, в котором ^каждая группа языков есть лишь звено в генетически связанной цепи (интернационализм теории). Этот принцип движения языка яфетическая теория смогла выдвинуть именно потому, что она основана на
[207]
разработке бесписьменных языков, языков отсталых народностей. Наконец, яфетическая теория установила классовый подход к языку, к языку как классовому явлению.
        Материализм яфетической теории и выработанный ею для доисторических эпох палеонтологический метод заставлял на предшествующем этапе ее развития рассматривать ее как революционную теорию. Кроме того, яфетидология накопила значительный конкретно-языковый материал, который должен быть использован для построения марксистского языкознания. Но это построение невозможно без преодоления наличных в яфетической теории основных механистических положений, могущих в своем развитии превратиться в механистическую систему.
        Механистическими положениями яфетидологии являются: 1) палеонтологизм, как самодовлеющий метод, антиисторнчность и механистичность которого обнаруживаются в настойчивом отыскивании г. каждом языке 4-х элементов и их комбинаций; 2) выведение в связи с этим высших стадий речи непосредственно из самых низших (такое выведение закономерно только лишь в отношении низших стадий речи) и такое же непосредственное отождествление морфологии языка и морфологии общества; 3) признание за скрещением основного пути изменения языка и восприятие последнего не как диалектического единства, а как механистического агрегата пережитков и наслоений; 4) упрощенное решение проблемы языка класса и классовой борьбы и языке. Все это вместе взятое в значительной мере лишает яфетическую теорию возможности руководить языковой практикой (ср. план Яфетического Института, в котором для современности не осталось места, абхазский аналитический алфавит в 78 знаков, игнорирование яфетидологами Комитета Нового Алфавита, игнорирование реформы русской орфографии и др.) характеризирует ее отрыв от практики социалистического строительства.
        «Актуальные проблемы» акад. Н. Я. Марра на сегодня недостаточно актуальны, они не могут стать нашей платформой, программой наших действий в языкознании.
        В высказываниях учеников академика Марра скрывается опасность, во-первых, цеплянья за механистические ошибки и опасность. их продолжения и повторения на расширенной основе; во-вторых, боязнь самокритики, дискуссии, нежелание поворота; в-третьих, опасность, вытекающая из того, что отдельные не в меру ревностные сторонники Марра хотят представить яфетическую теорию на сегодняшний день, как марксизм в языкознании (т.т. Аптекарь, Быковский).
        Перед лингвистами-марксистами стоит задача, используя положительные стороны яфетидологии, преодолевать ее механистические-положения. Но разоблачая ошибки яфетидологии, необходимо в то же время самым решительным образом вести борьбу против попыток
[208]
использования индо-европеистами этих разоблачений в качестве орудия огульного отказа от всех достижений яфетической теории.
        Так в основном охарактеризовал яфетическую теорию тов. Данилов. Он от лица группы «Языковедный фронт» выдвинул лозунг о повороте лингвистики к современности, к текущим задачам социалистического строительства, указал на недооценку яфетидологами значения буржуазного наследства в области лингвистики, наметил программу конкретной лингвистической работы.
        Докладчиком Г. К. Даниловым было много места уделено и критике своих прошлых ошибок, какие им были допущены в ранних теоретических работах. Об этих ошибках не приходится здесь говорить, так как они осознаны им самим и прямого отношения к поставленному вопросу не имеют.
        Из высказавшихся в прениях большой интерес представляет выступление тов. Умара Алиева, который указал, что дискуссия начата вовремя и даже с опозданием, что дискуссию следует всячески приветствовать, потому что, действительно, нужно перетрясти все, что есть старого, пересмотреть применительно к условиям и требованиям социалистического строительства. Товарищ Умар Алиев вполне согласен с основными установками докладчика о необходимости пересмотра существующих теорий в современном советском языкознании. Он остановился на истории создания нового алфавита для восточных народов Советского Союза, указав, что яфетидологи в работах по созданию нового алфавита участия не принимали. Правда, академик Марр представил свой аналитический алфавит для абхазцев, но сами абхазцы отвергли этот алфавит, и ВЦК НА был вынужден дать им новый алфавит, которым они и пользуются до настоящего времени.
        Тов. Алавердов указал на полный отрыв яфетидологов от практики. Он подчеркнул, что ни один из яфетидологов (в частности выступавший в прениях тов. Пашков) не смог сказать, что именно является в их практической работе яфетидологическим. И это не случайно. Дело в том, что яфетидология по своему существу, в том оформлении, в каком мы ее сейчас имеем, не может разрешать вопросы языковедной практики. На этом вопросе тов. Алавердов подробно остановился. Путем цитат тов. Алавердов показал, что круг языков, фактически охватываемых яфетидологами, крайне ограничен, Он ограничен мертвыми языками прошлого или живыми современными языками, но такими, которые являются интересными в определенном отношении для яфетидологии, так называемыми яфетическими языками. Яфетидология игнорирует современные исторические языки и в частности современные литературные языки.
        Выступавший в прениях представитель яфетидологов тов. Цитайшвили указал, что он считает своим учителем только академика Марра. За все же высказывания других яфетидологов, в том числе
[209]
и тов. Аптекаря, он не считает себя ответственным. Тов. Цитайшвили в своем выступлении призывал языкфронтовцев к совместной работе для построения марксистского учения о языке.
        Принимавшие участие в прениях т.т. Саламов, Чистяков (Краснодар), Нечаев, Нейман, Сухотин, Белевицкий, Машкин, Кузнецов (Смоленск) и др., развивая отдельные положения доклада тов. Г. К. Данилова, целиком солидаризировались с основными установками «Языковедного фронта».