/303/
Среди многочисленных вопросов, связанных с выяснением семантики совершенного и несовершенного вида в современном русском литературном языке, одним из важнейших является вопрос отражения лексического, „вещественного", „реального", „материального" значения глаголов в их видовой, грамматической семантике. Этому вопросу — вопросу обусловленности оттенков грамматического значения вида особенностями значений лексических, „вещественных" — и посвящена настоящая статья.

Исследователями^[1] отмечен ряд функций совершенного и несовершенного вида, проявляющихся в противоположениях соотносительных глаголов одного и другого вида. Эти противоположения могут быть сведены к следующим основным:

1.   Противоположение действия в самом процессе его выполнения, ста­новления, развития (несоверш. вид) — готовому факту, скачку, целостности действия (соверш. вид): когда я выходил из дому (процесс), я встретил знакомого и я вышел из дому (констатация факта, действие взято в его целостности, представляющей скачок в новое состояние — от бытия в доме к бытию вне дома).

2.   Противоположение тенденции к определенному факту, попытки или намерения достичь определенного результата (несоверш. вид) — действительному осуществлению этого факта, действительному достижению результата, успеху действия (соверш. вид): умирал, но не умер; ловил, но не поймал; встречал, да не встретил (Островский, Бесприданница).

3.   Противоположение неопределенной длительности протекания действия, т. е. длительности, не ограниченной какими-либо пределами (несо­верш. вид) — мгновенности действия или ограниченной известными (большими или меньшими) пределами длительности его протекания (соверш. вид): он чувствовал сильную боль (неизвестно, в течение какого времени) — он почувствовал боль (мгновенно); существовали различные взгляды по этому вопросу (неизвестно, в течение какого времени) — Римская империя просуществовала пятьсот лет (ограниченная пределом длительность; определение продолжительности представляет здесь необходимый элемент в словосочетании).

4.   Противоположение обычного, неопределенное количество раз пов­торяющегося действия (несоверш. вид) — единичному, однократному действию или действию, повторенному ограниченное количество раз (соверш. вид): читал лекции — прочитал лекцию (десять лекций); он все время оборачивался — он обернулся несколько раз.
/304/

 5. Противоположение действия „в общем смысле", действия „вообще", неопределенного в отношении конкретных условий его осуществления (несоверш. вид) — конкретному случаю (соверш. вид): ты писал ему? (вообще, когда-нибудь) — ты написал ему? (в данном, конкретном, изве­стном собеседникам случае); вы не встречали Петрова? („вообще", т. е. если думаем, что собеседник мог случайно встретиться с Петровым) и вы не встретили Петрова? (в данном, конкретном случае, т. е. если встреча почему-либо представляется особенно вероятной, скажем, если собеседник шел той же дорогой, что и Петров, был в том же здании и т. д.); ''хочу поговорить с вами (речь идет о конкретной беседе) — да что там говорить? (т. е. вообще, „в принципе"). Пример из Толстого (Крейцерова соната, XXV).. . ''чувствовал, что владеть я этим телом не могу, что оно не мое, и что она может распоряжаться им, как хочет, а хочет распорядиться им не так, как я хочу'' (т. е. может вообще распоряжаться им как хочет, а в данном случае хочет распорядиться им не так, как я хочу).

Можно было бы привести еще несколько производных противополо­жений более частного характера, но не это составляет сейчас нашу задачу. Для нас важно подчеркнуть другое: совершенно очевидно, что не каждое даже из пяти указанных противоположений охватывает все соотносительные пары глаголов совершенного и несовершенного вида.

Так, наше второе противоположение (тенденция, попытка — успех, осуществление) не может проявиться в таких, например, парах, как: видеть/увидеть, благодарить/поблагодарить, являтъся/явитъся. По образцу сочетаний ''ловил, да не поймал', ''ловил и наконец поймал''; ''ловил, пока не поймал'' нельзя сказать — по крайней мере, без введения в контекст дополнительных элементов — *видел, да не увидел; *благодарил, да не поблагодарил; *являлся, да не явился (как и невозможны *видел и наконец увидел; *благодарил и наконец поблагодарил; *благодарил, пока не поблагодарил и т. д.). Противополагаясь друг другу по каким-то другим линиям (обычность — ограниченной кратности, действие „вообще" — конкретному случаю и т. д.), глаголы видеть и увидеть, благодарить и поблагодарить, являться и явиться, не могут служить для разграничения попытки и успеха, тенденции и осуществления действия.

Наше первое противоположение (действие в процессе его осуществления— готовый факт, скачок), казалось бы, настолько типично и характерно, что именно его многие клали в основу определения семантики видов.^[2] Однако, нетрудно убедиться, что и оно не охватывает всех пар. Так, в частности, оно не может проявиться в таких, например, парах, как: приходить/прийти, приносить/принести, приводить/привести, находитъ/найти. Глаголы приходить, приводить, приносить, находить и ряд других не способны выражать отдельное действие в процессе его осуществления (= занятость подлежащего выполнением этого действия). Нельзя сказать: *я вызвал его по телефону, и он уже приходит ко мне, или *смотри, вот он приводит сюда сына или *я встретил почтальона на лестнице, как-раз когда он приносил мне письмо или *он как-раз находит иголку[3]
/305/
Если к этим фактам мы добавим еще наличие вариантов внутри нашего третьего противоположения, где неограниченной длительности противостоит то моментальность (чувствовать — почувствовать), то длительность, ограниченная известной небольшой порцией времени (жить — пожить), то, наконец, длительность, хотя и определенная, но вовсе не кратковременная (существовать — просуществовать), мы получим картину значительной семантической неоднородности каждого из видов, картину значительных колебаний конкретного мыслительного (понятийного) содержания^[4] грамматической категории вида в различных соотносительных видовых парах.

Признание этого положения требует от языковеда, чтобы он, иссле­дуя семантику видов, не ограничивался поисками такой общей формулы, которая позволила бы ему охватить в едином определении все многообразие оттенков каждого из видов,^[5] но чтобы тщательным анализом самих этих оттенков и причин распространения каждого из них в рамках определенной части глагольной лексики, он вскрыл бы подлинное содержание и взаимоотношение конкретных понятийных категорий, сосуществующих здесь под покровом единого формально-грамматического целого.

Надо сказать, что вопрос об оттенках каждого из двух видовых значений имеет в русской науке довольно плодотворную традицию.^[6] Однако, разработка его шла, в основном, по линии выяснения оттенков значения, вносимых в глаголы отдельными приставками и некоторыми суффиксами, т. е. по линии прикрепления семантических явлений к фак­там морфологии. Между тем дело здесь не только в различиях морфо­логических типов. В частности, противоположность значений попытка — успех одинаково ярко проявляется в таких, различных по своей морфологической характеристике, парах, как ловить/поймать, делать/сделать, встречать/встретить, но не может проявиться в морфологически одно­типных с ними парах говорить/сказать, видеть/увидеть, являться/явиться. Значит, возможность противоположения двух парных глаголов по линии попытка — успех или невозможность такого их противоположения зависит не от того или иного морфологического способа выражения вида в этих глаголах, а от каких-то других причин. По-видимому, дело здесь заключается в особенностях лексического значения одних и других глаголов и в каких-то объективных свойствах самих обозначаемых ими действий и процессов.

Таким образом, семантическая неоднородность вида не всегда и не во всем параллельна его морфологической неоднородности; семанти­ческие различия не дублируют морфологических, а в ряде случаев перекрывают их. Значит, морфология не может служить достаточной опорой для семантического исследования, и должен быть найден другой, синтаксический критерий. Повидимому, таким критерием должно явиться именно различие между глаголами по их способности вступать в определенные словосочетания, т.е. различие „валентности" изучаемых глаголов, применяя заимствован
/306/
ный из химии термин, недавно предложенный у нас в советском языко­знании проф. С. Д. Кацнельсоном.[7] Если мы можем сказать: ''подожди, он уже дописывает последнюю страницу'', но не можем сказать: ''подожди, он уже приносит мне письмо'', или можем сказать: ''ловил, но не поймал'', но не можем сказать: ''видел, но не увидел'', то, значит, „валентность" интересующих нас глаголов оказывается здесь каждый раз другой. Как в периодической таблице Менделеева элементы, обнаруживающие разную валентность, относятся в разные группы, так и здесь мы должны признать объективное существование ряда семантико-синтаксических глагольных групп, отличающихся друг от друга „валентными" свойствами. Пользуясь методом эксперимента — в смысле, приданном этому понятию акад. Л. В. Щербой,[8] — мы должны будем выявить количество и состав таких семантико-синтаксических групп и, на основе анализа общих черт лексической семантики глаголов каждой группы, выяснить причины именно таких, а не иных „валентных" свойств входя­щих в нее глаголов.

Конечно, картина выделяемых семантико-синтаксических групп глаголов будет заведомо неполной, если ограничиться анализом пар соотносительных видовых дублетов, оставив в стороне весьма многочисленные непарные глаголы русского языка, глаголы perfectiva и imperfectiva, не имеющие рядом с собой соотносительных форм другого вида. Непарные глаголы не раз служили предметом рассмотрения в науке,[9] однако, в трактовке этих глаголов до сих пор почти безраздельно господствовал формализм, типичный для буржуазного языкознания.

Недостаточным вниманием к семантике и преувеличенным вниманием к флективно-морфологической стороне характеризовался уже самый подход к практическому отграничению непарных глаголов от парных. Даже такой тонкий исследователь как акад. А. А. Шахматов включает в свой список непарных глаголов[10] только те, при кото­рых никаких образований другого вида вообще нет (бацнуть, обожать и т. п.), или же, если такие образования есть, то морфологически они являются неправильными, отклоняющимися от нормы (сесть — садиться, купить — покупать и т. п.). Зато, например, любить не попадает у Шахматова в список непарных глаголов, поскольку в языке существует его морфологически-нормальный дублет полюбить (ср. чув­ствовать— почувствовать), причем „парность" любить и полюбить как будто-бы подтверждается и невозможностью приставочно-суффиксального образования типа *полюбливатъ. Ясно, что при семантическом, а не формальном подходе, наоборот, глаголы сесть и садиться должны были бы считаться, несмотря на некоторую морфологическую „нерегу­лярность", вполне нормальными парами, а столь различные по своему лексическому значению глаголы как любить и полюбить (= начать любить) несомненно надлежало бы рассматривать не как грамматическую пару, а как два непарных „недостаточных" глагола, — непарный глагол несоверш. вида любить и непарный глагол соверш. вида полюбить.

Но, отбросив морфологический критерий Шахматова и стремясь поставить вопрос разграничения парных и непарных глаголов на семантическую основу, превратить его  в вопрос о  разграничении парных
/307/
и непарных глагольных значений, мы должны найти какой то другой объективный критерий для этого разграничения, если не хотим, чтобы вопрос решался от случая к случаю в соответствии с субъективными вкусами того или иного исследователя.[11] Чтобы сформулировать этот объективный критерий, надо найти в языке положение, при котором противоположность видов „автоматически" снималась бы в пользу одного из них, т. е. один из видов в обязательном порядке заменялся бы другим. Такое положение в современном русском языке есть, — это так называемое историческое настоящее (praesens historicum). При переводе повествования из плоскости прошедшего времени в плоскость исторического настоящего все глаголы как совершенного, так и несовершен­ного вида, оказываются уравненными в формах настоящего времени несовершенного вида. Ясно, что лексическая семантика глагола принципиально не должна подвергаться при этом ни малейшему изменению. Значит, обратимость данного глагола совершенного вида в тот или иной глагол несовершенного вида при переводе повествования в пло­скость исторического настоящего может служить надежным признаком действительной парности этих двух глаголов, а необратимость — призна­ком того, что данные два глагола не составляют видовой пары. Так, предложение ''он полюбил ее с первого взгляда'' при пересказе в историческом настоящем, повидимому, не превратится в ''*он любит ее с пер­вого взгляда'', следовательно любить и полюбить — не пара. С другой стороны, если ''она очнулась в незнакомой комнате'' может дать при переводе в историческое настоящее ''она приходит в чувство в незнакомой комнате'' (с некоторой, неизбежной в данном случае, утратой эмоциональной окраски), то это значит, что морфологическая недостаточность глагола ''очнуться'' преодолевается путем привлечения этимологически-„постороннего" глагола (точнее — целого словосочетания), т. е. путем создания того, что в языкознании принято называть „супплетивными" рядами.

Что касается причин непарности, то в науке предлагались различные объяснения, имевшие в виду различные группы непарных глаголов. Так, указывалось, что иногда невозможность образования двойников противоположного вида бывает связана с нехваткой техниче­ских средств флективной морфологии, которые были бы в состоянии оформить такие образования.[12] В других случаях непарность объясняли церковно-славянским происхождением данного глагола (напр. глаголов обожать, полагать, обуревать и мн. др.), его „книжным" и архаичным характером (долженствовать, обуять, воззриться) или, наоборот, его диалектальным происхождением (прохлаждаться, охолонуть в речи одного из персонажей Шолохова).[13] Ссылались даже на фонетические причины.[14] Однако на семантические причины непарности как правило или вовсе не обращали внимания, или указывали на них лишь случайно, применительно к отдельным группам глаголов, без постановки вопроса в принципиальной плоскости. А между тем, в подавляющем большин-
/308/
стве случаев причины непарности лежат именно в семантике самих непарных глаголов, в том, что лексическое значение данного глагола, отражая определенные объективные свойства соответствующего действия оказывается несовместимым с грамматическим значением того или иного вида.

После этих общих замечаний переходим к рассмотрению семантико-синтаксических групп глаголов современного русского литературного языка. Прежде всего выделяются три больших разряда, —

1) непарные глаголы несовершенного вида,

2) непарные глаголы совершенного вида и

3) пары соотносительных глаголов — и, далее, ряд более мелких рубрик внутри каждого из этих трех разрядов.

ПЕРВЫЙ РАЗРЯД : НЕПАРНЫЕ ГЛАГОЛЫ НЕСОВЕРШЕННОГО ВИДА

 Образец: плакать.

Общее свойство: невозможность образования чистых видовых дублетов соверш. вида (невозможность чистой перфективации); образуются только, да и то не при всех глаголах этого разряда, глаголы совер­шенного вида с начинательным значением (заплакать) и со значением „охвата длительности"[15] (поплакать, проплакать), не составляющие с ним соотносительных видовых пар.

Состав разряда:

А) „Глаголы пребывания и бесперспективного протекания", в частности:

Глаголы, обозначающие факт существования подлежащего и его наиболее общие свойства и качества, его количественные и качественные определения в отношениях с другими предметами: быть, существо­вать, бывать, наличествовать, присутствовать, отсутствовать, обстоять, противостоять, состоять, содержать, соответствовать, значить, означать, иметь, принадлежать, облагать, преобладать, зависеть, жить, весить, стоить, выглядеть, пахнуть и др. Сюда же относятся гореть, тонуть и пр. когда они выступают как обозначение постоянных свойств предметов: кислород не горит, но поддерживает горение.

2. Глаголы, обозначающие принадлежность подлежащего-лица к определенной общественной группе, его род занятий, должность и т. д.: плотничать, сапожничать, рыбачить, торговать, вдовствовать, царство­вать, заведовать, управлять, командовать, председательствовать и мн. др.; сюда же относятся такие как пахать, шить, писать, если они употреблены как обозначение постоянного, профессионального занятия, без объекта или с объектом в „общем", неконкретном смысле: мой дед землю пахал= 'был простым крестьянином', он шьет мужские вещи = 'он мужской портной', она пишет в разных журналах='занимается журналистской деятельностью'; ясно, что, в этих своих значениях глаголы пахать, шить, писать и т. д. несоотносительны с какими-либо глаголами соверш. вида.

3. Глаголы, обозначающие состояние подлежащего, хотя бы и временное, но такое, которое не предполагает даже в отдаленной перспективе каких-либо качественных изменений в подлежащем, или его неизбежного, из самой природы данного процесса вытекающего перехода в какое-либо новое состояние: стоять, сидеть, лежать, болеть, спать, бодрствовать, молчать, бредить, побаливать и т. п.

4. Глаголы, обозначающие чувства и эмоциональные состояния,
которые не могут мыслиться как кратковременные: любить, ненавидеть,
обожать, недолюбливать, презирать, уважать, ревновать, тосковать,
также полагать в см. 'думать' и т. д.
/309/

 5. Глаголы, обозначающие занятие действием без указания, хотя бы в перспективе, на момент окончания этого действия как на его цель (действие было начато не с целью быть когда-либо оконченным): плакать, дразнить, издеваться, заигрывать, ухаживать, заискивать, приятельствовать, отнекиваться, напевать, разгуливать, разговаривать, отплясывать, выплясывать, переругиваться (при соверш. переругаться в другом значении, хотя морфологически оба глагола представляют собой нормальную пару!); сюда же относятся глаголы обозначающие действие, сопровождающее другое действие, — приплясывать, приговаривать, подпевать и др.

Глаголы „неопределенного движения" группы ходить — ездить — носить („разнообразные" в терминологии Павского).

7. Глаголы „определенного движения" идти—ехать—нести („однообразные" по Павскому), если при них нет указания цели движения. В этих случаях соответствующие образования соверш. вида пойти, понести, поехать, поплыть, побежать и т. д. являются начинательными глаголами по сути такими же как полюбить, забарабанить, заходить, забегать, ср. у Маяковского: ''лошадь рванулась, встала на ноги, ржанула и пошла'' (Хорошее отношение к лошадям), а также в переносных значениях: ''пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями'' (Пушкин, Капитанская дочка); ''часы пошли''; ''понес околесицу'' и т. д. В случае, если при глаголе стоит указание цели движения, образования с по- теряют обычно свое начинательное значение и мы получаем чистые видовые пары: идти на собрание/ пойти на собрание, ехать в Москву/ поехать в Москву, нес письмо на почту/ понес письмо на почту и т. п.[16]

Б) „Глаголы безуспешной попытки и безуспешного стремления": искать, ждать, арх. чаять. В семантике глагола отсутствует какое бы то ни было указание на объективную необходимость успеха действия (хотя бы в отдаленной перспективе).

Нетрудно убедиться, что причина непарности всех перечисленных до сих пор глаголов лежит в каких-то общих свойствах самих выражаемых ими действий. В чем состоят эти общие свойства?

Во-первых, процессы, обозначаемые этими глаголами, не могут мыслиться как мгновенные или очень кратковременные. В случае моментализации, сведения к какому-то краткому мигу, любой из этих процессов должен был бы, так сказать, перестать быть самим собою: лежание, стояние, сон, болезнь, хождение, поиски, ожидание, которые продолжались бы, например, одну секунду, практически уже не являлись бы лежанием, стоянием, сном, болезнью и т. д.

Во-вторых, процессы, обозначаемые этими глаголами, объективно не заключают в себе необходимости своего прекращения. Они не ведут ни к какому скачку в новое состояние, остаются равными себе на всех отрезках своего протекания и, таким образом, не дают никакой перспективы, кроме перспективы бесконечной себетождественной длительности. Правда, по линии субъективной целевой установки дей­ствия наблюдаются некоторые различия между „глаголами бесперспектив­ного протекания" в собственном смысле и „глаголами безуспешной попытки и безуспешного стремления", которые обозначают процессы, сознательно направляемые действующим лицом к достижению цели и длящиеся лишь до тех, пор, пока она не достигнута. Однако объективная необходи-
/310/ мость успеха и, следовательно, прекращения действия не дана и в глаголах искать, ждать и чаять, и, таким образом, они ничем по существу не отличаются от всех прочих непарных глаголов несоверш. вида.

Именно обе эти черты, — невозможность моментализации и внутренняя беспредельность процессов, выражаемых рассматриваемыми сейчас глаголами, и ведут к тому, что перфективация этих глаголов становится возможной только в случае выделения начала процесса или при условии внешнего ограничения его длительности известной „порцией времени", ограничения, никак не выте­кающего из внутренней природы самого данного процесса. В ряде случаев (при бывать, стоить, весить, содержать, существовать и мн. др.) не могут быть образованы и начинательные глаголы, хотя выражение начинательности с помощью аналитических средств возможно во всех случаях (ср. начал бывать, стал содержать и т. п.). При некоторых непарных глаголах несоверш. вида, вроде тех же весить, стоить, далее любить, ненавидеть и т. д. невозможны и образования совершенного вида со значением „охвата длительности". Нельзя *поненавидетъ, *полюбить некоторое время, как и *пролюбить, *проненавидеть всю свою жизнь кого-нибудь и пр. Во всех этих случаях мысль вообще не мирится не только с моментализацией процесса, но и вообще с ограничением длительности протекания процесса какими бы то ни было рамками времени. 

ВТОРОЙ РАЗРЯД: НЕПАРНЫЕ ГЛАГОЛЫ СОВЕРШЕННОГО ВИДА

Образец: очнуться.

Общее свойство: невозможность образования чистых видовых дубле­тов несоверш. вида (невозможность имперфективации). Для выражения некоторых значений, характерных для несовершенного вида (в частности — многократного действия), используются средства нефлективной морфо­логии (бывало очнется) или привлекаются этимологически-„посторонние" образования (приходит в себя, в чувство).

Состав разряда:

A) Глаголы мгновенного, внезапного действия, часто неожиданного для говорящего или для лиц, о которых идет речь (многие из этих глаголов имеют известную эмоционально - стилистическую окраску): хватить в см. 'ударить', трахнуть, полоснуть, бацнуть, ринуться, хлынуть, грянуть, рухнуть, отпрянуть, поскользнуться, встрепенуться, опомниться, очутиться, шелохнуться, улизнуть' кануть, сгинуть; почти все эмоциональные синонимы глагола 'умереть',— окочуриться, дать дуба, сыграть в ящик, приказать долго жить, протянуть ноги, как и скончаться, преставиться, арх. отдать богу душу; эмоциональный синоним глагола 'сойти с ума' — рехнуться, также помешаться и мн. др. Везде здесь перед нами мгновенные, внезапные события, не могущие быть представленными как длящийся, растянутый во времени процесс, скачки, не поддающиеся процессуализации.

Б) Так называемые „финитивные" (по терминологии Фортунатова) глаголы: отобедать, отпраздновать, отшуметь, отбомбиться, а также такие, как насмотреться, докричаться, искусать, изрубить, обозна­чающие разные оттенки полноты, исчерпанности процесса. Ясно, что с идеей исчерпанности, отработанности процесса, содержащейся в этих глаголах, не вяжется идея развертывания, течения процесса во времени. Таким образом и здесь процессуализация' оказывается невозможной.

B) Глаголы со значением „охвата длительности": постоять, пробыть и т. д. Рядом с некоторыми из них существуют образования
/311/ несоверш. вида, морфологически абсолютно правильные и тем не менее не составляющие с ними соотносительных видовых пар. Так поживать (как поживаете? или жить-поживать и т. д.) не есть просто форма несоверш. вида от глагола пожить, также как проживать (= 'обитать') не есть форма несоверш. вида от глагола прожить (какое-то количество времени). Это лишний раз показывает всю несостоятельность формального, морфологического подхода к проблеме выделения непарных глаголов. Невозможность процессуализации глаголов типа пожить, прожить и др. связана с заключенной в них идей ограниченности протекания определенными временными рамками.

Г) Многие начинательные глаголы, — например, возненавидеть, залаять, заиграть, заплакать, расплакаться, разговориться, побежать, поплыть, полюбить, — тоже не имеют параллельных форм несоверш. вида, тоже не поддаются процессуализации.

Таким образом общая для всех непарных глаголов совершенного вида невозможность процессуализации каждый раз вытекает из лексической семантики соответствующего глагола. Именно эта невоз­можность процессуализации и является причиной непарности всех перечисленных глаголов.

Между тем, грамматическая семантика несоверш. вида не сводится, как мы видели, к выражению процессуальности. Формы несоверш. вида выражают еще некоторые другие значения, не имеющие ничего общего с процессуальностью, например, значение неопределенной кратности и обычности действия, значение действия „в общем смысле", выполняют, — в наст, времени, — функции исторического настоящего. Ясно, что эти грамматические значения несоверш. вида принципиально совместимы с лексическими значениями, выражаемыми рассмотренными сейчас непарными глаголами соверш. вида; так, например, ничто не препятствует многократному повторению действий 'ринуться', 'отобедать', 'пробыть' или 'возненавидеть' и т. д. Поскольку, однако, соответствующие глаголы несоверш. вида не образуются, все подобные непроцессуальные значения выражаются здесь с помощью каких то других средств.

Так, значение неопределенной повторяемости, обычности передается здесь формами настоящего-будущего с добавлением слов бывало (бывало встрепенется, посмотрит на меня и снова впадает в забытье), бывает (бывает встрепенется и т. д.), то...то (как изменчива нынче погода, — то вдруг хлынет дождь, то снова выглянет солнце) или сочетанием форм прошедшего и настоящего-будущего времени (Кругом не слышалось почти никакого шума. Лишь изредка в близкой реке... плеснет рыба и прибрежный тростник слабо зашумит, едва поколеб­ленный набежавшей волной. Тургенев, Бежин луг). В случае исторического настоящего привлекаются, как мы уже видели, этимологически-посторонние" образования (очнулась превращается в приходит в себя или в чувство, улизнул — в убегает или скрывается). В сценических ремарках непарные глаголы соверш. вида употребляются в прошедшем времени на фоне настоящего, — ср. у Блока: Они расходятся. Третий вынырнул из-за камня. Сухими чертами лица... он похож на птицу (Король на площади); В тот же миг разъяренная толпа хлынула на ступени за Поэтом. Снизу расшатываются колонны (там же) и т. д. Для начинательных глаголов, кроме названных сейчас средств преодоле­ния морфологической „недостаточности" (бывало возненавидит кого, так уж со света сжить готов и т. п.), широко используются в тех же заданиях сочетания соответствующих простых (неначинательных) глаголов с глаголами начинать, пускаться и т. п., — ср.: как завидит кого-нибудь чужого, сразу начинает лаять, пускается бежать; увидев его,
/312/ дети начинают плакать как „многократный" вид при „однократном" заплакал или стал плакать.

 ТРЕТИЙ РАЗРЯД : ПАРЫ СООТНОСИТЕЛЬНЫХ ГЛАГОЛОВ НЕСОВЕРШЕННОГО И СОВЕРШЕННОГО ВИДА

 Как известно, пары соотносительных глаголов охватывают большую часть глагольной лексики русского языка. По признаку „валентности" они могут быть разделены на три основные группы, а именно:

1 группа (образцы: ловитъ/пойматъ, умирать/умереть).

2 группа (видеть/увидеть, говорить/сказать).

3 группа (приходить/прийти, колоть/кольнуть).

 Объективное отличие первой группы — возможность противо­положения внутри входящих в нее пар по линии по­пытка — успех (или тенденция — осуществление), про­являющаяся в таких, в частности, контекстах как ''ловил, но не поймал'', — ''ловил, пока не поймал'', — ''ловил и, наконец, поймал'' и т. п. В двух других группах возможность таких противоположений и таких контекстов или вовсе отсутствует или бывает обусловлена усложнением контекста, введе­нием в него каких-то дополнительных элементов.

Объективное отличие третьей группы (приходить/прийти, колоть/кольнуть) — невозможность употребления ее глаголов несоверш. вида в значении однократного действия, находящегося в процессе своего осуществления, т. е. невозможность конкретно-процессуального употребления этих глаголов и тем самым невозможность противоположения внутри этих пар по линии процесс — скачек. В двух других группах возможность таких противоположений наличествует и является типичной.

Вторая группа (видеть/увидеть, говорить/сказать) определяется прежде всего отрицательно, — тем, что отделяет ее от двух других групп.

Внутри каждой группы имеется ряд более дробных рубрик.

Состав и особенности первой группы.

а) Пары типа умирать/умереть, убивать/убить, тонуть/потопуть (и утонуть), топить/утопить и др. подобные, далее дожидаться/дож­даться, встречать/встретить, ловить/поймать (и словить) и неко­торые др. Второй член пары, т. е. глагол соверш. вида везде здесь обозначает факт скачкообразного перехода субъекта или объекта действия в новое качественное состояние, факт достижения в длительности процесса решающей „критической точки", которая одна и составляет собственнно содержание данного глагольного понятия. Употребленные в своих прямых значениях, эти глаголы не допускают при себе ни опре­делений полноты действия (вроде совсем, полностью, наполовину, в основном и т. д.), ни определений ступенчатости в развитии процесса (вроде постепенно, мало по малу, исподволь и пр.).[17] Первый член пары, т. е. глагол несоверш. вида, может либо означать тенденцию процесса, намерение или попытку произвести действие, без указания на действительное достижение завершающей точки — скачка (раз 15 он тонул, погибал среди акул, но ни разу даже глазом не моргнул; ловил, но не поймал), либо выражать и самый факт перехода в новое качествен­ное состояние, напр. в историческом настоящем: в 1725 г. Петр I умирает', в настоящем сценических ремарок: падает и умирает, в случае неопределенной кратности действия: люди рождались, страдали и умирали в значении действия в „общем смысле", противопоставляемого
/313/ конкретному случаю: хочу умереть — помилуйте, зачем же умирать? и т. д. В примерах типа умирал, но не умер оба глагола не тождественны по своим лексическим значениям, оба выражают разные факты объек­тивной действительности: факт выраженный первым (А) не совпадает объективно с фактом, выраженным вторым (В). Здесь А неравно В (А≠В). Во второй группе примеров (хочу умереть — помилуйте, зачем же умирать?) оба глагола выражают один и тог же факт объективной действительности. Здесь А = В, и различным оказывается только подход к факту, те связи и опосредствования, в которых этот факт берется. Наличие тех же двух семантических возможностей в глаголе ловить, (А ≠ В в ''ловил, но не поймал'' и А = В в ''собака ловила на лету кусочки мяса, которые я ей бросал'') принципиально отделяет пару ловить/поймать от непарного глагола несоверш. вида искать, который ни при каких обстоятельствах не может иметь значения 'найти', почему и был назван выше глаголом „безуспешной попытки".

б) пары догонять/догнать, доставать/достать, добиваться/добиться, отниматъ/отнять, собиратъся/собраться, становиться/ стать, во многих случаях также делать/сделать, строить/построить и др. Отличие их от предшествующей подгруппы в том, что содержание второго члена пары не сводится или не всегда сводится здесь к обозначению самого момента завершения скачка, но может включать в какой-то мере и предшествующее, подготовительное течение процесса, что видно из возможности при этих глаголах определений постепенности, ступенчатости процесса (постепенно догнал, мало по маху добился и т. д.). Здесь возможно также неполное, частичное достижение результата (уже наполовину собрался в дорогу, когда стало известно, что поездка несостоится). В остальном употребление вполне аналогично, тому, что мы видели в предшествующей подгруппе. Ср.: Уж он доставал — доставал из-за пазуха, наконец насилу достал скомканное письмо на имя Ильи Иваныча Обломова (Гончаров), где А≠В, и доставай-ка, что у тебя в печи, где доставай = достань, т. е. А = В.

в) Несколько дальше отстоят пары, вроде писать/написать, пахать/ вспахать, красить/покрасить (или выкрасить), а во многих случаях, повидимому, и строить/построить, делать/сделать, также расписывать/расписать (напр. о стенной живописи) и пр. Процессы, обозначаемые этими глаголами, связаны с постепенным достижением результата: каждая частица действия непосредственно отлагает в объекте соответствующую частицу результата. Поэтому здесь возможны и даже типичны определения постепенности или степени полноты, эффективности, в том числе и наиболее сложные (''на две пятых выкрасил забор'' и т. д.)., зато значительно реже становятся случаи противопоставления несоверш. и соверш. формы по лини попытка—успех. Для возможности подобного противопоставления здесь необходимо, чтобы в виду имелся целостный результат. Ср., с одной стороны, ''долго писал диссертацию, но так и не написал ее'', с другой — вряд ли возможное в нормальном употреблении ''*писал, но ни строчки не написал''.

г) Еще дальше, уже, собственно, на границе следующей, второй группы нашей классификации (видеть/увидеть), стоят такие пары, как дряхлеть/одряхлеть, слабеть/ослабеть, бледнеть/побледнеть, богатеть/ разбогатеть и т. п., в которых уже и вовсе нет возможности выделить „критическую точку", знаменующую переход к новому состоянию, границу, отделяющую новое состояние от старого. Здесь противопоставление по линии тенденция — осуществление возможно лишь при добавлении определителей полноты действия вроде совсем, вконец, настолько, что и т. п.: ''богател, пока не разбогател настолько, что ...'' ''он заметно хмелел, но еще не охмелел полностью'' и пр. „Чистые" же сочетания
/314/
*хмелел, но не охмелел, *слабел, но не ослабел и др. подобные звучат, во всяком случае, весьма необычны.

Состав и особенности второй группы.

а) Глаголы „непосредственного, непрерывного эффекта", т. е. обозначающие такие действия, которые, даже будучи взяты в сколь угодно краткий момент своего протекания, не могут мыслиться как оставшиеся „неэффективными", безуспешными. Таковы глаголы чувственного восприя­тия видеть/увидеть, слышать/услышать, ощущать/ощутить, чувство­вать/почувствовать; глаголы говорения говорить/сказать, просить/попросить, требоватъ/потребоватъ, советовать/посоветовать, обещать/пообещать, хвалить/похвалить, благодаритъ/поблагодарить, клясться/поклясться, лгать/солгать; глаголы других групп, если они в определенных фразеологических сочетаниях выступают в значении глаголов говорения (так, ''делал, но не сделал работу'' сказать можно, * ''делал, но не сделал замечание'' — нельзя), глаголы звукоиспускания рычать/зарычать, реветъ/зареветь и т. д.; глагол грешить/согрешить и др. Все эти глаголы обозначают процессы, которые могут мыслиться и как сколь угодно длительные, и как очень кратковременные, практи­чески мгновенные. Оба эти значения — длительности и мгновенности — и разграничиваются здесь противопоставлением несовершенной и совер­шенной формы. При этом однако „вещественное" содержание сообщаемого факта остается в обоих случаях одним и тем же: материально А всегда равняется В. Потому-то и нельзя их противопоставить друг другу так, как мы это делали с глаголами предшествующей группы, где А может быть равно В или неравно ему. Бывает, конечно, что действие, о кото­ром идет речь, все же оказывается безуспешным в более широком смысле (т. е. не с точки зрения своего непосредственного результата, а с точки зрения более широкой целевой установки подлежащего этого действия). В этом случае для выражения факта неуспеха бывает необходим уже значительно более сложный контекст. Здесь оказывается недостаточным не только одно голое противопоставление совершенной и несовершенной формы, но даже и добавление определений полноты действия (по типу ''пьянел, но не опьянел полностью''). Приходится, напр., ввести в контекст второе дополнение, не совподающее с дополнением первого глагола (''все видел, а главного не увидел''), иногда — более сложные качественные определения самого действия (''много говорил, а по существу ничего не сказал'') и т. п.

В эту же группу входят глаголы переживаний и психических состоя­ний, которые могут мыслиться и как длительные и как кратковременные: волноватъся\взволноватъся, стыдитъся\устыдитъся, сомневатъся\усомниться, труситъ\струсить, пугаться\испугаться, радоваться/обрадоваться, печалиться\опечалиться, грустить/взгрустнуть, также нравиться/понравитъся, казатъся\показаться и мн. др. В отличие от глаголов психических состояний из разряда непарных несоверш. вида (любить, ненавидеть и т. п.), в рассматриваемых сейчас глаголах психическое движение не перестает быть самим собою даже ес,\и оно кратковременно, мгновенно. Любая моментализация не меняет здесь каче­ства процесса. При всех условиях А остается равным В.

б) Особого внимания заслуживает небольшая группа глаголов созна­тельного волевого действия, направленного на получение чувственного восприятия: смотретъ\посмотретъ, глядеть/взглянуть (поглядеть, глянуть), слушать\послушатъ, нюхатъ\понюхать и пр. Как и в предыдущей группе случаев, действие, выражаемое этими глаголами может быть и бесконечно долгим, но может сводиться и к одному мгновенному акту, без различия в качестве самого действия (снова А всегда равно В). Специфической особенностью этих глаголов является возможность их
/315/ смыслового противоположения по линии попытка — успех только что рассмотренным глаголам чувственного восприятия, — ср.: смотрел, но не увидел, слушал, но не услышал. По своему мыслительному содержанию эти смысловые противоположения вполне аналогичны видовому противо­положению типа ловил, но не поймал. Однако важно подчеркнуть, что в интересующем нас сейчас типе противоположение, собственно, не связано с видом. Во втором члене формулы одинаково возможны и совершенный и несовершенный вид, что лишний раз подчеркивает тождественность их материального значения: слушал, но не услышал по существу = ''слушал, но не слышал''; ''смотрел, но не увидел'' = ''смотрел, но не видел''. Отсюда вывод: противоположение попытка — успех, одно из важных противоположений в системе функций видовых пар, может выражаться в русском языке и независимо от вида, посредством других соотносительных глагольных пар, не видовых, а чисто лексических.

Состав и особенности третьей группы.

а) Пары находить/найти приходить/прийти, приносить\принести, привозить/привезти, приводить/привести, приезжать/приехать, приплывать/приплыть и т. д. Как в подгруппе а) нашей первой группы, глагол соверш. вида обозначает факт скачкообразного, „точечного" перехода к новому качеству, причем указанием на „критическую точку" собственно и исчерпывается семантика соответствующей формы. Поэтому, поскольку речь не идет о переносных значениях (вроде прийти к выводу и т. п.) или о многократном действии, невозможными оказываются сочетания с постепенно, полностью и т. п. Глагол несоверш. вида, как указано выше, не может иметь конкретно-процессуального значения. Для передачи этого значения говорящие вынуждены прибегать к помощи простых глаголов идти, вести и др. с добавлением „ориентационных" слов, указывающих на приближение (сюда, ко мне и т. п.): смотри, вот он идет сюда; я встретил почтальона, который как раз нес мне письмо и пр. Вместе с тем во всех остальных функциях кроме конкретно-процессуальной, глаголы приходить, находить и т. д. свободно употребляются. Ср.: Изредка к нему приходил маленький, горбатый уродец (Горький, Мои Университеты) — неопределенная кратность, обычность; приходил Иванов?— действие „вообще"; приходит к жене — у жены изба топится (Афанасьев, сказка „Мена") — историческое настоящее, и т. п.

 В ту же группу входят такие пары как вызубриватъ/вызубрить, выучивать/выучить, изнашивать/износить, повидимому также запивать/запеть, заговаривать/заговорить и др. Первый член этих пар тоже не может иметь конкретно-процессуального значения (ср. невозможное *смотри, вот он сидит за столом и вызубривает урок), во всяком случае в том же лексическом значении (так, запевает как конкрет­ное настоящее значит не просто 'начинает петь', а 'выполняет функции запевалы').

б) Близко к перечисленным сейчас глаголам стоят такие пары как качатъ(ся)/качнутъ(ся), махать/махнуть, вздрагивать/вздрогнуть, стукать(ся)/сукнуть(ся), ударятъ(ся)/ударитъ(ся), топать/топнуть, колоть/кольнуть и громадное количество других аналогичных. Здесь глагол соверш. вида обозначает действие, выполняемое одним движением, в один, неразложимый на составные части прием. Глагол несоверш. вида не может обозначать один отдельный акт данного движения (один толчок и т. д.) в процессе его осуществления, т. е. не может выступать в конкретно-процессуальной функции: машет, качает(ся), толкает(ся) либо обозначают ряд однородных актов, либо выступают в обобщающей функции (зачем толкаться?), в роли исторического настоящего, настоящего сценических ремарок — например, у Блока в „Песне судьбы"; ''Фаина (топает ногой)'' — и в других подобных случаях.
/316/
Везде в рассматриваемой сейчас третьей группе глагольных пар глагол несоверш. вида является, так сказать, „неполноценным", лишенным казалось бы наиболее специфической функции несоверш. вида,— способности выражать данное действие в его протекании, как разверты­вающийся процесс. Это в значительной степени сближает рассматриваемые пары с непарными глаголами совершенного вида, для которых, как мы видели, характерна именно невозможность процессуализации. И в одном и в другом случае действие не может быть представлено как процесс, что не препятствует, однако, ни там ни здесь выражению — теми или иными средствами — других (т. е. непроцессуальных) значений, закреплен­ных в русском языке за глаголами несоверш. вида. С этой точки зрения грань между третьей группой парных глаголов и вторым разрядом непарных оказывается скорее морфологической, чем семантической.

 Подытоживая все сказанное о семантико-синтаксических видовых группах глаголов в современном литературном русском языке, мы полу­чаем следующую схематическую картину:

На двух противоположных полюсах глагольной лексики расположены два разряда непарных глаголов несовершенного и совершенного вида, т. е., с одной стороны, глаголы, которые обозначают процессы, лишенные внутреннего предела и не поддающиеся моментализации, и, с другой стороны, глаголы, которые обозначают внезапные скачки и другие дей­ствия, не поддающиеся процессуализации. К последним, непарным глаголам совершенного вида, вплотную примыкает, как мы только что видели, группа пар типа приходить/прийти, в которых глагол несоверш. вида, хотя и образуется, но неспособен иметь процессуального значения. Таким образом посередине между полюсами остаются только две группы глагольных пар, различие между которыми заключается в том, что в одном типе (видеть/увидеть) оба глагола всегда совпадают по своему мате­риальному значению (А всегда равно В), а в другом (ловитъ/поймать) оба члена пары могут и совпадать (А = В) и не совпадать (А≠В). Пары вроде слабеть/ослабеть представляют, как мы видели, посредствующее звено, переходный тип между этими двумя группами.

Такова схема, которая, как и предшествующее изложение, разумеется, не претендует, да и не может претендовать на сколько-нибудь исчерпы­вающую полноту. Несомненно, дальнейший анализ мог бы выделить внутри установленных здесь групп и подгрупп ряд более мелких подразделений, а также немалое количество промежуточных, переходных случаев, немалое количество глаголов, колеблющихся между перечисленными рубриками (некоторые такие случаи приводились выше). Цель настоящей статьи заключалась, однако, не в том, чтобы исчерпать наличную полноту оттенков, а в том, чтобы, выделив наиболее важные группы глаголов, показать на практике возможность и важность такого изучения семантики видов, которое выводит конкретные особенности видовых значений и видо­вых свойств рассматриваемых глаголов из особенностей их лексической семантики, т. е., собственно говоря, из некоторых объективных свойств самих обозначаемых этими глаголами дей­ствий.