учителя-отличники

         Советское учительство выросло в мощну культурную силу, выделив из своих рядов учителей, хорошо владеющих педагогическим маcтерством и показывающих образцы в деле обучения и ленинского воспитания подрастающего поколения.
Постановл. ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 10 апреля 1936г.

 [49]

        «Здравствуйте! Хорошо ли отдохнули летом? Ты, Ира, прекрасно поправилась. И Коля вырос и возмужал... Все у нас здесь, кажется, старые знакомые? А, есть и новенькие. Как N, а прошлом году по русскому успевала? Сколько ошибок бывало в диктанте? Три—четыре? Для VII класса это недопустимо много; пора добиваться абсолютной грамотности. Стараться будешь?.. У тебя, Люда, как дела? С безударными гласными помирилась? С ними у тебя нелады были... Вам, Толя и Геня, нужна большая работа по языку. Будете выполнять мои индивидуальные задания с первых дней...»

И так почти со всеми из сорока шести. Каждому из сидящих за пар­тами несколько слов — и каждый чувствует себя объектом внимания, пони-мает, что он для преподавательницы личность, индивидуальность, что она, преподавательница, прекрасно знает и сильные и слабые его стороны. Внимание мобилизовано, прошлогодние впечатления, уроки, наставления воскрешены в памяти, множество невидимых, но ясно ощутимых линий тянется туда, к кафедре, около которой стоит неторопливо ведущая первую в году беседу уже немолодая преподавательница языка и литературы; большинству учащихся класса предстоит заниматься с нею третий год; понимают с полуслова. Когда нити протянуты, можно поговорить о предстоящей работе.

        VII класс—ответственный; семилетку должно окончить отличо; за ней —
[50]    
третий, последний этап среднего образования. Но не только в жизни класса этот год знаменателен, это особенный год в жизни страны.
        — А почему я этот год называю особенным? Кто ответит? Ответы, конечно, даются немедленно, их много:
        — Это год двадцатилетия Октября, двадцатилетия власти Советов.
        — Год громадных побед строительства; открыт канал Волга-Москва.
        — Наши летчики на Северном полюсе...
        Незаметен, органичен переход к суждениям об обязательности боль­шой работы для всех граждан Союза, для каждого из учащихся, к суждениям об особенностях и трудностях программы VII классов, где значительно расширяется изучение литературы («Буду направлять и контролировать ваше внешкольное чтение»); к суждениям о мероприятиях, которые следует осуществить для достижения хороших результатов («Создадим литературный кружок, будем устраивать литературные вечера, «вечера читателей». Не забудем, что не может быть успешной работы по языку, если будем плохо знать другие предметы. Разве можно говорить об истории слова, об истории языка, если не знать истории страны?.. И математика нам очень нужна, она содействует развитию логического мышления...»).
        Краткое напоминание о необходимости обзавестись учебниками. Более подробно — о тетрадях; тут система: тетрадь для изложений и сочи­нений, две тетради для записей по грамматике (две: одна сдается преподавателю для проверки, другая на руках у учащегося), тетрадь для записи корней («гнезд слов»), наконец, — для тематического словарика.
        Класс незаметно подведен к вопросам повседневной работы.
        — Что же мы будем делать на ближайших уроках языка? Повторим грамматический материал, пройденный в прошлом году, по синтаксису мы изучили типы предложений. Начнем теперь же, не теряя времени. Используем для разбора небольшой рассказ, который сама вам прочитаю.
        «Власть Советам» — А. Костерина. Рассказ о первых днях борьбы за власть Советов на Кавказе. Конечно, хорошо известен аудитории большевик С. Шаумян. Кое-кто даже знает, что он изображен на картине Бродского «Расстрел 26 бакинских комиссаров». Знакомы, оказывается, и такие слова, как бушлат, лидер, дашнаки. Пересказать прочитанное не представляет труда. Говорят толково. «Собравшиеся на конференцию представители рабочих и крестьян требуют установить власть советов, ссылаясь на пример Москвы и Ленинграда... Петербурга.. Петрограда». Вадя К. быстро соображает, что «Ленинград» не подходит к рассказу о событиях 17—18 годов. «Петербург» — лучше, но тоже не совсем хорошо; нужное слово найдено: «Петроград». Быстро и самостоятельно исправляет он и другую свою ошибку — неуместно сказал было: «представители колхозов». Это преодоление лексических ошибок убедительно свидетельствует о том, что внимание отвечавшего было направлено не только на содержание, но и на форму выражения мысли. Володя Б., большой любитель ненужного «значит», получает от преподавательницы напоминание о необходимости больше следить за качеством своей речи.
        В это время «новенькая» обращается к одной из подруг с каким-то «экстренным» сообщением. Незаконная беседа немедленно прекращается категорическими, но совсем спокойно произнесенными словами преподавательницы:
[51]    
N, у нас нет таких порядков, чтобы во время урока кому о чем вздумается с соседями разговаривать.
        Единственное за час нарушение дисциплины ликвидировано быстро и безболезненво.
        Небольшая беседа по содержанию рассказа («а почему С. Шаумян был так уверен в исходе голосования?»), краткие замечания о центральных образах — С. Шаумяне и Алеше Джапаридзе, и от общей характеристики эмоционального тона рассказа один только шаг до суждений о качестве речи автора, о языковых особенностях произведения. Вопрос преподавателя об этом не застает детей врасплох. Рассказ характеризуется такими, например, суждениями: «все время меняются предложения», «разнообразные предложения», «неровный язык». И совсем недурно констатирует Маша М..: «Язык передает волнение». Это тот самый ответ, который хотела слышать преподавательница; ответ доказывает, что речевые средства осознаны в их обусловленности содержанием. Такие ответы нужны преподавательнице для следующей стадии работы.
        — Вот и посмотрим, предложениями каких типов воспользовался автор рассказа.
        Номинативные, безличные, полные, неполные, неопределенно-личные, простые, сложные и т. д. — вся терминология пройденной части синтаксиса усвоена в прошлом году прочно; типы предложений в подавляюшем большинстве случаев определяются безошибочно и быстро.
        Звонок.
        — Так вот, дети, этот рассказ мы в следующий раз будем разбирать подробно; определим члены предложения, выясним, к какому типу каждое предложение надо отнести...
        Это — с натуры. Урок в VII классе 1-й школы Дзержинского района (Ленинград). Урок не может не навести на некоторые размышления. Не будем говорить ни о дисциплине, ни об общем спокойном тоне урока, ни о его насыщенности, — все это само собою разумеется. Бесспорны и актуальность использованного на уроке материала, и политическая заостренность его подачи. Есть еще некоторые моменты, которые, думается, следует подчеркнуть.
        Более двух месяцев прошло с тех пор, как закончились учебные занятия в VI классе, более двух месяцев летнего отдыха, летних, детских развлечений — и все жезнание детьми грамматического материала настолько хорошо, что кажется, будто он только что пройден. При этом ответы на грамматические вопросы не односложны, не голословны, высказанное суждение раскрывается, доказывается.
        Ответы учащихся свидетельствуют о том, что они не только знают слова, понимают их. У них, учащихся, обнаруживается склонность подметить яркое слово, охватить его и, самое ценное, — умело, уместно включить, его в свое высказывание. Совсем не стандартно звучат такие обороты речи Гели Ш: «Алеша метался по залу», «Говорил он очень пылко». Чувствуется «вкус» к слову.
        Отношение к даваемому преподавателем материалу настолько внимательное, что воспринимается этот материал не-
[52]    
частично, не односторонне, сознанием учащихся охватываются разные стороны явления. Фабула прочитанного рассказа усвоена хорошо, идея его осознана, характернейшие черты центральных образов подмечены верно. Но этого мало. Не только уловлена специфика повествования — «взволнованный тон», но, оказывается, многие учащиеся одновременно со всем этим сумели заметить и грамматический строй речи, сумели записать отдельные фразы определенной конструкции очевидно, соответствующий навык прививался и хорошо, привился.
        Отмеченные особенности работы класса, конечно, нельзя считать счастливой случайностью, результатом неожиданного удачного подбора учащихся с повышенным интересом к вопросам языка. Объясняются указанные особенности, как и многие другие — о которых ниже — тем, что уже два года занятия по русскому языку и литературе в этом классе ведет преподавательница, являющаяся убежденной сторонницей, пропагандистом и проводником в жизнь идеи усиления элементов научности, расширения и углубления элементов историзма в преподавании грамматики. Объяснение надо искать в том, что с классом занимается опытная преподавательница-методист, в течение многих лет работающая над проблемой создания лучших методов преподавания языка в средней школе. Эта преподавательница — Евгения Николаевна Петрова.
        Теперь Евгении Николаевне пятьдесят лет. Ее жизнь — это жизнь педагога по призванию, и некоторые моменты этой жизни нельзя обойти молчанием.
        Евгения Николаевна росла без отца, испытывая много обид, в условиях достаточно тяжелых. Уже в детстве она начала чувствовав себя стоящей вне среды богатых и довольных. Этой среде она рано начала себя противопоставлять. В то же время хорошие способности и хорошие успехи в гимназии ставили ее выше иных ее сверстниц, которым она часто и охотно помогала в учебной работе. Возможность помогать, быть нужной и полезной радовала и льстила самолюбию. Пример хороших преподавателей, особенно преподавателя истории, тоже сыграл свою роль, и уже двенадцатилетней девочкой Евгения Николаевна окончательно и бесповоротно решила стать учительницей. С четырнадцати лет ей приходится ради заработка давать частные уроки, а в 1902 г. она уже занимается с рабочими в воскресной школе. Поступление в Педагогический институт (Константиновский) временно направляет мысль в сторону чисто академических вопросов, и лишь постепенно, под влиянием событий 1905—1906 гг., растет политическое сознание. Активная общественница, т. Петрова открыто выступала прота реакционно-настроенных преподавателей и профессоров, а при окочании Института отказалась давать пробный урок по «закону божьему». За таковые провинности администрация Института лишает ее права на диплом. Только благодаря либерализму директора Гатчинской гимназии удалось Евгении Николаевне получить там уроки по языку и истории. Она работала в воскресной школе. Поступив затем в Педагогическую академию Нечаева, т. Петрова занималась там два года, но диплом об окончании опять не получила: частые выступления в защиту интересов студентов, неоднократная заслуженная критика недостатков администрации оказались достаточным основанием для того, чтобы неугодная студентка осталась без диплома.
[53]
        В мае 1917 г. т. Петрова вступает в партию большевиков, членом которой состоит по настоящее время.
        К непрекращавшейся педагогической работе в 1921 г. прибавляется работа научно-исследовательская в Государственном институте научной педагогики, затем преподавание в Ленинградском государственном, уни­верситете и, наконец, в Педагогическом институте им. Герцена. В 193б г. выходит из печати ее большая работа «Грамматика в средней щколе», являющаяся изложением той системы методических соображений, которую Евгения Николаевна проводит в жизнь, работая с 1935 г. по заданию Гиипа преподавательницей V—VI классов (в настоящем году — VII класса) 1-й средней школы Дзержинского района. В настоящее время она готовит диссертацию для получения научного звания.
        Многие преподаватели посещают ее уроки. Часто присутствуют на уроках представители органов народного образования, методисты. Можно сказать, что педагогическая практика Евгении Николаевны проходит под постоянным общественным контролем.
        Попробуем представить себе хотя бы некоторые элементы этой практики.
        Евгения Николаевна говорит:
        — Постоянная моя задача в школьной работе — осуществить постановления ЦК ВКП(б) от 5/IХ 1931 г. и 25/VIII 1932 г. О требованиях,  которые этими документами предъявлены к советскому учителю, я никогда не забываю. Уроки мои должны дать детям основы науки о языке.
        Без последовательно проводимого историзма в освещении языковых явлений не может быть и научности. Естественно, что в школу, я несу элементы сравнительного языкознания в тех дозах, в той форме, которые доступны детям. Весь сообщаемый материал должен образовать систему знаний, повышать общее развитие учащихся, а тем самым содействовать достижению высокой грамотности. Само собой разумеется, что много внимания уделяю подбору материала высокого качества — и в воспитательном отношении и в образовательном; материал должен быть актуален, т. е. интересен, должен политически воспитывать учащихся. Много работаю по усовершенствованию методов подачи материала, в частности над вопросом о наглядности. Не забываю и о значении живого слова учителя... Что же касается качеств, которые стараюсь придать своей работе с детьми, то основными, пожалуй, следует признать такие три: серьезность, требовательность, увлекательность...
        Это, так сказать, теория... Какова же практика? Частично она харак­теризуется описанным выше уроком. Вот еще несколько показательных фактов. Грамотность учащихся в классах, в которых работает Евгения Николаевна, высока. В конце прошлого года в VI классе на каждого учащегося приходилось 0,8—1,5 ошибки, тогда как некоторые из учащихся этого класса год-полтора назад делали по 10—20 ошибок.
        И учащиеся и их родители весьма ценят работу Евгении Николаевны. Благодарность матери одной из ее учащихся была помещена в «Ленинградской Правде». Учащиеся, имеющие счастье заниматься языком у Евгении Николаевны, работают много и охотно. Некоторые учащиеся составляют весьма солидные словарики слов, характеризующиеся тем или иным морфологическим признаком; у некоторых энтузиастов этого дела число выписанных слов доходит до 500—600. В целях обеспечения наглядности преподавания т. Петровой разработан ряд
[54]    
таблиц, используемых при изучении семейств слов. Для той же цели и углубленного изучения однокоренных слов Евгенией Николаевной составлен ряд текстов. Количество, «гнезд слов», которые подготовлены ею для школьных занятий, приближается к сотне.
        Работа над словом, историко-семантическое изучение слова есть один из ответственнейших участков, работы преподавателя-словесника, долгое время находившийся,  к сожалению, в пренебрежении и забвении. Именно этому участку Евгения Николаевна Петрова уделяет громадное внимание, справедливо полагая, что «незнание слова есть по существу незнание языка». Интересная и большая работа с учащимися над «гнездами» однокоренных слов подробно освещена в статье «Работа над словом»[1]. Хотя эта статья появилась в печати совсем недавно уже начали поступать отклики на нее от преподавателей даже из далеких уголков Союза, настолько актуальна ее тема, настолько важны методические установки, в ней защищаемые. Большой и серьезный языковедческий материал можно, оказывается, при желании и умении, сделать доступным пониманию учащихся не только старших классов средней школы. Трудно переоценить значительность и значение сведений, получаемых учащимися в процессе ознакомления даже с одним экспонатом-таблицей однокоренных слов, построенных согласно принципам, которые применяет в своей работе Евгения Николаевна. Приоткрывается завеса над многими интереснейшими и сложными явлениями жизни языка, вскрываются закономерности его развития, становится наглядно очевидной любопытнейшая судьба того или иного слова, того или иного корня. Для учащихся должна быть увлекательной работа, например, с экспонатом, которым раскрывается семантика слов, имеющих корень яр. Учащиеся узнают, что идиллическое слово ярочка, пугающее разъяренный, совсем нейтральнобытовое поярковая, географическое Ярославль, Красноярск и т. д. восходят к одному древнему имени солнца Яр; узнают такие языковые закономерности, как расщепление единого понятия на противоположности. Языковые закономерности раскрываются на материале разнообразном и практически полезном, обеспечивающем не только знание некоего факта, но и укрепление орфографических навыков.
        Насколько такая работа по языку увлекательнее, нежели, скажем, заучивание слов с «ѣ» в старой школе или чисто формальный анализ языко­вых явлений, которым болели недавно многие наши школы! «Интересностъ» проходит красной нитью через все занятия Евгении Николаевны Петровой языком и литературой. За интересность и осмысленность каждого языкового факта, сообщаемого учащимся, ратует т. Петрова на страницах своей книги «Грамматика в средней школе». Так, например, говоря об изучении современных флексий, о необходимости освещения истории их образования, Евгения Николаевна замечает, что при такой подаче материала «флексия перестает быть серой буквой, чуждым, скучным знаком; она оживает, переливается различными красками исто­рических эпох, наливается соком смысла» (стр. 218).
        О необходимости осмысленности каждого момента работы по языку нельзя забывать и при тренировочных упражнениях. «Отрицаем ли мы упрощенные тренировочные упражнения на память — просклонять (устно
[55]
и письменно): белая лилия, высокая башня, веселая певунья? Нет, не отрицаем, но надо и здесь создавать правильный смысловой образ, конкретное представление».
        Не только, работа над словом,  но и работа над фразой, и работа над связным текстом, над художественным материалом, проводится Евгенией Николаевной в соответствии с теми же принципами, о которых речь шла выше. На первом же ее уроке в VII классе можно было видеть практическое воплощение положения, защищаемого ею в «Грамматике», где на 286 стр. читаем: «Нельзя свести весь разбор (текста) к чисто формальным приемам... разговор о них должен последовать после прочувствованного обсуждения документа по содержанию…».
        Тов. Петрова осуществляет те методический требования, которые предъявляет к другим: грамматика изучается одновременно со стилем, освещается стилевым заданием текста; в самом процессе приобретения грамматических знаний на грамматическом материале прививается култура речи, разъясняется стиль.
        Работоспособность Евгении Николаевны замечательна. Когда к ней обращаются с предложением выполнить какую-либо работу, написать какую-либо статью — притом срочно, она отвечает весьма просто :«Ну что ж, сделаем, ну что ж, напишем». Иной неугомонный собеседник допрашивает Евгению Николаевну:
        — Но как же вас хватает для такой большой работы? Ведь одна проверка тетрадей учащихся чего стоит?
        И тут все оказывается просто:
        — Привыкла, приучила себя работать сосредоточенно, а потому, и быстро.
        Научная работа Е. Н. Петровой служит гарантией научности, солидности, современности сведений о языке, которые она несет в среднюю школу. В свою очередь школьная практика дает ей богатейший материал для последующих методических выводов, больших научных обобщений. В этой взаимосвязи двух планов деятельности — одна из инте­реснейших особенностей педагогической практики т. Петровой.