Accueil | Cours | Recherche | Textes | Liens

Centre de recherches en histoire et épistémologie comparée de la linguistique d'Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université de Lausanne // Научно-исследовательский центр по истории и сравнительной эпистемологии языкознания центральной и восточной Европы
-- В. К. НИКОЛЬСКИЙ. Очерк первобытной культуры. Со вступительн. статьей проф. В. А. Городцова. Изд. Л. Д. Френкеля. М. 1923. Стр. 224. [рецензия П. Преображенский вПечать и революция, кн. 5ая, 1923, стр. 211-212.]

[211]            
        Если не считать весьма заслуженных, но в значительной степени устарелых трудов Тэйлора, Леббока, Моргана, Липперта, Шурца, в распоряжении русского читателя почти что нет общих пособий по истории первобытного человечества. Недавно переизданная книга К. М. Тахтарева грешит своим пренебрежением археологического материала и, кроме того, чересчур односторонне берет культуру австралийцев как материал для воссоздания культуры первобытного человечества вообще. Новая работа В. Рожицина представляет собой сочетание сомнительного качества марксизма с крайними невежеством и фантастикой как в области ученой литературы, так и конкретно-исторических фактов. Несомненно, что «Очерк первобытной культуры» В. Никольского, несмотря на некоторые недостатки обладает и такими достоинствами, которые сделают эту книгу недурным введением для всякого, кто приступает к изучению начала человеческой истории.
        Прежде всего, автор уже не стоит на точке зрения классической школы в этнологии, которая весьма упрощенно, а часто и априорно построила линейную эволюцию человеческой культуры. Начавшийся еще со времен Адольфа Бастиана и Фридриха Ратцеля кризис в области этнологического метода привел за последнее время к образованию культурно-исторической школы в этнологии. Эта новая школа или «кельнское» направление, несмотря на целый ряд погрешностей, как-то — свои связи с риккертианством и даже католической наукой, внесла чрезвычайно острую критическую струю в метод овладения этнологическим материалом, выдвинув, на первый план не построение линейной эволюции культуры, а установление отдельных комплексов или фаз культуры, — «культурных кругов и слоев» по терминологии Фрица Гребнера; Книга В. Никольского и ценна тем, что в ней история первобытной культуры рассматривается не в виде эволюции отдельных форм культуры, а как смена нескольких культурных комплексов.. Таким образом, перед читателем схема эволюции становится убедительной и живой, а связь отдельных элементов культурного комплекса — вполне ощутимой. Вполне правильно поставив себе задачу установления культурных комплексов, автор, однако, не свободен и от ошибок. Вряд ли можно заключать от совпадения материальных форм ископаемой и живой культуры к близкому родству их общественных и духовных элементов. Одной голой техники для сравнения недостаточно. Необходимо иметь в виду ее конкретное применение, а, главное, считаться с историчностью этнографических культур, возможностью заимствований и регрессивных явлений. Можно считать, что В. Никольский чересчур упрощенно ставит проблему культурного комплекса.
        Возможно, что это упрощение. получилось вследствие того, что вообще материальная культура, особенно в области первобытной археологии, с особой тщательностью разработана автором и представляет собой лучшую часть книги. Автором прекрасно использован собранный Дешелеттом, Обермайером, Городцовым материал. Другой заслугой В. Никольского, кроме хорошей характеристики материальной культуры, нужно считать установление доанимистической ступени развития в области духовной культуры. Дологический тип мышления, типы первобытного колдовства даны в сжатой, но
[212]  
четкой формулировке по Леви-Брюлю и Фрезеру. Напрасно только В. Никольский чересчур универсализирует тотемизм, имея тенденцию поставить знак равенства между ним и зоолатрией. В этом отношении приходится пожелать, чтобы автор более пристально ознакомился с монументальным трудом Фрезера по этому вопросу и с остроумными замечаниями Вундта. Сомнительна также попытка оторвать парциальное колдовство от симильного (магия по соприкасанию и магия по сходству в классификации Фрезера), — сращенность, а иногда и трудная отличимость этих видов магии, несомненно, коренится в особенностях дологического мышления и способа миросозерцания первобытного человека.
        Наиболее слабым местом книги В. Никольского является характеристика азильско-австралийского культурного комплекса (протонеолит по археологической классификации Городцова- Никольского). Здесь надо сказать прямо — автор недооценивает своеобразной сложности и «историчности» австралийской культуры, — а потому и вся ее характеристика чересчур обобщена и смазана, — а кроме того, по-видимому, и недостаточно знаком с основными трудами по австраловедению. Неправильна характеристика так называемого группового брака у австралийцев, чересчур упрощено описание социальных группировок австралийского общества. В этих упрощениях ясно сказывается недооценка еще скрытой в своих подробностях, но, несомненно, длительной и своеобразной истории австралийских культур.
        Понятно, что археологический материал, как легче поддающийся обозрению, лучше использован автором, чем выросшая до колоссальных размеров этнологическая литература. Поэтому и приложение этнологии к археологии у В. Никольского носит несколько эскизный и силуэтный характер, зависящий, может-быть, не от существа рассматриваемого вопроса, а от осведомленности автора в той или иной области. Если экскурсии автора в сферу австралийских культур страдают излишней обобщенностью, то весьма живое описание быта бакаири по фон-ден-Штейнену носит несколько случайный и скорее иллюстративный, чем необходимый: для изложения характер.
        Все эти замечания, однако, нисколько не лишают книгу В. Никольского особого значения, которое она имеет в русской популярной литературе. Пусть на ней лежит некоторый отпечаток компилятивности, пусть этнологический материал и неполно, а частью и неверно использован автором, — все же это первая попытка в нашей скудной литературе по этому вопросу дать действительно исторический очерк первобытной культуры. В. Никольский — русский историк по своему образованию. В этом его слабость, так как первобытная культура пока для него Nebenfach, но в этом и его сила, так как только применение исторического метода к этнологии может дать подлинную эволюцию первобытных культур. Недаром самый крупный теоретик культурно-исторической школы находится в своего рода вавилонском пленении у историков-риккертианцев, подобных Грэбнеру, или католических ученых, как известный: редактор «Anthropos’a» патер В. Шмидт. В своей положительной и здоровой части он должен быть извлечен оттуда. Книга В. Никольского — шаг к этому высвобождению.
        Остается высказать пожелание, чтобы автор путем более тщательного изучения этнологической литературы устранил указанные недостатки и тем самым придал своему изложению большую убедительность и более самостоятельный характер. К книге приложена недурная библиография, а также предисловие и таблица археологической классификации проф. В. А. Городцова. Иллюстративный материал в некоторых частях мог бы быть несколько освежен, в смысле характерности и новизны.
                   Проф. П. Преображенский