Zhirkov31

Accueil | Cours | Recherche | Textes | Liens

Centre de recherches en histoire et épistémologie comparée de la linguistique d'Europe centrale et orientale (CRECLECO) / Université de Lausanne // Научно-исследовательский центр по истории и сравнительной эпистемологии языкознания центральной и восточной Европы; -- Жирков Л.И. : «Ко всем ли языкам применим латинский алфавит? Опыт слоговых алфавитов Сев. Америки» (1) , Культура и письменность Востока, 1931, VII-VIII, стр. 38-57.
(commentaire); [38]
        Одним из наиболее прочно установленных положений новой лингвистики является положение о прохождении каждым языком определенных стадий, сменяющих одна другую. В согласии с этим положением, особенности языков отдельных групп — индоевропейской, семитской, тюркской, финской и др. — представляются, не особенностями данного «корня» языков, а особенностями той стадии, в которой они сейчас доступны нашему наблюдению. При этом многие факты прежних стадий пережиточно переходят в стадии позднейшие, что дает нам, в более или менее ясной форме, картину «полистадиальности» каждого языка в каждый данный момент.
        Всякая последующая стадия характеризуется по сравнению с ей предшествующей в звуковом отношении большей делимостью. Большинство языков народов, которые дальше других ушли вперед в хозяйственном и культурном отношении, в настоящее время делимо при непрерывном потоке речи на отдельные звуки - звукофонемы. Пережитками более ранней стадии является в этих языках та связанность соседящих в потоке речи звукофонем друг с другом, которая обусловливает наличность в них фонетических законов связи звуков в виде так наз. комбинаторных вариантов, звукофонем. Только искусственные языки (воляпюк, эсперанто, идо) проводили делимость на звукофонемы с устранением всех комбинаторных вариантов, в чем и надо видеть одно из доказательств наличия прогрессивной языковой тенденции в появлении этих искусственных языков.
Во многих типах и группах языков, в том числе и языков культурных народов — языков, самым широким образом распространенных в современном мире — делимость потока речи не доведена до такого дробного деления, как звукофонема. Полистадиальность здесь обычно сказывается в том, что, вследствие тех или других условий, несколько звуков выделены уже как звукофонемы, другая же часть их существует в виде еще слогофонем, обычно типа открытого слога
[39]
т.е. согласный - гласный. Отношение в этих языках между числом звукофонем и слогофонем оказывается колеблющимся в очень широких пределах. Наиболее архаичными в этом случае будут те языки, в которых немногие звукофонемы только еще начинают выделяться из слогофонем и почти еще не выделились (таков, напр., японский язык).
        В чистом виде тип еще более ранней стадии лежит, повидимому всецело в прошлом, и восстановить факты этой стадии можно только путем палеонтологического анализа ее сохранившихся пережитков,— следовательно, в известной мере гипотетически. Эту более раннюю стадию надо считать такой, в которой существовали неделимые в целом виде сочетавшиеся друг с другом языковые элементы, звуковое строение которых являлось более сложным, чем звукофонемы типа открытого слога, какие мы застаем в последующей стадии. На стадии таких элементов была, повидимому, широко использована их многозначимость (полисемантизм), сводящаяся в «пучки» значений. Элемент этой стадии в своем звуковом оформлении, будучи, благодаря неделимости своего значения, неделимым, заключал уже возможности будущих превращений в слогофонему и звукофонему путем расщепления его на отдельные звуковые части.
        На еще более глубокой стадии речь была настолько еще неделима, насколько неделим крик животного. Обладая конкретным значением, такая первобытная речь со стороны звуковой представлялась комплексом звуковых модуляций, который социально осмысливался только как целое, социально существовал как единый момент, не делимый хронологически. Таким образом, в начале звуковой речи мы должны поставить связанный с конкретным смыслом, сопровождаемый жестом (руки или иным), звук диффузный, в котором взаимно проникает друг в друга то, что в будущем станет различными элементами, слогофонемами, звукофонемами.
        Мы набросали здесь характеристику разных стадий в самых кратких формулировках, и только в отношении звуковой делимости речи. Мы оставили в стороне движение делимости смысловой, которая тоже на каждой последующей стадии была выше, чем на предшествовавшей ей.
        Итак, не считая наличных ныне пережитков более ранних стадий, во всяком случае, мир знает сейчас в звуковом отношении языки двух позднейших стадий : 1) языки с полной делимостью на звукофонемы, 2) языки с преобладанием, или с частичным участием, в их звуковой системе слогофонем.
        Параллельно с языком человечество обладает письмом. Было ли изобретено письмо до перехода языков в стадию слогофонемной делимости, или оно является фактом более поздним, — сказать с уверенностью еще нельзя. Но неоспоримо то, что сейчас письмо должно
[40]
обслуживать языки двух последних характеризованных нами стадий. Стоит ли и письмо в параллельном отношении к языку в смысле стадиальности?
        Первым высказался об этом, насколько нам известно, Н. Я. Марр, уже в прошлом году, при своих занятиях с аспирантами Института Народов Востока в Москве, указавший на существование в истории письма стадий, параллельных стадиям языка. Вслед за тем другой работник того же института, Б.К. Пашков, сделал попытку определенной языковой стадией, наличной в языках народов Дальнего Востока, обосновать распространенность и живучесть в этой области иероглифического письма.
В дальнейшем мы хотим разобрать материал, находимый на одной из самых любопытных страниц истории письма. Мы имеем в виду слоговые алфавиты разных форм и типов, которые пользовались широким распространением и успехом среди индейцев Сев. Америки, главным образом Канады и северной части Соединенных Штатов. Эти алфавиты изобретались с одной стороны самими индейцами, с другой работавшими среди них миссионерами. Замечателен тот факт, что с этими слоговыми алфавитами не смог конкурировать английский звуковой алфавит. Конечно, в пропаганде этих алфавитов миссионерами можно видеть и ту, несомненно существовавшую, злую тенденцию, которая стремилась создать для индейцев алфавитную изоляцию, закрыть им доступ к английской книге, к английской технике и культуре, но факты их неоспоримого и поразительного успеха среди индейцев заставляют поставить и другой вопрос: не лучше ли силлабический алфавит отвечает той языковой стадии, в которой мы застаем языки этих индейских племен?
        Языки индейцев Сев. Америки обычно характеризуются как «полисинтетические». Они отличаются разнообразием грамматического строя, что вынуждало делить их на много языковых групп, не связанных одна с другой. В изложении всех без исключения лингвистов грамматики этих языков представляются невероятно сложными. В границах отдельного слова во многих из этих языков вмещается много такого смыслового содержания, которое в языках нашей формации обнимается лишь целым рядом слов, входящих в предложение. Центральным стержнем высказывания в этих случаях является глагольная форма, в которую «инкорпорирован» ряд дополнений и обстоятельств действия, времени и места. Само собой понятно, что если в языке такого строя мы будем рассматривать глагол так же, как мы имеем право и основание рассматривать его в наших языках, — мы получим «спряжение» с многими тысячами различных форм, т. е. получим хаос, мало что объясняющий.
        Иное дело получается, если к «спряжению» такого типа мы подойдем путем выделения отдельных значимых частей любой из его
[41]
целостных комплексных форм. Такой метод испробован и доведен до полной практической пригодности несколькими лингвистами, работавшими в последние годы по исследованию, главным образом, языков Кавказа. Среди этих языков мы встречаем некоторые языки, по типу близкие к языкам многих племен Сев. Америки, и к уцелевшему в Испании и Франции языку басков. Главной внешней чертой сходства, бросающейся в глаза всякому даже наивному наблюдателю, является то, что и там и тут мы имеем гипертрофированное, непомерно разросшееся и непомерно усложненное спряжение. В формах этого спряжения мы можем выделить много местоименных элементов и элементов направительных, восходящих к указательным местоимениям. При этом элементы эти не только чередуются в глаголе, подобно личным окончаниям напр., русского спряжения, но могут входить в одну форму по нескольку зараз, — и что особенно важно — могут входить в виде какой-либо оформленной "падежной" формы, часто еще и сейчас живущей в данном языке. Рядом с этим обилием местоименных элементов вырисовывается очень простая структура глагольного корня, представляющего собой в этих языках элемент со значением дуйствия или состоянтя в звуковом отношении, в большинстве случаев, открытый слог (согласный + гласный), или даже один согласный звук. В связи с этим стоитв системе таких языков то обилие согласных фонем, которое мы в них наблюдаем, и которое значительно превышает среднее количество согласных в языках с более слщжным строением корня. Там, где прост тип строения корня, словарное богатство, нужное языку, достигается большим разнообразием элементов, слагающих корень.
        Стесненные местом, мы приведем для пояснения всего сказанного только четыре примера, заимствуя два первых из языков Кавказа, а два последних из языков Сев. Америки.
примеры Черкесский (адыгэ) язык (2).
        Аварский язык.
        Анализ принадлежит пишущему эти строки. (3)
[42]
        Язык Чинук (на берегу Тихого Океана на С.-В. Соединенных Штатов) (4).
        Язык Хупа (на берегу Тихого Океана в Штате Орегон) (5).
        Языки дальнего запада Америки приводятся здесь потому, что по ним мы обладаем более современными материалами, чем по языкам давно уже истребленных колонистами восточных индейских племен.
        Повторим теперь наш основной вопрос: не лучше ли подходит к языкам такого грамматического строя слоговой алфавит, чем алфавит звуковой?
        Если бы на этот вопрос пришлось дать ответ в утвердительном смысле, т. е. признать, что к языкам, не вполне перешедшим в смысле звуковой делимости речи к системе звукофонем, лучше применим слоговой алфавит, — мы стали бы перед необходимостью выяснить, в частности, в какой форме и в связи с какой системой письма допустимо применять к таким языкам латинский алфавит. Этот вопрос серьезен, потому что всеобщее движение за латинизацию и за унификацию на латинской основе всех алфавитов мира есть движение общественно-прогрессивное. Сильнее всего оно проявляется в нашем Союзе, где оно непосредственно претворяется в формы практической работы. Теоретическая база этой практической работы должна быть укреплена как можно прочнее, и все то, что в этом отношении дают последние работы лингвистов нового направления, должно быть учтено.
[43]
        Нам кажется, что в последующем изложении можно будет показать, что, действительно, приспособление латинского алфавита к языкам, не вполне перешедшим стадию звукофонемной делимости, должно совершаться с учетом основной особенности этих языков — их меньшей звуковой делимости. Принятие этого условия во внимание вполне возможно, и таким образом на этом пути непреодолимого препятствия перед латинским алфавитом не стоит.
        Слоговое письмо у индейцев Сев. Америки знакомо миссионерам, всегда участвовавшим в его создании и разработке, с середины XVII века. Лингвисты, насколько нам известно, никогда на него не обращали внимания, никогда не интересовались условиями его возникновения и развития. В больших библиографиях по языкам Сев. Америки, составленных Пиллингом (6) приводится много сведений о слоговых алфавитах, о некоторых из них написаны довольно длинные заметки, но нигде нет намека на известную закономерность их появления и распространения в среде языков определенного языкового типа. Только теперь, только на новых путях лингвистики, можно подойти к разъяснению имеющихся у Пиллинга данных по этому вопросу.
Алфавиты, о которых идет речь, были разнообразны, и их можно типологически разделить на следующие несколько групп:
        1) Геометрально слоговые алфавиты. Внешняя форма букв в них чрезвычайно характерна и бросается в глаза при первом взгляде. В роли букв используются простейшие геометрические фигуры: треугольник, угол, полукруг и тому под. Каждая такая фигура обозначает согласный звук, а позиция этой фигуры в четырех поворотах обозначает следующий за согласным гласный. Создавались эти алфавиты в XIX веке европейскими миссионерами для многих племен. Область их распространения: крайний Север Канады, земли вокруг Гудсонова залива, Гренландия.
        2) Геометральная стенография системы Дюплуайэ, примененная письму на языках индейских племен. Введена миссионером в девяностых годах XIX века. Была распространена на побережьи Тихого Океана.
[44]
        3) Иероглифы, созданные в Восточной Канаде миссионером еще в середине XVII века. Повидимому они были созданы на основе каких-то знаков, ранее существовавших у тамошних индейских племен. Поразительна долгая жизнь этой иероглифической системы, удержавшейся до второй половины XIX века, т. е. в течение 300 лет.
        4) Слоговая азбука, изобретенная индейцем черокезом в начале XIX века. Буквы ее были произвольно созданы в подражание фигурам английских печатных букв. Пользовалась огромным распространением между индейцами на обоих берегах Миссисипи. На этой азбуке печатались типографским способом газеты (7).
        Поскольку сведения об этих алфавитах являются совершенной новостью даже для большинства лингвистов, нам будет позволено подробнее изложить их любопытную историю по каждой из характеризованных групп.

ГЕОМЕТРАЛЬНЫЕ АЛФАВИТЫ

        Первым изобретателем геометральных силлабических знаков повидимому, был англичанин Эванс. Он родился в 1801 году, родители его эмигрировали в Канаду, где он открыл школу и сделался учителем. В это время он уже изучал язык индейцев, среди которых работал. Позднее, в качестве миссионера и учителя, он поселился в Гудсоновой территории, где в совершенстве овладел языком индейцев племени Кри, и изобрел для этого языка силлабический алфавит, в котором 9 простейших, произвольно выбранных, геометрических фигур в 4 различных позициях-поворотах выражали 36 звуко-сочетаний типа открытого слога. Эвансу пришлось работать на самодельном печатном прессе, с помощью самодельных литер, печатать сначала на березовой коре. Когда напечатанные им книги были получены в Англии, ему прислали оттуда печатный станок и шрифт, отлитый в словолитне. Эванс умер в Англии в 1846 году.
        Пиллинг приводит любопытные подробности, извлеченные из современных сообщений о работе Эванса.; [45]
"Вы знаете, с каким успехом он (Эванс) изобрел знаки, которыми теперь пишут и печатают на языке Кри. В течение нескольких лет ему отказывали в позволении ввезти литеры и печатный станок, но он трудился, отливая литеры из того свинца, которым обивали ящики для чая, ввозимого в страну, отливая их в самодельных формах, печатая под грубо сделанным, самодельным прессом. Таким образом он напечатал много гимнов, отдельных частей библии и школьных учебников". (Из письма брата Эванса).
"Изобретение, известное под именем силлабических букв, было, без сомнения, наиболее значительным делом Эванса. Исключительно его гению мы обязаны созданием и усовершенствованием этого алфавита... Принцип, на котором построены эти языки, — фонетический. Нет немых букв. Каждый знак представляет собою слог, таким образом не требуется никакого правописания (spelling). Как только выучен алфавит, ученик может начинать читать первую главу книги Бытия. Продолжая чтение, сначала медленно, через несколько дней он читает с поразительной легкостью".

рис. 1. Основные силлабические значки алфавита для языка Кри (из изд. 1888 г.)

        Когда Эванс начинал эту работу, он надеялся создать метод с помощью которого бродячие индейцы, которые не могли жить подолгу на одном месте и, следовательно, не имели времени научиться читать обыкновенным методом, передвигаясь вечно вслед за дичью, которою они живут, — смогли бы научиться читать библию на своем языке. В этом отношении его самые пылкие ожидания осуществились.
        В приведенных словах современников этого дела интересен ряд моментов. Интересно, во-первых, что кто-то боялся работы Эванса, что ему «отказывали в позволении ввести литеры и печатный станок». Еще интереснее то, что, с точки зрения современников, применение алфавита Эванса не требовало «никакого правописания», т.к. этот алфавит был «фонетическим», и письмо не содержало никаких «немых букв». В этом случае, очевидно, письмо Эванса сравнивалось с тем безобразным положением, какое существовало и существует в английском правописании (spelling). Ввиду таких высоких качеств алфавита Эванса, современникам казалось вполне естественным, что учиться читать по новой системе легче, чем учиться английской грамоте. Для обучения последней надо было быть оседло, живущим человеком и жить около школы. По новой же силлабической грамоте легко и незаметно выучивались читать даже бродячие индейцы. По
[46]
нашему мнению, так легка была только потому, что она не содержала «немых букв», а также и потому, что она была слоговая и не заставляла индейца подниматься в расчленении его родной речи выше того предела, какой указывался стадиальным типом его языка. Во всяком случае, успех грамоты Эванса не подлежит сомнению. Она распространилась среди индейцев, дожила до XX века (нам известна книга, напечатанная в 1908 году) и послужила прототипом для создания силлабаров для языков других индейских племен.
        Алфавит Эванса с некоторыми изменениями применяли многие миссионеры на обширной территорий, доходившей на 3. далее Скалистых гор и Невольничьего озера. В 50-х годах XIX века мы замечаем наибольший расцвет печати на геометральных алфавитах.

Рис. 2. Текст силлабическим алфавитом на языке Тинпэ, атапаскской группы (из евангелия Иоанна, гл. 111, стих 16).

Для нас интересно то, что индейцы выдвинули из своей среды нескольких переводчиков, которые работали вместе с миссионерами-европейцами. Так вместе с миссионером Масоном, англичанином, работали: индеец-оджибвей с европейской фамилией Стейнхауер, метис Синклер и жена Масона — София Масон, дочь агента кампании Гудсонова залива «halfcaste day». Язык Кри был ее родным языком. Она была вполне образованным человеком, деятельной переводчицей, и «аn admirable Cree scholar».
        Из переработок первоначального геометрального алфавита Эванса выделяется переработка для языков Атапаскских племен, живущих в окрестностях озера Стюарт, за Скалистыми Горами, всего в 300 км. от Тихого Океана. Эта переработка, сохраняя вполне основной принцип наличия для каждого согласного особой, характерной для него, геометрической фигуры, и выражения последующего гласного поворотом этой фигуры, - является в значительной мере самостоятельной. Она применялась в изданиях 90-х годов XIX века. Формы букв этого Атапаскского алфавита более вычурны, чем буквы алфавита Эванса, но в их построении видно стремление провести аналитический принцип построения алфавита, систематизируя его в целые ряды однородных по типу знаков, соответствующих наличным рядам звуков. Алфавит Атапасков богаче и сложнее также и потому, что сложнее фонетическая система этих языков, широко использующих в звукообразовании артикуляции задней базы, артикуляции
[47]
латеральные, смычногортанные, при неразличении в то же время глухих и звонких мгновенных (р—b, t—d, к— g).
        В 1878 году в первый раз был применен геометральный силлабический алфавит для языка эскимосов, живущих на континенте Америки. Алфавит пришлось сильно переработать и изменить. В Гренландии, в датских владениях, он, повидимому, не смог укрепиться. На эскимосском языке мы имеем лучший в художественном отношении образец печати геометральным алфавитом, в виде катехизиса, напечатанного в Лондоне с гравированных досок.

Рис. 3. Часть силлабического алфавита атапакских языков. Знаки для слогов со свистящими и шипящими согласными, аналитически построенные. (изд. 1890 г.)

В истории письма геометральные алфавиты останутся навсегда интересными, как попытка оторваться во внешней форме буквы от всего того, что дает нам мировая традиция алфавита, восходящего к финикийскому письму, и создать совершенно новую – рациональную, по мнению создавших, — систему письма.

СТЕНОГРАФИЧЕСКОЕ ПИСЬМО.

        Вероятно единичным в своем роде фактом в истории письма является применение стенографии Дюплуайэ в виде обычного письма среди целой группы индейских племен на крайнем Западе Канады. Факт этот должен интересовать и стенографов, среди которых довольно широко распространено стремление утвердить стенографию как «общепись», т. е. как письмо всем доступное и понятное, более рационально осуществляемое, чем наше обычное письмо.
        Стенографическая печать на индейских языках относится к 90-м годам XIX века. Инициатором в этом отношении был французский миссионер Ле-Жён, уже ранее, во Франции, изучивший систему стенографии Дюплуайэ — самую распространенную из французских геометральных стенографических систем. Пиллинг сообщает, что Ле-Жён:

«Несколько лет подряд старался научить индейцев читать английские буквы, но безуспешно. Два года тому назад (писано Пиллингом в 1893 году) он стал обучать их стенографии, испробован этот метод сначала на молодом индейце, который выучился стенографии в первый же урок, и сразу же начал помогать в обучении других. До прошлой зимы (т. е. до 1892 г.) работа шла довольно медленно. Прошлой же зимой они (индейцы) во всей стране начали интересоваться этим делом, и с тех пор с большим рвением изучали стенографию и учили ей друг друга».

[48]
        Индейца, который был первым учеником Ле-Женф, звали Майус. Учился он, расшифровывая записанные стенографией тексты молитв. В два месяца он выучил все молитвы и приступил к обучению своих товарищей. В 1891 г. уже имелся кружок, состоявший из 8 или 10 индейцев, умевших читать стенографические записи и писать стенографией на родном языке. Система стенографического письма начала распространяться между различными племенами. Иногда совершенно неожиданно откуда-нибудь издалека приходили письма, написанные стенографически. В селении Камлупс на реке Томпсон-Ривер, в Британской Колумбии, сразу же, в 1891 г., было приступлено к печатанию на мимеографе стенографическими знаками газеты Kamloops-Wawa. Там же издавались и книжки тем же способом.
        Рис. 4. Фраза на языке Чинук в стенографической записи (из газеты Kamloops-Wawa 1891 г.)
        Печатанием на мимеографе занимались сначала миссионеры, затем они применили в этом деле наемный труд индейцев. Индианки обучались печатному делу.
        Печатание велось главным образом на междуплеменном для этой области «жаргоне» Чинук, но кроме того выходили издания и на пяти других индейских языках. Издания эти не ограничивались только молитвенниками. В 1892 году Ле-Жён переиздал составленный еще в 1886 году миссионером Дюрьё словарь «жаргона» Чинук, располагавший слова по темам. В этом издании чинукские слова были приведены в стенографической записи и в латинской транскрипции и сопровождались английским переводом.
        Газета Kamloops-Wawa представляла собой тоненькие тетрадки, частично с параллельным текстом по-английски и по-латыни. Ее бедное содержание включало в себя: уроки стенографического письма, уроки английского языка, календарные сведения, гимны, молитвы, отрывки из Библии, рассказы о жизни святых. Был, однако, и небольшой отдел известий и происшествий, которые могли интересовать окрестные индейские племена. В 1892 году начал издаваться также журнал на английском языке: Kamloops Phonographer, посвященный вопросам применения стенографии к индейским языкам:
        На причины успеха стенографии, как письма на индейских языках, бросает свет следующее современное свидетельство, относящееся к 1893 году.

«Теперь индейцы обучают (стенографии) друг друга и повсюду жадно стремятся к изучению (ее). Те индейцы, которые опередили других
[49]
в своем развитии, понимают значение букв и звуковой состав слов, но большая часть индейцев начинает с чтения целых слов, затем они выучивают слоги путем сравнения одних слове другими, и наконец принимаются за буквы. Они учатся путем анализа и выучиваются скорее путем синтеза.»

        Причины успеха ясны. Как мы знаем, применению стенографии предшествовали тщетные и безнадежные попытки научить индейцев читать английскими буквами. Эти попытки оказались тщетными потому, что индейцы не могли довести звуковое расчленение родной речи до грани звукофонемы. Стенография Дюплуайэ — очень простая система геометральной стенографии — дала индейцам для каждого слога языка единый, графически сжатый и компактный символ, расчленение которого было возможно, но вовсе не навязывалось ученику. Слог, записанный буквами английского алфавита, навязчиво требовал осознать значение каждой отдельной буквы в хронологической последовательности соответствующих им звуков. Слог, записанный стенографией, мог быть воспринят как нерасчленимый иероглиф. Этот второй способ и оказался для индейцев более легким— из чего мы можем и должны сделать вывод, что в их языках— еще мало изученных, и еще совершенно не изученных новыми методами — мы имеем в отношении делимости речи более раннюю стадию меньшей делимости.

ИЕРОГЛИФЫ.

        В 1866 году в Вене была напечатана в очень хорошем с технической стороны издании очень странная книга. Это был катихизис на языке северо-американских индейцев племени Микмак. Катехизис заключал в себе 146 стр. и был напечатан ... иероглифами. Что это за иероглифы?
        Происхождение этих иероглифов уходит довольно далеко вглубь истории, но все же известно. Они существовали с середины XVII века в течение 300 лет. Их появление, как законченной системы письма, связано с именем Христиана Ле- Клэрка, француза-миссионера, который родился около 1630 года, в 1655 году был послан в Канаду где долго, но, повидимому, не очень успешно, работал по распространению христианской религии среди индейцев. Он умер во Франции в 1695 году.
        Племя Микмак населяло обширную территорию, части которой ныне входят в состав Новой Шотландии и Нового Брауншвейга. Кроме того этим же племенем были заняты острова: Антикости и Принца Эдуарда, а также полуостров Гаспэ, составляющий южный берег устья реки Св. Лаврентия. Какие-то письменные знаки, существовали у этих индейцев и до Ле-Клерка. Он сам говорит о своей работе следующее:

[50]
« Господь внушил мне этот метод (иероглифического письма) на втором году моей миссии, когда я был в крайнем затруднении, как бы мне научить им индейцев молиться. Однажды я заметил, что их дети делают разные отметки углем на березовой коре. На эти отметки они указывали пальцем при каждом слове произносимой ими молитвы. Это подало мне мысль, что дав им какие-нибудь образы, которые помогали бы определенными очертаниями их памяти, я смогу двигаться в обучении быстрее, чем я подвигался, заставляя снова и снова повторять то, что я говорил. К моему восторгу оказалось, что я не ошибся, и что знаки, которые я нарисовал на бумаге, достигли желаемой цели, и в несколько дней они без труда выучили все молитвы. Я обогатил эти знаки так, что они охватывают теперь все слова молитв, таинств, обряды крещения, исповеди и причащения».

Следующие слова тоже принадлежали Ле-Клерку:

« Легкий метод, который я нашел в обучении наших Гаспезов (т.е. индейцев, живущих на полуострове Гаспэ) молитвам, с помощью составленных мною знаков, решительно убеждает меня, что большинство из них скоро будет образованными. Действительно, теперь для меня уже не существует трудности обучить их читать и молиться богу по моим запискам, в которых каждый произвольно выбранный знак обозначает особое слово, а иногда два слова вместе. Индейцы с такой готовностью усваивают этот способ чтения, что за один день они выучивают столько, сколько не могли бы без помощи этих «карт» удержать в памяти за целую неделю. Они называют эти «карты» — Кигнамотиноэр или Катэгэннэ. Они хранят эти поучительные бумаги очень бережно, ценят их очень высоко. Они берегут их в ящичках из древесной коры, украшенных вампумом, бусами и ежовыми иглами».

        Между работой Ле-Клерка и появлением венского иероглифического катихизиса, за период в 300 лет, мы не имеем почти никаких сведений о применении этих иероглифов. Известно только, что в среде индейцев, если не все из этих знаков, то, во всяком случае, многие из них традиционно укрепились, и индейцы ими пользовались. За это говорит свидетельство 60-х годов XIX века, что Христиан Каудер, составитель иероглифического катихизиса:
«по переезде в Новую Шотландию заинтересовался племенем Микмак, изучил их язык, и изучил их иероглифы».
        Каудер, немец родом из Люксембурга, родившийся в 1817 г., приехал в Америку в 1845 году. Он известен, как автор грамматики языка Микмак, оставшейся в рукописи. Есть указания, что Каудеру помогал в иероглифическом письме индеец из Новой Шотландии, по имени Майкель Кристмас. В Америке хранятся иероглифические рукописи на языке Микмак, писанные индейцами. Других иероглифических книг, кроме упомянутого нами катехизиса, повидимому не было.
В приведенных выше словах Ле-Клерка, помимо «господнего внушения» находится и указание на причину легкого усвоения индейцами иероглифической грамоты. Он говорит: каждый произвольно
[51]
выбранный знак обозначает особое слово. Иными словами: от ученика индейца не требуется расчленения его родной речи дальше предела отдельного слова, что и соответствует стадии меньшей звуковой делимости, на которой еще находится, очевидно, его родной язык.
Рис. 5. Фраза, записанная иероглифами Микмак (запись Ле-Клэрка из. изд. 1861 г.)

АЛФАВИТ ЧЕРОКЕЗОВ.

        Слоговой алфавит черокезов интересен тем, что он был создан индейцем, не знавшим английского языка, и только «видавшим» английские книги. Европейцы в составлении этого алфавита не принимали решительно никакого участия. Успех черокезского алфавита был огромный. В этом отношении с ним не могут сравниться ни геометральные, ни стенографические, ни иероглифические системы письма, рассмотренные нами. С 1821 года—года изобретения этого алфавита — и до тех пор, пока жила в Северо-восточной части Соединенных Штатов какая-то индейская общественность, жил и черокезский силлабический алфавит.
        Изобретатель алфавита, черокез-метис Сиквая, известен так же под английским именем Джордж Гесс или Гист. Он родился среди черокезской «нации» в штате Георгия в 1770 году. Его отцом был датчанин, торговец-коробейник, матерью—черокезка (8). Говорят, что его «мечтательные размышления об изобретении письма» продолжались от 1809 года, когда он впервые напал на эту мысль, до 1821 года, когда он закончил свою работу. Он принимал участие в общественной жизни своего народа и умер далеко от родины, в Калифорнии, около 1842 года. Из этих дат видно, что изобретение алфавита, повидимому, приходится в его биографии между 40 и 50 годами.
        Ряд современных свидетельств, которые мы дальше приводим, красноречиво говорит о необыкновенном успехе того дела, которое осуществил Гесс.

[52]
«Форма алфавитного письма, изобретенная черокезом Джордж Гесс, не говорящим по-английски, никогда не учившимся читать англииские книги, приобрела большое распространение среди всего народа. Познакомившись с принципом алфавитного письма, именно с тем фактом, что знаки могут быть символами звуков, этот неученый человек сообразил, что он может выразить все слоги черокезского языка особыми знаками или буквами. Собрав в своей памяти все слоги, которые после долгих трудов он смог припомнить, он нашел, что их всего 82. Чтобы их обозначить, он взял для части их буквы нашего (английского) алфавита, различные видоизменения этих букв, и — для остальных слогов — несколько знаков собственного изобретения. Этими символами он начал писать письма, и скоро завязалась оживленная переписка между черокезами из Вильс-Валэй и их соплеменниками по ту сторону Миссисипи, за 500 миль (около 800 км.) от них. Все это делали люди, которые не говорили по-английски и которые никогда не учились никакой азбуке, кроме силлабической, изоб, чтобы научиться этому легкому способу письма и чтения. В три дня они научаются настолько, что начинают писать письма и возвращаются домой в такой степени подготовленными в грамоте, что могут обучать других...»
«Гесс сам, или кто-нибудь другой, обнаружили еще четыре слога, доведя общее число слогов в черокезском языке (т. е. письме) до 86. Это очень замечательный факт, особенно если принять во внимание, что язык их очень богат в некоторых отношения - каждый глагол образует несколько тысяч форм».
«Надо заметить, что мистер Гист (Гесс), изобретатель (черокезского алфавита), сейчас человек уже пожилой. Он видал книги, и мне говорили (пишет Вустэр, один из ранних сторонников и пропагандистов черокезского алфавита), что в его доме был английский букварь, но он неумел прочитать ни одного слова ни на каком языке. Его алфавит состоит из 86 знаков, каждый из которых обозначает слог, кроме одного знака; обозначающего звук английского «S», и префигируемого перед другими знаками, когда нужно...»
«Некоторые черокезы думают, что алфавит этот нуждается в улучшениях, но и в его современном виде на нем читает очень значительная часть народа, хотя, как я думаю, нигде не было ничего подобного какой бы то ни было школе, в которой этот алфавит преподавался, да и изобретен он всего два-три года тому назад. Несколько часов обучения для черокеза достаточно, чтобы он научился ясно читать на своем родном языке. Конечно, он не сможет сразу читать бегло, но раз он научился читать и понимать, беглость приобретается привычкой. Имеющиеся у меня сведения не позволяют мне хотя приблизительно определить численность населения, умеющего так читать, но меня уверяли люди, которые несомненно могут это знать, что не осталось ни одной части народа, среди которой новый алфавит был бы непонятен (писано Вустэром около 1830 года). Что этот алфавит превосходит всякий иной способ записи языка — совершенно несомненно. Если книга напечатана этим шрифтом, то во всех частях народа найдутся люди, которые сразу могут ее читать, а больш других понадобится только в течение нескольких часов поучиться у кого-нибудь из товарищей, чтобы и они смогли читать. Им надо только выучить их алфавит, и сразу же они могут читать. Если же
[53]
книга напечатана английскими буквами, то понадобится просидеть значительное время в школе, чтобы быть в состоянии ее прочесть, а это могут сделать только дети, да и то, несомненно еще долгие годы — только ничтожная их часть. И повидимому, по меньшей мере в двадцать, а может быть и в пятьдесят раз больше народу может прочесть книгу, напечатанную алфавитом Гиста, чем может читать книгу, напечатанную английскими буквами».
«Не нужно было школ и учебников, чтобы уменье читать распространилось среди чистокровных индейцев, т. к. как-только кто-нибудь — как бы он ни был стар, даже глубокие старики — выучивал алфавит, он сразу же научался читать».

Последние слова принадлежат другому современнику дела Гесса — Джону Вилеру, который, кстати сказать, так представлял себе черокезский язык:

«Язык их гортанный (guttural) и человек, говорящий по-черокезски, может разговаривать весь день, и ему ни разу не придетcя сомкнуть губы».

        Печатание составленным Гессом алфавитом началось в 1827 году, когда грамотность была уже широко распространена между черокезами, в течение шести лет пользовавшимися этим алфавитом в переписке, и даже в виде рукописных книг. По крайней мере, мы имеем сведения о переводах евангелия 1825 года, которые переписывались черокезами. Как только появилась возможность печатать по-черокезски знаками Гесса, так прекратились попытки применять для этого языка английский алфавит. Английскими буквами были напечатаны для черокезов школьные книги еще в 1819 и 1824 году; были, вероятно, и другие издания. А в 1827 году была уже напечатана Constitution of Cherokee Nation, где рядом с английским текстом в параллельных столбцах представлен и черокезский текст знаками Гесса. В 1828 году уже появилась в селении Нью-Эчота газета Cherokee Phoenix (tsa-la-ge tsi-le-hi-sa-ni-hi), печатавшаяся частью на английском языке, частью на черокезском теми же знаками Гесса в количестве 200 экземпляров. Периодическая пресса частично на черокезском языке продолжала появляться и позднее. Так например, был черокезский силлабический текст в газете Cherokee Advocate, которая начала издаваться с 1844 года, и с перерывами продолжала выходить до 80-х годов XIX века. Третья газета из известных нам— Cherokee Messenger, выходившая тоже с 1844 года, но прекратившаяся в 50-х одах, замечательна тем, что английский текст в ней доведен был до минимума. Кроме английских переводов заглавий статей, вся она печаталась черокезским слоговым алфавитом.
        О начале и первых шагах черокезской печати до нас дошли любопытные рассказы наборщиков первой черокезской газеты. Газета Cherokee Phoenix издавалась по постановлению «Совета Черокезской
[54]
Нации», постановившего алфавит Гесса. Редактором был черокез Каралакина (что значит: олень-самец), имевший и европейское имя Элиас Будино (9). Ни отец, ни мать его не говорили по-английски, но сам Каралакина уже знал этот язык. К изданию газеты был привлечен типограф Гаррис, который переселился в штат Теннеси, в селение черокезов Нью-Эчота, привез туда издалека все типографское оборудование и организовал черокезскую типографию. В дело было вложено много труда и стараний.
: Рис. 6. Заглавие книги, напечатанной черокезским силлабическим алфавитом: Constitution and lows of Cherokee Nation, St. Louis, 1875.
        Для силлабического алфавита была создана специальная шрифт-касса, т. к. он не вмещался в обычную английскую кассу. Наборщик, помогавший, Гариссу, рассказывает:

«Мистер Вустер (миссионер, сведения которого об алфавите Гесса мы выше приводили) снабдил Гарриса и меня рукописными копиями алфавита, чтобы мы выучили его. Мы занимались исключительно этим делом три или четыре недели, все учили алфавит: и он казался нам все более и более непонятным — более непонятным, чем греческий язык. Что касается меня, то я не мог различить ни единого слов а, когда индейцы говорили друг с другом — все это казалось непрерывным потоком звуков...».
«Гарри не осилил алфавита (рассказывает тот же наборщик), и набор целиком лег на меня. У меня был мальчик - помощник, метис, он говорил по черокезски. Он очень много помог мне, подсказывая слова, которые были неразборчивы в рукописях. Через несколько недель я мастерски набирал черокезский текст».

        Нам кажется, что весь эпизод общей истории письма, который представлен черокезским слоговым алфавитом, полон такого значительного интереса, что читатель не посетует на нас за то, что мы привели довольно длинные выписки из современных свидетельств.
[55]
        Наиболее интересным в этих свидетельствах нам кажется тот факт, что в то время, как для индейцев силлабический алфавит крайне легок для усвоения, а английская звуко-буквенная грамота трудна, — для англичанина наборщика, наоборот, черокезский алфавит представляется «более непонятным, чем греческий язык». Все это указывает с ясностью, что в форме силлабического алфавита черокезы получили такое письмо, графическая делимость которого не шла дальше звуковой делимости их речи соответственно ее грамматическому типу. Англичанин же, грамматическая структура речи которого дает ему возможность выделять отдельные звукофонемы, не мог понять, почему бы не делить черозский слог на более дробные звуковые сотавляющие.
        Интересна в некоторых отношениях в приведенных свидетельствах и наивная характеристика черокезского языка: 1) Язык этот богат; глагол имеет несколько тысяч форм; 2) Язык этот «гортанный», можно говорить целый день и не сомкнуть губы. И в том и в другом утверждении мы имеем наивное выражение двух действительных фактов, связанных с более примитивной стадией меньшей звуковой делимости языка. Тысячи глагольных форм говорят нам о том, что на самом деле, спрягаемый глагол в языке еще не вполне выработался и не обособился от остальных частей речи. Фонетическая сложность свидетельствует тоже о большей близости языка к древнейшей эпохе «диффузных» звуков. Таким образом, эти наивные свидетельства уже сами по себе позволяют заключить о том, что язык черокезов представляет собой более раннию стадию, чем напр. язык английский или русский.

        Сопоставленный на предыдущих страницах материал представляет собою опыт примения слоговых алфавитов к языкам, звуковая делимость которых не дошла до грани звукофонемы, или, во всяком случае, еще не всю звуковую речь разложила на звукофонемы. Мы видели, что в этих условиях слоговые алфавиты пользовались, без всякого официального поощрения, даже при наличии препятствий, неоспоримым и поразительным успехом среди массы населения. Мы видели, что в этих условиях звуко-буквенный английский алфавит не смог с ними конкурировать.
        Почему? Где причина неудачи английского алфавита? Лежит ли эта причина в безобразном хаосе традиционной английской орфографии? Или наоборот, причина заключается в абсолютной непригодности в данных условиях всякого звуко-буквенного алфавита.
        Прежде всего обратим внимание на то, что те индейские народы, которые приняли различные формы слоговых алфавитов, попали в трагическое положение— в полнейшую алфавитную изоляцию
[56]
от всего культурного мира. Может быть, миссионерам, энтузиастам и проводникам этих изолирующих алфавитов эта изоляция их паствы от сторонних культурных воздействий была выгодна и нужна — во всяком случае она повредила самим народам. Они ухватились за «легкое» для них письмо, — и попали в культурный тупик без выхода. Не лучше ли было бы поэтому найти способы преодоления трудностей звуко-буквенного алфавита? И возможно ли было бы преодолеть эти трудности при наличии характеризованного нами строя индейских языков?
        Нам кажется, что причина неуспеха английского алфавита среди индейцев заложена в том, что приспособлением этого алфавита к языкам индейцев почти никто не занимался. Правда, иногда там и сям вводили какую-нибудь добавочную букву для звука, который казался миссионерам слишком экзотичным. Правда, во второй половине XIX века миссионер Ранд порядочно книг напечатал на языке Микмак (на том самом, на котором писали иероглифами, как мы рассказали выше) английским фонетическим алфавитом Питмана. Но все эти попытки грешили тем, что изобретатели заботились о выражении отдельных звуков, и оставляли совершенно без внимания стандартизацию звукосочетаний в слоге, т. е. именно то, что являлось задачей первейшей важности в отношении к языкам индейцев. Тогдашняя лингвистика не могла ничего подсказать в этом вопросе даже немногим лингвистически образованным миссионерам, т. к. она совершенно еще не знала, на чем основана фонетическая делимость речи, и в какой связи она стоит с грамматическим строем языка.
        Миссионеры, вводившие английский алфавит, старались для каждого слышимого им — а не индейцам — звука подобрать какую-нибудь английскую букву, или какое-нибудь буквосочетание. При этом они на каждом шагу попадали в ловушку. Например, они брали для звука «i» английскую букву е, для звука «v» — англ. букву w, для звука «у» — английск. буквосочетание е w. Но в языке, для которого они сочиняли алфавит могли находится зараз и сочетание «iv» и гласный «у». При таком способе работы в индейское письмо вносился тот орфографический беспорядок, который до сих пор составляет позор и проклятие английского письма. Понятен поэтому и провал английского алфавита у этих народов.
        Перед латинизаторами алфавитов стоит сейчас огромная задача — латинизация китайского иероглифического письма. К выполнению этой задачи уже приступили, и в нашем Союзе уже печатались китайские тексты латинским алфавитом. Китайский язык, с его аморфным грамматическим строем, с его односложным словом — единицей значимости — больше, чем какой-либо другой язык нуждается в том, чтобы система письма могла адэкватно и всегда стандартно отражать слог как единицу звукового деления речи. Если об этом
[57]
своевременно не подумают, то китайскую латинизацию может постигнуть неуспех. Применяя к китайскому языку звуко-буквенный латинский алфавит, надо так построить систему письма и правописания, чтобы слог всегда предстоял читающему, как неизменный значащий элемент. Опыт рассмотренных нами выше алфавитов для вопроса китайской латинизации поучителен: он звучит предостережением, и он же указывает на путь обхода представляющихся трудностей. Нельзя увлекаться тем, что европейцу-китаисту китайские слоги-слова представляются слившимися в многозвучное длинное слово, подлежащее делению на отдельные звуки, и выражению на письме отдельными звуко-буквами. При построении китайской системы письма придется проследить, на какой грани устанавливается делимость китайской речи, в отношени с ее семантической делимостью. Если это будет сделано, то вполне возможно будет построить систему китайского звукобуквенного письма латинским алфавитом так, чтобы буквенная делимость в виде стандартных буквосочетаний нигде не вступала бы в коллизию с делимостью семантической. Нам кажется, что в этом — залог успеха.
        Такой алфавит, состоящий из стандартных слоговых сочетаний латинских букв, обладающих звуковым значением, не слишком удаляющимся от общепринятого в большинстве языков, — будет в культурном и техническом отношении гораздо лучше всех рассмотренных нами выше типов слогового алфавита. С одной стороны, он не замкнет народ, на нем пишущий, в культурную изоляцию; с другой — он будет построен аналитически из исторически данных графических знаков.
Нам не удалось узнать, пишут ли где-нибудь в Сев. Америке в наши дни на слоговых алфавитах. Думаем, что эти алфавиты уже умерли. Но умерли они не бесследно для истории письма. Их опыт надо осознать, и им воспользоваться.

СНОСКИ; (1) Доложено в заседании Секции Языка Инст. Народов. Сев. Востока 16 ноября 1930 г. (назад)
(2) Н. Яковлев, Д. Ашхамаф. Краткая грамматика адыгейского (кяхского) языка. Краснодар 1930, cтр. 86. (назад)
(3) Л. Жирков. — Грамматика аварского языка.—Мск. 1924. Его же. — О строе глагола в яфетических языках Дагестана.— ДАН 1930, стр. 79—84. (назад)
(4) Sapir. Language. New York 1921. Стр. 73. (назад)
(5) Воаs. Handbook of American Indian Languages. Part I. Washington 1911, cтр. 111. (назад)
(6) Smithsonian Institution. – Bureau of Ethnology. – Bibliography of the Eskimo Language, by Pilling. – Washington 1887. Дальнейшие выпуски с таким же сериальным заглавием, все составленные Пиллингом и изданные в Вашингтоне следующие:
Iroquoian languages 1888.
Algonquian languages 1891.
Athapascan languages 1892.
Chinookan languages 1893.
Salishan languages 1893.
Во всех указанных работах есть данные о слоговых алфавитах. (назад)
(7) Об алфавите черокезов некоторые сведения можно также найти в статье Lehmann-Haupt’a – Zur Herkunft des Alfabets. Zeitschr. der Deutschen Morgenland. Gesellschaft. – 73. Band, 1,2 Heft, - Leipzig 1919. За указание на эту статью я выражаю благодарность Б. М. Гранде. Сведения, приведенные в этой статье, заимствованы главным образом из немецкого издания книги Pickering'a – Ueber die indianischen Sprachen Amerikas, Leipzig 1834, и восходят к сведениям Будино, редактора черокезской газеты, и к рас-сказу о себе самого изобретателя. В этих сведениях появляется уже налет создающейся легенды. Сообщения современников миссионеров носят более трезвый характер.
Полная, но очень плохо вычерченная, таблица черокезского алфавита помещена в книге Jensen'a – Geschichte der Schrift – Hannover 1925 (стр. 88). Все сведения Иенсена об этом алфавите восходят к источникам, использованным и нами. (назад)
(8) По словам Будино, редактора черокезской газеты, приводимым в указанной статье Lehmann-Haupt’a, — белым был не отец его, а дед по отцу. (назад)
(9) Письмо Будино к редактору журнала Annals of Education Вудбриджу, написанное в самом начале 30-х гг, и подробно рассказывающее о деле Гесса, приведено в указанной статье Lehmann-Haupt’a. (назад)

Retour au sommaire